Примечание: отец генерал Адольфо Николас (1936-2020, генеральный настоятель Общества Иисуса в 2008-2016 гг.) несколько лет назад, во время понтификата Папы Бенедикта XVI, набросал пункты для возможного письма Обществу. Хотя в итоге идея не воплотилась полностью, он поделился своими мыслями с несколькими друзьями. Следующий ниже текст, хотя черновой и неформальный, ясно выражает направление его мышления. С разрешения отца Николаса, мы делимся его мыслями.

***

Вот уже некоторое время мы, монашествующие, задаемся вопросом о нашей жизни в Церкви, а также о силе и привлекательности нашего свидетельства. Не требуется чрезвычайной проницательности или глубокого анализа, чтобы понять, что то, что мы называем “посвященной жизнью”, в определенной мере утратило силу своего воздействия в Церкви и за ее пределами. Конечно, это не повсеместно. Некоторые группы монашествующих сохранили и даже увеличили свой авторитет за счет подлинности своей жизни, служения бедным, глубины своей молитвы. Однако вопросы остаются. Что мы потеряли? Где мы ошиблись? Неужели мы неправильно поняли наш призыв к обновлению? Не потеряли ли мы цель?

Классики как пример для подражания

Я перечитывал некоторых из классиков – представителей посвященной жизни: Игнатия Лойолу, Франциска Ксаверия, Иоанна Креста, Терезу Авильскую – и нашел их очень освежающими для сердца. Это как вернуться домой к истокам, к первой любви, к первым мыслям о том, что есть что-то, чему стоит посвятить всю свою жизнь. Я все время спрашивал себя: что же в них так явно присутствовало и что, как кажется, мы утратили? Я думаю, что это их полное сосредоточение.

Они были охвачены Духом, огнем, жизнью и стилем Христа, и они остались там, полностью сосредоточенные, исследуя Его глубины, перестраивая всю свою жизнь вокруг этого нового центра. Они стали на твердой почве в этом опыте и проживали все остальное, исходя из него, горя им, делясь огнем и светом с другими. Они стали светилами для поколений людей, искавших те же глубины или удивлявшихся существованию таких глубин. Эти «классики» (за неимением лучшего термина) были полностью сосредоточены. Рядом с этими святыми мы, кажется, сильно, чрезвычайно и – если позволите мне такое выражение – по-дурацки рассеяны.

Именно на эту тему хочу поделиться некоторыми размышлениями. Замечу, что я не пишу так, как один из классиков. Они знали о Боге и писали о том, как глубоко войти в жизнь Бога. Я знаю об отвлекающих факторах – я почти эксперт в них – и напишу, исходя из того, что знаю.

Рассеянные в молитве – и рассеянные в жизни

В первые годы моей жизни в ордене отвлекающие факторы во время молитвы были серьезной проблемой. Когда во время пребывания в уединенных, почти полностью изолированных новициатах прошлых лет мы исследовали свою жизнь в поиске того, что сказать на еженедельных исповедях, на помощь всегда приходили отвлечения в молитве. Мне потребовалось много лет борьбы и неудач, чтобы понять, что моя настоящая рассеянность была в моей жизни, а не в молитве. Я был рассеян почти во всех сферах жизни, работы или учебы. Неудивительно, что моя молитва страдала от того же недуга. Как я мог сосредоточиться на молитве, когда мой разум и сердце были настолько отвлечены множественными вещами?

Понимание этого факта широко открыло мне дверь к осознанности и к одному из самых традиционных игнатианских средств молитвы: испытанию совести. Я, как и многие мои друзья в религиозной жизни, не был плохим человеком. Мы были порядочными послушниками, изо всех сил старались делать то, о чем нас просили, будь то молитва, учеба, игра в футбол или помощь в литургии Страстной недели. Мы даже хорошо пели. Но мы были рассеяны. Я это вижу, перечитав наших наставников – духовных классиков.

Легкие соблазны отвлечься

Подчеркиваю, что не хочу никого винить лично. Если мы были рассеяны, то это потому, что отвлечения окружали нас повсюду. Обычно это были наиболее распространенные отвлечения, сопутствующие любому человеческому сообществу. В большинстве случаев эти отвлекающие факторы настолько глубоко укоренились в общественном сознании, что, если вы не соглашаетесь с ними, вас считают странным, ненадежным, а иногда даже предательски неверным по отношению к группе. Я бы включил сюда все факторы, которые свойственны социальным, этническим или культурным группам.

К сожалению, нетрудно найти религиозных деятелей, глубоко вовлеченных в такие группы, которые проецировали на них или на определенные направления их деятельности весь идеализм своей молодости, так что в конечном итоге они становились лидерами очень ограниченных социальных, этнических или культурных интересов. И это могущественное отвлечение, которое я ни разу не встречал ни у одного из классиков.

Еще одно легко доступное искушение – эмоциональная идентификация с группами, которые страдают от какого-то комплекса. Я говорю сейчас о группах, которые в прошлом подвергались угнетению или несправедливости, а теперь используют этот поистине негативный опыт как оправдание своего вечного статуса «жертвы». Иногда группы, которые в прошлом были маргинализированы, могут использовать это как рычаг, чтобы и сейчас, и в будущем жить в привилегированной ситуации. Поскольку посвященные люди обычно имеют доброе сердце, они подвержены этому отвлечению.

Другими словами, те, кто живут посвященной жизнью и желают следовать Евангелию Иисуса Христа, как правило, слабы перед лицом идеологий и идеологического мышления. Нам трудно справляться с двусмысленностями и серыми областями реальности. Поскольку мы обучены полной приверженности, мы легко проецируем абсолютную правду на любое обязательство, к которому мы чувствуем себя призванными, и мы не замечаем нюансов, двусмысленностей и даже противоречий «черно-белого» мировоззрения.

На протяжении многих лет мы были разделены в наших религиозных конгрегациях – включая наше Общество – на тех, кто работает в социальном секторе и тех, кто занимается образованием; между теми, кто служит бедным, и теми, кто служит элите. Мы оправдывали или пытались оправдать свой выбор с теологической точки зрения, не осознавая, что на самом деле это было действие, основанное на идеологии. Какое отвлечение! Мы не всегда понимали, что предпочтительный выбор служения бедным — это выбор по любви, от сердца, изнутри, как когда Иисус чувствовал сострадание к толпе бедных. Выбор в пользу бедных не может быть навязан, он должен исходить от сердца. Без этой важной интуиции мы подходили к «предпочтению» как «моральному обязательству» и считали оправданным требовать его от всех под угрозой признания их менее христианскими, менее преданными, менее евангельскими. Когда мы доходили до крайности, мы не могли даже относиться к ним как братьям и сестрам – ведь  они были предателями дела Евангелия!

Перфекционизм как нарциссическое отвлечение

Однако не следует думать, что все отвлекающие факторы приходят извне. По крайней мере, один исходит из хорошо мотивированного религиозными побуждениями поиска добра, послушания Богу и духовного роста. Мы называем его «перфекционизмом» и раскрашиваем его разными цветами в зависимости от времени и контекста. Это древнее отвлечение, но оно всегда было смертельно опасным для религиозной интуиции и жизни. Святой Павел вместе с первыми христианами, реагируя на очень специфические и видимые эксцессы некоторых глубоко преданных своему делу групп, называл это «фарисеизмом». Мы сталкивались и «заигрывали» с ним на протяжении веков; и мы всегда понимали, что это было проблемой не только в апостольские времена, но что это искушение, очень реальное отвлечение, присуще всем и в любую эпоху.

Современная психология уделяет много внимания феномену особой заботы о себе, собственном имидже, внешности или восприятии окружающими. Некоторые называют это «нарциссизмом». Это, безусловно, подходит к тому типу отвлекающих факторов, с которыми мы имеем дело. Как это ни парадоксально, нас отвлекает наше собственное стремление к совершенству. Здесь классики очень помогают. Эти мужчины и женщины безоговорочно следовали за Христом в его кенозисе, через свое самоопустошение, и поэтому их не отвлекало ничто из «я», которое могло встать на их пути. Они даже использовали язык, который был логически «чрезмерным», чтобы выразить свою полную концентрацию: “Я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих…” (Рим 9:3), “no me mueve, mi Dios, para quererte…”, “nada, nada, nada…”, “третья степень смирения” (ДУ 167), «верить, что то, что я вижу как белое, есть черное…» (ДУ 365), и так далее.

Перфекционистское отвлечение для нас, иезуитов, может принимать форму очень тонкого искушения. Если быть более-менее внимательным, то его несложно обнаружить в себе самом или в другом человеке, но труднее идентифицировать в группе или в учреждении, в котором мы работаем. Основное отвлечение еще больше усложняется «сопутствующими  отвлекающими факторами», такими как конкуренция, навязчивая потребность быть в курсе последних достижений в технологиях, иметь электронные гаджеты, использовать новые возможности коммуникации и т.д. Учреждение может склоняться к «перфекционизму» как норме измеримого прогресса и гарантии будущего в мире жестких рынков. Неудивительно, что, за исключением торжеств Страстной недели, мы никогда не празднуем «неудачи Царства Божьего» в следовании за Христом. Вместо этого мы всегда празднуем только успех. Разве это не способствует нашему пребыванию в отвлеченном состоянии и принятию неверных решений?

Эго как отвлечение номер один

Конечно, наибольшее и самое главное отвлечение – это «я». Наше эго никогда не отдыхает и всегда переключает внимание на себя. Без необходимости преуменьшать роль «внешних духовных агентов» – света или тьмы – мы можем с уверенностью сказать, что эго является самым большим источником отвлекающих факторов на нашем жизненном пути.

Отвлечение происходит, когда смещается фокус наших умов и сердец. Переживание противоречий или трудностей, иногда очень даже серьезных, является частью жизни и распространения Евангелия. Подлинно духовный человек переживает этот опыт с огромной внутренней свободой, которая приближает его или ее к более тесной связи с Богом, истиной и наиболее нуждающимися  – «братьями меньшими», которые являются настоящими экспертами в страданиях. Менее духовные личности страдают от трудностей и видят в них заговор против самих себя. Они чувствуют себя преследуемыми, теряют душевный покой и радость. Фокусировка внимания на непонятом или раненом «я» в конечном итоге становится огромным отвлечением.

Подобный процесс имеет место, когда при принятии решений мы фокусируемся не на воле Бога, которую я никогда не могу контролировать или направлять, а на мнении других: будь то какое-то широко распространенное мнение, либо мнение тех, кого мы любим или кем восхищаемся. Я бы назвал это «отвлечением популярности», оно происходит из-за смещения места и процесса принятия решений от длительного и никогда не контролируемого процесса распознавания к более легкой динамике группы, с ее чувствованиями и действиями, и затрагивает даже святых и благородных людей.

Это также происходит, когда наши человеческие и духовные горизонты сужаются. Чаще всего это случается, когда мы влюбляемся в свое собственное мнение, особенно если мы думаем, что это мнение разумное, лучшее из доступных. Мы можем быть настолько отвлечены нашими собственными мнениями, что, если бы взялись их перечислять, то этому не было бы конца. Когда святой Игнатий предлагает людям, заканчивающим Духовные упражнения, некоторые правила, чтобы иметь правильное “чувствование” и отношение в Церкви, он пытается помочь им освободиться от этого отвлечения узких горизонтов. Возможно, эти слова трудно принять, но то, чего желал святой, – так это свободы, открытости чему-то большему, чем какая-то идея, даже если она моя собственная.

Важность этой свободы становится очевидной, если вместо личного мнения мы говорим об идеологиях и идеологических выборах. Сколько личных или даже групповых решений, определяемых как результат индивидуального или коллективного распознавания, на самом деле являются всего лишь идеологическим выбором, облеченным в язык распознавания, но исходящим из процесса, который только по форме напоминает истинное распознавание? В таких случаях даже богословие работает как инструмент идеологических интересов и становится отвлечением.

Отвлечение эго является наиболее сильным, когда сообщество или духовные отношения с сообществом затухают или исчезают. Вступая в посвященную жизнь, мы взяли на себя обязательство искать волю Божью вместе – как тело, сообщество веры, миссии и любви. Здесь мы находим истинное значение послушания, часто неправильно понимаемого религиозного обета. Плохая новость в том, что это очень сложно, особенно для более дальновидных, более умных, тех, кто более предан тому или иному важному делу. Всегда намного легче идти одному, опираясь на личное (в основном умственное или эмоциональное) вдохновение.

Как ни странно, легче “назначить себя” пророком, чем распознавать с другими и смиренно бороться со слабостями нашего мышления или наших предложений. Мы можем стать пророками вне общины, пока те, кто у власти не захотят заставить нас замолчать, а затем мы бежим к общине за защитой, все еще иногда обвиняя общину или ее лидеров в отсутствии понимания, смелости, видения и поддержки. Здесь нет преднамеренного недоброжелательства. Есть много хороших желаний, много видения, огромная решимость изменить ситуацию к лучшему… но, тем не менее, все это нас отвлекает!

Отвлечения через медиа, гаджеты и Интернет…

Эти отвлекающие факторы являются наиболее распространенными и их легче всего обнаружить. Они прямо перед всеми нами, и немногие из нас могут претендовать на полный или частичный иммунитет по отношению к ним. Поэтому особой опасности они не представляют. Нам, безусловно, нужны медиа и некоторые гаджеты. Проблема не в этом. Но почему мы чувствуем себя неполноценными, если мы не в курсе последних тенденций? Почему мы так боимся отличаться? Почему для нас так важно быть принятыми, быть частью группы?

Может быть, мы продолжаем быть рассеянными, потому что больше не решаем. Мы позволили средствам массовой информации определить новую ортодоксальность, новый канон «истины», которая таким образом становится уже не истиной, а специально сконструированным некритическим общественным мнением. То, как развивается новая культура информации, ставит нас перед основополагающим выбором. Нам нужна информация или понимание? Скорость или глубина? Сосредоточенность на Христе или серфинг в Интернете? Я знаю, что это не взаимоисключающие альтернативы, и никто из нас не мечтал бы сделать их таковыми, но они могут стать столь же реальными в нашей невнимательной жизни, как и любые другие отвлекающие факторы.

Отвлечение поверхностности в религиозной среде: за или против обычаев, традиций, обрядов, форм благочестия, подходов…

Это отвлекающие факторы, которые особенно затрагивают нас, иезуитов, из-за нашей длительной интеллектуальной подготовки. Мы сталкиваемся с ними, когда наши интеллектуальные занятия не приводят к молитве, поклонению и служению. Они особенно опасны, потому что происходят внутри Церкви и в ее жизни веры. Мы склонны думать, что то, что не согласуется с моими теориями, не имеет значения; что если я не могу найти «смысл», это «бессмыслица». А мы довольно-таки нетерпимы к бессмыслице. Затем мы занимаем типичную незрелую позицию «всёили ничего», убеждая себя, что «если я не согласен, это должно быть бессмысленно».

Святой Игнатий борется с этой тенденцией с помощью правил надлежащего отношения к Церкви. Он зависел не от того, что имело значение для него, а от того, что имело значение для людей, простых людей его времени, простых членов Церкви. Иногда мы хвалимся: «Я не поощряю того, что мне не нравится». Игнатий же говорит поощрять все, что помогает людям в благочестии, в молитве, в чувстве близости к Богу и Церкви. Его правила имеют ярко выраженный пастырский колорит и направленность. В них Игнатий говорит нам не отвлекаться на себя, на наши идеи, наши симпатии и антипатии, наши мнения и богословские позиции, но думать о людях, идущих и живущих в присутствии Бога. Забудьте о себе и отстаивайте жизнь этих людей.

Великие иезуиты представляются мне людьми собранными: цельными, преданными, последовательными, сосредоточенными на центре и ни в коей мере не отвлеченными вещами второстепенными

Более пристальный взгляд на историю нас, иезуитов, может оказаться большим подспорьем. Мы все справедливо гордимся своей историей и великими людьми, которые вошли в нее. Когда я смотрю на них с точки зрения того, что нас отвлекает, меня во всех них поражает их полная преданность своему призванию и своей миссии. Это люди, которые отдали все и оставались сосредоточенными на конечной цели дара себя самих: на Боге и служении Его Царству. Потребовалось бы слишком много места, чтобы описать, как каждый из них выполнял это полностью целенаправленное обязательство. Напомним лишь некоторые имена, к которым можно было бы добавить и немало других:

Основатели: Игнатий, Ксаверий, Фавр…

Творцы: Аншиета, Виейра, Кастильоне, Поццо…

Пионеры: Риччи, Де Нобили, Бребёф, Тейяр, Аррупе…

Мистики: Игнатий, Ксаверий, Коломбьер, Тейяр…

Память об этих людях представляется мне приглашением направиться к Центру: Центру в Боге и центру нас самих и нашего призвания в Обществе и в Церкви. Призвание и миссия, которые мы получили от Господа и унаследовали от наших предшественников, не позволяют нам быть «рассеянными» последователями или служителями. Господь продолжает призывать братьев и друзей следовать за Его Сыном, людей, которые готовы отдать все ради его мечты о спасении всего человечества.

Задача по-прежнему остается такой же грандиозной и сложной. Ответ также должен быть полным, сосредоточенным, таким же сфокусированным, как всегда, или даже больше, потому что мы начинаем понимать, что Божий план извечно был планом для Вселенной, а не только для человеческого рода.

Присутствие Бога во всем творении преображает нашу миссию с помощью отголосков Бытия и Павла, возобновленных в недавних призывах Святого Отца Папы Бенедикта XVI. Мы снова слышим, как Игнатий напоминает нам, что те, кто хочет отличиться в служении такому Господу, посвятят всю свою жизнь этой задаче…

Это молитва-пожелание, сопровождающее настоящее письмо: чтобы мы все заново откликнулись на непрекращающийся призыв Господа нашего Иисуса Христа на благо Церкви, человечества и вселенной.

Адольфо Николас, SJ