Джованни Сале SJ

Недавние «женские восстания» в Иране, начавшиеся 16 сентября 2022 г., после смерти Махсы Амини, арестованной религиозной полицией за неподобающее ношение хиджаба, вот уже месяцы потрясают страну, и так страдающую от экономического и социального кризиса. С течением времени массовые уличные манифестации переросли во всеобщий протест против исламской республики и ее верховного лидера Али Хаменеи. Некоторые аналитики говорят прямо-таки о «новой революции». Вслед за митингами (по большей части мирными) тут же последовали репрессии со стороны режима: аресты, тюремные пытки и смертные приговоры. И что делать западным демократическим странам, которые становятся практически бессильными свидетелями этой трагедии? Конечно же, поддерживать то, чего хотят протестующие: правительство, которое во всем отражало бы волю иранцев.

***

Иранские женщины против обязательного ношения хиджаба

Недавние «женские восстания» в Иране, возникнувшие почти случайно в очень деликатном политическом и экономическом контексте, вот уже несколько месяцев потрясают страну. С течением времени они перешли от простых требований отменить обязательное ношение хиджаба[1] к глобальному протесту против исламской республики и ее главного руководителя, Али Хаменеи. Некоторые аналитики, возможно, опережая события, говорят о «новой политической и культурной революции».

Все началось с одного, казалось бы, отдельного факта, который на самом деле затрагивал миллионы женщин. Вспомним, что и «арабская весна» 2011 года была спровоцирована самосожжением одного бродячего торговца, у которого в городе Сизи-Бузид в центральном Тунисе конфисковали товар, что положило начало многочисленным протестам и массовым волнениям, распространившимся как лесной пожар по всему Ближнему Востоку.

13 сентября 2022 года двадцатидвухлетняя курдка Махса Амини была остановлена в Тегеране патрулем полиции нравов, который арестовал ее из-за «неподобающего» ношения хиджаба, из-под которого виднелись пряди волос. Ее отправили в тюрьму, где подвергли пыткам и забили до смерти. Ее фото в коме на больничной кровати взорвало страну. Махса умерла 16 сентября от нанесенных травм, хотя в заявлении правительства говорилось: «Махса Амини умерла из-за болезни, во время краткосрочного задержания ее не избивали» [2].

С того момента во многих городах Ирана десятки тысяч женщин, к которым присоединились и мужчины, в течение нескольких недель выходили на площади[3], обнажая головы и сжигая хиджабы с криками «Женщина, жизнь, свобода!». К этому лозунгу вскоре добавились и другие, более компрометирующие, которые встревожили политическое руководство: «Смерть диктатору!», «Смерть Хаменеи!», при этом несколько десятилетий назад те же протестующие кричали: «Смерть Израилю!» и сжигали звездно-полосатый флаг Соединенных Штатов. Все это означает, что многие иранцы хотят чего-то большего, чем справедливости по делу Махсы или освобождения тысяч студентов, содержащихся в тюрьмах для политзаключенных. Во время протестов 7 декабря, после некоторых слабых уступок со стороны аятоллы в том, что касается одежды и полиции нравов, студенты политехнического университета в Тегеране настойчиво выкрикивали зажигательный лозунг против политической полиции: «В хиджабе или без, вперед, революция!» [4].

Молодежь, в особенности студенты, составляющие треть 86-миллионного населения Ирана[5], представляют собой настоящий двигатель текущих протестов, о чем можно заключить по симпатии и поддержке большой части населения. В действительности сегодняшние протестующие требуют свержения режима, который большинством воспринимается как коррумпированный и жестокий, режима, который тратит больше на вооружение, чем на общественные работы, полезные для населения. В течение 33 лет у власти верховный руководитель, сменивший харизматичного основателя исламской республики, правит железной рукой. По случаю выборов его люди в Совете стражей конституции отстранили всех неугодных кандидатов. В 2021-м они организовали президентскую гонку так, чтобы их преданный сторонник Ибрахим Раиси получил бразды правления. При этом явка избирателей оказалась самой низкой за всю новейшую историю республики, что не является хорошим признаком. Со своей стороны, Хаменеи в эти годы проводил чистку как сложных конституционных структур государства, так и высшего шиитского духовенства от более умеренных их членов. Все это сделало жизнь молодых иранцев — которые следят за поведенческими моделями своих западных сверстников в соцсетях — невыносимой.

Восстания 2009 и 2019 гг. и революция 2022 года

За этот век историю Ирана уже ознаменовали два других значимых восстания: 2009 и 2019 годов. Первым было преимущественно городское буржуазное восстание, в ходе которого несколько тысяч человек вышли на демонстрации в крупных городах против избрания президентом консерватора Махмуда Ахмадинежада, которое, по их мнению, было сфальсифицировано. При этом было убито 70 человек. Уличные демонстрации 2019 г. носили более последовательный и массовый характер, в основном они касались рабочих и крестьян малых городов, т. е. менее обеспеченных социальных слоев. Они выступили против сокращения субсидий и внезапного роста цен на нефть. Акция протеста была жестко подавлена ​​политической полицией, которая менее чем за неделю в ходе столкновений убила более 1500 человек. Память о тех событиях и смертоносной ярости государственных служащих все еще жива среди населения и способствовала восстаниям последних месяцев.

Прежде всего следует помнить, что до сих пор силовики неохотно стреляли по толпам протестующих, и особенно по женщинам, которые в знак протеста обнажали головы и иногда сжигали свои хиджабы[6]. С другой стороны, создается впечатление, что режим обещал двойную оплату военным, выполняющим приказ о жестком нападении на демонстрантов. Число убитых во время протестов очень велико: более 500 человек, 70 из которых несовершеннолетние. Кроме того, режим усилил бдительность: полиция часто совершает ночные облавы на дома демонстрантов, которые во время протестов попадают на видеокамеры, и либо арестовывает их (около 20 000 человек, в основном молодые люди, содержатся в тюрьмах, где часто подвергаются пыткам или изнасилованиям), либо конфискует мобильные телефоны, чтобы получить доступ к дополнительной информации. Власти также внедрили сверхконтролируемый национальный интернет и наглухо заблокировали международный; они уменьшили уличное освещение, погрузив в темноту целые городские кварталы.

Требования протестующих во время восстаний 2022 г. касаются не только экономики, хотя именно этот аспект побудил многих выйти на площади[7]. Протестующие не требуют большего благосостояния — несмотря на увеличение инфляции на 50% и безработицу большой части молодежи, — они требуют положить конец теократическому режиму аятолл, или, по словам многих студентов, требуют возможности «жить в нормальной стране», со свободными выборами и демократическими государственными структурами. Однако для достижения этой цели им «необходимо не только освободиться от режима, но и избежать гражданской войны» [8], что на данный момент не очень просто осуществить.

Другой характеристикой текущих восстаний является отсутствие признанного лидера или хотя бы поддерживающей их политической партии[9]: они характеризуются тем, что создают движение «горизонтального протеста» с сотнями небольших и разрозненных сетей, организующихся в социальных сетях, которые все больше контролируются или «затеняются» режимом. Отсутствие центра — одновременно и преимущество, и слабое место. Вспомним, что всех лидеров движений, организовавших беспорядки 2009 и 2019 годов, арестовали, убили или заставили замолчать. Теперь же атака режима целится в неопределенную группу людей, в тысячи женщин, которые неделями храбро противостоят режиму и постоянным угрозам военных и религиозных властей. Кроме того, по результатам некоторых независимых опросов, протестующих поддерживает большинство иранского народа, от 60 до 80%[10].

В любом случае, как пишет The Economist, путь, который предстоит преодолеть протестующим, все еще долог и непонятен. На самые важные протесты вышли десятки тысяч человек, но не миллионы, которые свергли шаха в 1979 г. «Чтобы восстание увенчалось успехом, к более молодым протестующим должно присоединиться больше иранцев среднего класса и среднего возраста. До сих пор силы безопасности и полиция Корпуса стражей исламской революции, защищающего режим органа, оставались лояльными. Значительных потерь режим не понес»[11].

Следует также помнить, что в других сферах царит молчание, несмотря на постоянный призыв Хаменеи к публичному осуждению уличных протестов (в большинстве своем мирных). Даже бывшие президенты не высказались в поддержку политики режима. В прошлом, сталкиваясь с протестами, режим поручал своим приверженцам организовать контрманифестации. Что произошло прежде всего в 2009 г. На этот раз неоднократные призывы к действию остались без внимания. Но стоит отметить и то, что генералы и военные кадры заявляли, что поддерживают Хаменеи. По мнению некоторых аналитиков, если бы режим последнего пал, мало кто даже в его окружении пожалел бы об этом. Многие из них на самом деле против желания религиозного главы оставить высший пост государства своему сыну, считающемуся не слишком харизматичным. Более умеренные, даже среди представителей шиитского духовенства, не согласны с методами внутренней политики, которые аятолла применяет в последние годы как в сфере обычаев, так и в экономике, а также со многими его внешнеполитическими решениями. В настоящий момент иранские отряды присутствуют в Ливане, дестабилизируют Ирак и ведут опосредованные войны в различных странах, таких как Сирия и Йемен. Не будем забывать и тот факт, что Иран — одна из немногих стран, поддерживающих Россию и поставляющих ей оружие.

В эти месяцы верховный глава Хаменеи несколько раз выступал против манифестаций, обвиняя страны Запада в желании различным образом дестабилизировать Иран после наложения на него экономических санкций. За последние недели правительство и его сторонники пытались убедить общественность, «что они еще не использовали все имеющиеся в их распоряжении средства для подавления беспорядков, и заявляли, что при желании легко могли бы положить им конец»[12]. Однако на деле все обстоит иначе: силовики сделали все возможное, чтобы противостоять беспорядкам, арестовав и подвергнув пыткам несколько тысяч молодых людей, но безуспешно. Правда, в толпу не стреляли, хотя где-то этого требовали. Правители прекрасно понимают, что ситуация может привести к гражданской войне и, возможно, к концу режима аятолл.

По мнению некоторых аналитиков, западные страны в течение этих месяцев ограничились сторонним наблюдением за происходящим в Иране[13]. Развитые страны продолжают молчать. По геополитическим и деловым причинам демократические государства «ограничились выражением озабоченности и разочарования», не выступая решительным образом, в том числе через международные организации, в защиту «женских протестов»[14]. Это происходит как в отношении Ирана, так и в отношении Афганистана, где царит настоящий гендерный апартеид.

Иранский Курдистан и протесты

Регион Иранский Курдистан, на северо-востоке страны, в эти месяцы мобилизовался против режима — в том числе и потому, что Махса Амини была по происхождению курдкой, — как для того, чтобы поддержать протестующую молодежь в других частях страны, так и для того, чтобы претендовать на большую автономию от Тегерана. Согласно многим свидетелям, в этих обстоятельствах правительство использовало боевое оружие для подавления демонстраций, проводившихся женщинами и мужчинами всех возрастов и социальных слоев. По-видимому, число погибших было значительным. Центральные правительственные СМИ обвиняют курдские политические партии в разжигании протестов, использовании огнестрельного оружия и пропаганде сепаратизма. На самом деле курдские партии призывали людей к мирным протестам, «несмотря на то, что ракеты иранской армии поразили их штаб-квартиры в регионах Иракского Курдистана» [15].

Что же делает Запад — которого иранский режим считает врагом номер один для исламской республики — чтобы поддержать дело протестующих иранских женщин и молодежи? По мнению некоторых обозревателей, в этих обстоятельствах Запад мало что может сделать, особенно сейчас, когда основные западные демократии заняты новой «европейской войной». Предыдущие экономические санкции уже ослабили реальную экономику страны; введение новых было бы разорительно для населения, однако не затронуло бы прочность режима. Наиболее эффективная помощь, которую западные правительства могли бы оказать мужественным протестующим — «гарантировать, что санкции не закроют им доступ к Интернет-сервисам или таким инструментам, как VPN, которые помогают обойти цензуру и государственную слежку»[16]. Гражданское общество в Европе — в особенности представители интеллигенции и студенты — вот уже несколько недель выходит на различные манифестации в поддержку молодых иранских протестующих; кроме того, различные гуманитарные организации собрали миллионы подписей, чтобы просить у иранского правительства освобождения заключенных протестующих и отмены уже вынесенных судами смертных приговоров[17].

Во многих странах министерства иностранных дел официально выразили протест в связи с неоднократными нарушениями прав человека, совершаемыми режимом в отношении гражданских лиц, которым часто отказывают в праве на справедливое судебное разбирательство в рамках уголовного судопроизводства[18]. Они также подтвердили, что необходимо любым способом поддерживать протест молодых иранцев и просить на всех международных форумах, начиная с ООН, немедленной амнистии арестованных и освобождения всех женщин, заключенных за нарушение правил ношения хиджаба.

В ответ на продолжающиеся молодежные манифестации и протесты западных правительств иранский президент Раиси на выступлении 27 декабря усилил свои угрозы, заявив: «Мы не проявим милосердие к врагу. Наши объятия открыты для всех, кто был обманут»[19]. В общем, послание режима прямое и обескураживающее: никакие возражения не допускаются, а машина государственных репрессий, как это было в прошлом, не останавливается.

Декларация 4 декабря

Как уже было сказано, в предыдущие недели наблюдалась некоторая открытость со стороны режима. 4 декабря генеральный прокурор Мохаммад Джафар Монтазери объявил о создании совместной комиссии Парламента и Верховного совета революции с целью «пересмотра» вопроса об обязательном ношении хиджаба. Дело в том, что часть иранского руководства, хоть и обвиняя Запад в использовании молодежного протеста, осознает, что находится перед лицом настоящей культурной революции и что репрессии не могут продолжаться вечно. Они прекрасно понимают, что Иран — это не Афганистан, где недавно было запрещено право женщин на образование. Страна, где средний возраст составляет 32 года, не может, по мнению умеренных, не пересмотреть действующие положения, касающиеся строгого исламского дресс-кода для женщин.

На той же самой конференции у верховного судьи спросили, почему Гашт-э-Эршад, так называемой «полиции нравов», больше не видно на улицах Ирана; тот ответил, что она не зависит от магистратуры[20] и «тот, кто ее создал, упразднил ее»[21]. Красивые слова, которые вселяют надежду, однако с течением времени ничего не изменилось; никакого официального объявления об упразднении или роспуске полиции нравов не поступало. По сути, это «приостановка де-факто», при которой юридически сохраняется обязательство носить хиджаб, особенно в государственных учреждениях[22].

Борьба молодых иранцев против режима аятолл продолжается, и, вероятно, со временем как-то преуспеет в изменении страны, пусть даже и не в свержении исламской республики. Некоторые представители интеллигенции полагают, что это дух «арабской весны» продолжает веять по исламскому миру — в том числе и шиитскому — и оживлять площади Ирана[23]. Однако следует иметь в виду, что действующий режим в Иране, который осуждается как коррумпированный и фундаменталистский, может смениться еще худшим режимом, как это произошло в некоторых арабских странах, то есть националистическим военным режимом, который, отказавшись от набожности и ограничений религиозного характера, продолжит грабить иранских граждан, вооружать иностранных ополченцев и стремиться к производству атомной бомбы[24]. Мир, который почти беспомощно наблюдает за этой трагедией, должен поддержать то, чего хотят протестующие: правительство, которое во всем отражает волю иранцев.

Есть надежда, что наступит день, когда права граждан Ирана будут защищены. Сегодня продолжает звучать призыв Папы Франциска дипломатическому корпусу: «Смертная казнь не может применяться для предполагаемого государственного правосудия, потому что она не является сдерживающим фактором», а «лишь разжигает жажду мести».

***

ПРИМЕЧАНИЯ:

[1]   Коран ничего не предписывает в отношении хиджаба, так называемого «мусульманского покрытия». Он лишь обязывает мусульман «повелевать одобряемое и запрещать предосудительное». На заре ислама не существовало «полиции нравов» как таковой. Во времена Мухаммеда за общественными нравами следил мухтасиб, или надзиратель рынка, утвержденный на должность правительством, чтобы предотвращать мошенничество и защищать бродячих торговцев. На протяжении веков к этому добавилась еще и обязанность контролировать соблюдение гражданами моральных норм, включая ношение женской одежды. Первая полиция нравов современного образца была учреждена в Саудовской Аравии — преимущественно ваххабитского государства — в 1926 году. В 2016 г.  треть исламских стран располагала той или иной религиозной полицией. В Иране она была впервые введена в 2005 г. президентом-консерватором Ахмадинежадом. См. «Chi sono gli odiati poliziotti della moralità in Iran?» в The Economist, 26 сентября 2022.

[2]   P. Cordova, «La tesi di Teheran: “Mahsa Amini morta per malattia, non fu picchiata», in La voce di New York(www.lavocedinewyork.com/2022/10/07/iran-mahsa-amini-morta-per-malattia-non-per-percosse), 7 ottobre 2022.

[3]   Начиная с 16 сентября в 160 иранских городах прошло более 1200 маршей, в которых участвовали в основном молодые женщины, но также и мужчины всех возрастов. В связи с этим заговорили о «женской революции против гендерного апартеида».

[4]  «Il governo scosso dell’Iran potrebbe fare marcia indietro», in The Economist, 8 декабря 2022.

[5]   Они прогоняли сотрудников Хаменеи из школ, «бросали коктейли Молотова в силовиков, сжигали рекламные щиты с изображением верховного лидера, сбивали вывески с участков полиции нравов и нападали на полицейских и одиночных священнослужителей» («Il regime iraniano potrebbe cadere?», в The Economist, 27 октября 2022). Борясь с авторитетом аятолл, многие молодые люди развлекались тем, что срывали тюрбаны с голов священнослужителей и убегали — раньше это было бы немыслимо.

[6]   Иногда сжигались и изображения аятолл; кроме того, в родном городе Хаменеи подожгли дом, где он родился. Различные иранские звезды из мира спорта и кино выразили солидарность с протестующими. Ср. «La protesta scuote il regime», в Internazionale, 30 сентября 2022, 30.

[7]   Ср. A. Moaveni, «Il destino delle proteste», в Internazionale, 11 ноября 2022, 71.

[8]   «Vinceranno le donne iraniane?», вThe Economist, 26 октября 2022.

[9]   Ср. A. Moaveni, «Il destino delle proteste», в Internazionale, 11 ноября 2022, 69.

[10]  Ср. F. Magri, «Iran, il cappio del regime», в La Stampa, 6 декабря 2022.

[11]  «Il regime iraniano potrebbe cadere?», в The Economist, 27 октября 2022.

[12]  F. Davar, «Il regime vuole ignorare le forze del cambiamento», в Internazionale, 15 ноября 2022, 21.

[13]  Представители интеллигенции призывали европейских женщин выходить на улицы в 2023 году, «чтобы оказать массовую поддержку женщинам Ирана» и помочь афганским девушкам чувствовать себя менее одинокими, поскольку гендерная свобода «принадлежит не только Западу, она не является синонимом ценностей этой части мира; это достижение планетарного масштаба», которое касается каждого: ср. C. Comencini, «Europei, se non ora quando?», в la Repubblica, 3 января 2023.

[14]  C. Verdelli, «Teheran, Kabul, l’inverno delle ragazze», в Corriere della Sera, 30 декабря 2022.

[15]  K. Mukhtar, «La resistenza curda delle città iraniane», в Internazionale, 2 декабря 2022, 27.

[16]  «Lo stanco regime iraniano sta vivendo i giorni contati», в The Economist, 29 сентября 2022.

[17]  Четыре из них уже приведены в исполнение. Маджидреза Рахнавард был публично повешен на рассвете 12 декабря в Машабе, на северо-востоке страны. Ему было 23 года, и он был обвинен во «вражде против Бога» за смертельное ранение ножом двух представителей милиции Басидж. 8 декабря по тому же обвинению был казнен Мошсен Шекари, тоже 23-летний. 7 января двое других молодых протестующих (Мохаммад Карами и Мохаммад Хоссейни) были повешены за убийство милиционера Басидж во время демонстрации (G. Privitera, «Due giovani impiccati. Iran, orrore senza fine», в Corriere della Sera, 8 января 2023 г.). Иранский суд вынес 17 других смертных приговоров молодым людям, связанным с протестами, которые должны быть приведены в исполнение в ближайшем будущем (ср. «Le prime due impiccagioni», в Internazionale, 16 декабря 2022 г., 32). Также бывший студент фармацевтики, живший в Италии, умер в начале 2023 г. вследствие полицейского преследования, после 20 дней мучений (ср. F. Ventura, «La Bologna persiana piange per Mehdi, в la Repubblica, 3 января 2023 г.).

[18]  В Италии министр иностранных дел вызвал нового посла Ирана, которому сформулировал три четких требования: немедленное прекращение казней; приостановка жестокого подавления протестов; открытие диалога с демонстрантами. Правительство Ирана, в свою очередь, выразило протест, заявив, что не потерпит вмешательства других стран во внутренние дела (ср. A. Muglia, «La risposta di Teheran all’Italia: convocato il nostro ambasciatore», в Corriere della Sera, 30 декабря 2022 г.). 11 января 2023 г., принимая в Квиринальском дворце посла Ирана для вручения верительных грамот, президент Серджо Маттарелла выразил твердое осуждение от имени Итальянской Республики и личное возмущение жестоким подавлением протестов, смертными приговорами и казнью многих демонстрантов (ср. www.quirinale.it/elementi/75715).

[19]  G. Privitera, «Iran: si muove il Governo italiano. Tajani convoca l’ambasciatore iraniano», в Corriere della Sera, 28 декабря 2022. 29 декабря глава судебной власти Ирана в ходе заседания Высшего совета магистратуры запросил «сдерживающие наказания» для арестованных протестующих. Кроме того, похоже, что парламент не планирует пересматривать обязательное ношение хиджаба.

[20] Полиция нравов была учреждена Ахмадинежадом в 2005 году для контроля за соблюдением строгих правил одежды, налагаемых на женщин. Ее упразднили в годы правления умеренного Хассана Рухани и воссоздали по желанию консерватора Раиси, нынешнего президента.

[21]  G. Colarusso — P. Mastrolilli, «Una crepa nel muro iraniano, sospesa la polizia morale», в la Repubblica, 5 декабря 2022.

[22] Там же.

[23]  Ср. G. Stabile, «Alaa al-Aswani: “Le iraniane alla fine vinceranno”, sono dal lato giusto della storia», в La Stampa, 27 декабря 2022.

[24]  Ср. G. Guetta, «L’autunno delle autocrazie», в la Repubblica, 1 декабря 2022.