Клаус Мертес SJ

В цифровую эпоху «аналоговое» взаимодействие, то есть человеческое общение, не опосредованное электронными средствами связи, особенно важно в учебных заведениях. В постцифровой школе сама оцифровка становится предметом аналогового разговора. Основные вопросы звучат так: тело — это механизм? Сознание и ум — одно и то же? Можно ли запрограммировать этическое суждение? Оснащение школ планшетами и вай-фаем — дело полезное, но есть и другие темы, которых нельзя терять из виду: потребность остановиться и передохнуть, восприятие тела, осознание своего внутреннего мира и совместная тишина. Автор — редактор журнала Stimmen der Zeit.

***

Я за постцифровую школу. Этот термин не означает возвращения к доцифровой школе, равно как и «постмодерн» не означает возвращения к «домодерну». Говоря о постцифровой школе, мы имеем в виду, что в цифровую эпоху аналоговое взаимодействие в школах ценится выше, чем в прошлом. «В будущем школы, училища и университеты должны уделять больше внимания аналоговому обучению, с обязательным присутствием и устными экзаменами», потому что «для личности самый значимый гарант реальности — другая личность, аналогичная мне, и я могу смотреть ей в глаза при разговоре»[1].

Важность аналогового общения возрастает по мере того, как цифровые средства коммуникации необратимо подстраивают под себя одну за другой сферы нашей жизни. Чем активнее цифровые медиа формируют процессы обучения, тем важнее аналоговые встречи в школе, между учителями и учениками, а также детей между собой, как показало закрытие детских садов и школ во время COVID-19. Такое положение вещей вытекает из простого, но ключевого факта: успех обучения лишь минимально зависит от выбранного метода обучения или преподавания или от всевозможных вспомогательных инструментов, гораздо больше — от качества отношений между преподавателями и учениками. А это требует аналогового присутствия.

В постцифровой школе сама оцифровка становится предметом разговора, который мы ведем аналоговым способом. Новую значимость обретают большие вопросы, встающие перед детьми и молодежью по мере роста. Тело — это механизм? Сознание и ум — одно и то же? Хотим ли мы физического бессмертия? Поддается ли программированию этическая способность к суждению? В чем разница между выражением мнения и обоснованием? Какое значение имеет для демократии потеря общего публичного пространства в Интернете? И так далее. С учетом возможных злоупотреблений в соцсетях и Интернете накапливаются новые задачи по вмешательству и предотвращению — и все это в новом, неисследованном измерении. Развитие событий бросает преподавателю экзистенциальные вызовы нового рода.

Цифровое оснащение школы меняет и сам облик профессии учителя. Чем активнее цифровые технологии используются в процессе обучения, тем больше успех зависит от правильного функционирования техники. Технические вопросы забирают время и силы преподавательского состава, в ущерб преподаванию как таковому. Поэтому оцифровка школы означает нечто большее, чем просто предоставить ученикам планшеты, наладить в здании беспроводную сеть и снабдить классные комнаты белыми досками. Даже когда все это сделано, школа еще далеко не «оцифрована». В постцифровой школе нужно реорганизовать обучающий персонал. Для преподавания требуется больше технических и административных сервисов, в то же время способствующих когнитивному развитию, потому что в школе невозможно четко разделить педагогику и технику.

В исследовательском центре PISA (программа международной аттестации учащихся в OCSE — Бюро по обеспечению поддержки детей) оцениваются навыки чтения, математические и научные умения. Они необходимы для достижения «грамотности», то есть базового функционального уровня, пригодного для участия в общественной жизни, а также для продолжения обучения в дальнейшей жизни. Включено и цифровое образование. Пока все хорошо. Однако ритм цифрового развития, со своими деструктивными побочными эффектами, требует и остановки: необходимо пространство свободы для иного обучения, где время обучения не навязано извне. Но эта остановка зачастую вступает в конфликт с функциональными целями, которых надо достичь по плану.

Эффекты ускорения приводят нас к дискуссии о школе как о месте для приятного времяпрепровождения, где ученик свободен от обязанности быть постоянно доступным. Такая школа осмеливается на цифровую недоступность, чтобы ученики снова стали доступны, но уже по-другому. Дается время перевести дух, ощутить собственное тело, осознать свой внутренний мир, время для тишины, особенно совместной, а не для молчания, навязанного извне. Такая тишина — часть учебной культуры и предпосылка для культуры слушания: слушать — значит не только слышать, но и уделять внимание внутреннему миру, тем самым повышая качество общения сверх возможностей, какие есть у механизма. Нечто подобное достижимо самыми простыми средствами в учебных группах, равно как и в более крупных коллективах, на ассамблеях, конференциях и т. д. Постцифровая школа не игнорирует духовное измерение. Именно внимание ко внутреннему миру дает проявиться внутренним реакциям — попыткам выйти за свои пределы. А потом эти реакции могут стать частью образовательного дискурса. Постцифровая школа открыта к вопросу о Боге.

***

ПРИМЕЧАНИЯ:

[1] J. Bauer, Realitätsverlust, Freiburg, Heyne, 2023, 143; 146.