Нуно Товар де Лемос SJ

Настойчивый призыв Папы Франциска принимать «всех-всех-всех» отнюдь не означает релятивизма по отношению к идеалам. Они остаются прежними. Папа утверждает, что Церковь должна уметь принимать всех, но не говорит — и не может сказать, — как это будет происходить в конкретном случае. Пусть местная община ищет свой способ помочь каждому человеку «идти вперед». Потребуется распознавание, нужно избежать двух ложных выходов: релятивизма и сектантства. Чтобы, по примеру Христа, радушно принимать всех людей, община должна поработать над пастырством и над подготовкой своих служителей. Автор — директор Общинного центра св. Кирилла в Порту (Португалия).

***

Со 2 по 6 августа 2023 года Папа Франциск посещал Португалию, по случаю Всемирных дней молодежи (ВДМ). То были незабываемые дни: прозвучало много вдохновенных слов, и людские толпы слушали с энтузиазмом. Папа, вернувшись в Ватикан, оставил в Португалии мощную волну радости, веры и надежды. Но также и вопросы, требующие дальнейшего размышления.

У всех есть место в Церкви

Один из этих вопросов связан с настойчивым утверждением Папы: Церковь для всех, в ней всем есть место. В день своего прибытия, служа вечерню в Монастыре иеронимитов, Франциск сказал: «В церковной лодке должно быть место для всех: все крещеные призваны войти и забросить сети, лично участвуя в возвещении Евангелия. И не забывайте это слово: все-все-все. Когда заходит речь о том, как открыть апостольские перспективы, меня до глубины души волнует евангельский эпизод, где люди не идут на свадебный пир сына, хотя все уже приготовлено. Что же говорит хозяин, организатор праздника что говорит? “Пойдите на перекрестки и приведите всех-всех-всех: здоровых, больных, малых и больших, хороших и грешников. Всех”. Нельзя Церкви быть таможней и выбирать, кто войдет, а кто нет. Все, каждый со своей прошлой жизнью, со своими грехами, какой есть — перед Богом; какой есть — перед жизнью… Все-все. Давайте не ставить в Церкви таможенных постов. Все»[1].

На следующий день, на церемонии приветствия в парке Эдуарда VII, Папа настойчиво повторяет ту же мысль: «Друзья, мне бы хотелось говорить с вами ясно, ведь у вас аллергия на фальшь и на пустые слова: в Церкви есть место для всех, для всех! Никто не бесполезен, никто не лишний, есть место для всех. Для всех нас, какие есть. […] “Отец, но я жалкий неудачник… неудачница, есть место для меня?” Есть место для всех! Все вместе, пусть каждый на своем языке повторяет со мной: “Все-все-все!” [Повторяют.] Не слышно, еще! “Все-все-все!”»[2].

Это учение Папы Франциска — не новое. В первый год своего понтификата (2013) Папа пишет в апостольском обращении Evangelii gaudium (EG): «Часто мы поступаем, как контролеры благодати, а не как наставники. Однако Церковь — не таможня, а отчий дом, где есть место для каждого, какой бы сложной ни была его жизнь» (EG 47).

Бог хочет принять всех — это истина веры. Божье сердце принимает всех, не ставя условий, — с этим не поспорит никто из христиан, прежде не вырвав из Евангелия много страниц. Евангельская весть предельно ясна: Бог принимает нас и не выдвигает условий. Возьмем, например, случай с Закхеем. Иисус вообще ничего от него не требует заранее, прежде чем пойти в его дом. Только позже, в результате встречи с Иисусом, Закхей принимает решение внести в свою жизнь необходимые изменения. Тогда Иисус одобряет это решение и радуется: «Ныне пришло спасение дому сему!» (Лк 19,9).

Релятивизм?

Если Церковь открыта для всех, сразу возникает принципиальный вопрос: что это значит в пастырской практике? Надо ли причащать всех, даже тех, чей брачный статус не урегулирован? Должна ли Церковь поставить гомосексуальные союзы в один ряд с гетеросексуальными? В релятивистском западном мире Церковь до сих пор выделялась и казалась последним бастионом определенных ценностей; неужели релятивизм проник и в Католическую Церковь? Подобные мысли тревожат кого-то из католиков: выходит, мы теперь такие же, как остальное общество, которому все сгодится? Нам все равно? Где же евангельская требовательность?

Два уточнения

Во-первых, когда Папа говорит, что надо принять «всех», он не указывает ни на тех, кто вступил в повторный гражданский брак, потерпев неудачу в церковном, ни на лиц с гомосексуальностью. Забота Папы гораздо шире: «все» означает бедных, тех, кто чувствует себя грешником, здоровых и больных — и всех, кто по той или иной причине не считают себя достойными войти в храм.

Требуется еще одно важное разъяснение, и Папа предоставил его, возвращаясь в Рим, на традиционной пресс-конференции в самолете. Одно дело — всех надо принять в Церковь, другое дело — как каждая община должна принять каждого человека. Папа утверждает, что Церковь обязана принимать, но не объясняет, как это будет в каждом конкретном случае.

На той пресс-конференции немецкая журналистка спросила у Папы Франциска: «Святейший Отец, в Лиссабоне вы сказали, что в Церкви есть место для “всех-всех-всех”. Церковь открыта для всех, в то же время не у всех одинаковые права и возможности: например, женщины и гомосексуалисты не могут приступить ко всем таинствам». В своем ответе — его имеет смысл прочесть целиком — Папа дает пояснение: «Церковь открыта для всех, и есть законы, регулирующие жизнь внутри Церкви. Кто внутри, те под законом […]. Все. И каждый — в молитве, во внутреннем диалоге, в пастырском диалоге с пастырскими работниками — ищет путь, чтобы идти вперед»[3].

Итак, Папа не сказал (и не думает), что всеобщее принятие означает, например, что всех надо причащать, или что отныне Церковь прекращает предъявлять идеал брака на всю жизнь, или уравнивает гетеросексуальность и гомосексуальность, будто это два симметричных типа человеческой сексуальности. Пусть каждый ищет «путь, каким идти вперед», сообразно положению, в котором находится, с помощью христианской общины. Вот что Папа отвергает: представление о том, что люди должны сначала измениться, чтобы потом их приняли в церковную жизнь: «Есть такая точка зрения на воцерковление, что Церковь не мать, а что-то вроде “фирмы”, и, чтобы войти, ты должен сделать то-то и то-то, определенным образом и не иначе…»[4] Именно внутри общины — принимающей всех — каждый из нас «идет вперед» и растет, шаг за шагом, в качестве христианина.

Два полюса в Церкви

Чтобы хранить верность своей миссии — быть «таинством спасения», Церковь должна держаться в поле напряжения между двумя полюсами, не противоположными, но очень разными: всеобщим принятием и провозглашением определенных ценностей. Это напряжение в Церкви существует на всех уровнях, от частного в приходской жизни до более универсального в высказываниях Папы. «Напряжение» не то же самое, что «проблема», но дело иметь приходится и с тем, и с другим. «Проблему» надо устранить, чтобы идти дальше. «Напряжение» — это творческие отношения между разными полюсами. Если порвалась гитарная струна, это проблема; если же она натянута, напряжена, то перед нами задача: научиться так на ней играть, чтобы звучала музыка.

Допустим, например, что в приходе появился человек, чьи политические взгляды несовместимы с Евангелием. И он даже принадлежит к экстремистской группе, и все об этом знают. Он начинает ходить на мессу, вот уже приходит каждое воскресенье и говорит, что обретает мир, какого никогда не знал раньше. Да и окружающие говорят, что он выглядит другим человеком. Он вызвался волонтерить в приходском социальном центре и начал там бывать каждый четверг. Теперь он говорит настоятелю, что хотел бы читать Писание на мессе. Как помочь этому человеку расти в христианском понимании политики и осознать, что поддерживаемые им идеалы противоречат Евангелию Христову? Как принять этого человека? Следует ли доверить ему служение чтеца?

Естественно, в подобной ситуации прихожане разойдутся во мнениях. Одни не захотят включать этого человека в жизнь прихода («Для его же блага — может быть, опомнится», — скажут они). Другие, вероятно, будут утверждать: «Главное, что он дитя Божие, при всех своих политических взглядах; неважно, что он делает в частной жизни».

Такие ситуации — где реальная жизнь людей далека от объективных идеалов христианства — это «хлеб наш насущный» в жизни христианской общины. Мы привели пример с человеком, чьи политические взгляды несовместимы с Евангелием, но можно представить себе множество других случаев: пара сожителей; владелец ресторана, известный дурным обращением со своими работниками; женщина, которая публично защищает аборт и утверждает, что и сама его делала; ведущий спиритических сеансов… Вопрос все тот же: как принять каждого, помогая в то же время расти мало-помалу и понять то, чего до сих пор не понимал («идти вперед», как выразился Папа на обратном пути в Рим)?

Упрощение: два ложных выхода

Не всегда легко общинам — и всей Церкви — жить в этом напряжении, требующем многообразного распознавания, иногда отнюдь не очевидного. Искушение — подчинить один из полюсов напряжения другому и тем самым свести целое к очень «линейному» пониманию. Ложных выходов два:

1) Релятивизм. Чтобы всем угодить, перестаем предлагать идеалы, следуя светским путем толерантности как высшей ценности. Иными словами: «Если нравится, попробуй».

2) Сектантство. Чтобы не растерять своих идеалов, поставим контрольно-пропускной пункт у дверей Церкви и объявим: «Можешь войти, кто бы ты ни был, но только если изменишься и согласишься с идеалами, по которым мы тут хотим жить».

Почему нельзя принять ни одного из двух вариантов? Потому что оба — измена Христу. Чтобы быть верной Христу, Церковь должна быть пространством открытости и безусловного принятия для всех. Должна, как мать, впускать в свой дом всех своих детей, даже тех, кто употребляет наркотики или ведет распутную жизнь. Но, чтобы быть верной Христу, Церковь должна предлагать путь, который берет начало из 10 заповедей и Нагорной проповеди, и который потом Иисус конкретизировал и углубил в Своем слове и образе жизни.

Церковь не может согласиться ни с одной из ложных альтернатив, иначе перестанет быть «телом» Христовым, продолжением Его присутствия и действия в мире. Оба варианта «обезглавливают» Церковь, отделяют ее от Главы, Христа, и она уже не Его «тело».

Трудность для Церкви

В каждый исторический момент мы склоняемся к одному или другому полюсу напряжения. В той фазе, в какой сейчас находится Запад, очевидно, что мы тяготеем гораздо сильнее (почти полностью) к релятивизму. Кроме того, нам довольно трудно понять, какой смысл говорить об объективных идеалах. Само упоминание об идеале может причинить дискомфорт тому, чья ситуация расходится с этим идеалом, а мы же хотим, чтобы всем было комфортно. Иными словами, нашему западному обществу очень трудно понять, что утверждать идеалы — не значит осуждать людей (хотя в процессе возникает напряжение, упраздняемое релятивизмом).

Если по какой-либо причине проводят различие, давая понять, что не все — одинаковое, тут же звучит обвинение в «дискриминации». Если кто-то скажет, например, что гомосексуальные отношения — не то же самое, что гетеросексуальные, сразу его обвинят в дискриминации, даже если он одобряет оба варианта. Если кто-то считает, что лучше оставить священство в Католической Церкви прерогативой мужчин, его немедленно обвинят в дискриминации. Если настоятель прихода, принимая на работу секретаря, спросит у кандидата, католик ли он, сразу может получить обвинение в дискриминации и такую реплику: «Я вам меньше подхожу, потому что не бываю на мессе? Разве я как секретарь от этого менее компетентен?»

В Церкви напряжение между принятием и идеалами очень ощутимо во многих случаях. Хороший пример — пары в «неупорядоченной ситуации», то есть те, кто заключил «второй брак», гражданский, потерпев неудачу в церковном. Для христиан идеальные отношения — на всю жизнь («пока смерть не разлучит нас»), а люди, о которых идет речь, — в этом конкретном аспекте — находятся в положении, отличном от идеала. Сегодня мы гораздо яснее понимаем сложность жизненных ситуаций, а также отдаем себе отчет, что окончательное суждение вынесет только Бог. Многие объективно находятся в «неупорядоченной» (то есть не совпадающей с «правилом») ситуации. В некоторых регионах подавляющее большинство пар — не в первом «браке». Как отвечает Церковь на этот вопрос, столь важный в пастырском смысле?

Легкий выход для Церкви — обесценить идеал и сказать, например: «Раньше мы так учили, но времена изменились…» Почему она этого не делает? По двум причинам: во-первых, потому что сам Христос определил этот идеал, а Церковь не может пойти против Христа; во-вторых, потому что идеалы остаются в силе, даже когда нам не удается их достичь. У идеала несколько функций: педагогическая (воспитательная, особенно для самых юных), защитная (не дает нам выбрать самый легкий путь в трудных обстоятельствах) и руководящая (идеал, как маяк, указывает, где именно находится счастье, относительно нашего местоположения, каково бы оно ни было).

В этом конкретном случае: как принять людей и в то же время не утратить идеал? Дело не легкое. С одной стороны, Церковь просит пары, чье положение считается неправильным, не приступать к причастию, тем самым помогая — хотя и от противного — поддерживать идеал в общине; с другой стороны, подтверждает, что их надо принимать и включать в Церковь[5].

В апостольском обращении Amoris laetitia (AL) Папа Франциск четко повторяет, что мы не можем ничего изъять из идеала: «Во избежание неверных интерпретаций напоминаю, что Церковь никоим образом не должна отказываться от полного идеала брака, замысла Божия во всем его величии» (AL 307)[6].

В знаменитой главе VIII апостольского обращения AL, под названием «Сопровождать, распознавать и вбирать в себя слабости», Папа поясняет, абсолютно ничего не отнимая от идеала, что «необходимо всех собрать, помочь каждому найти свой способ участвовать в церковной общине, чтобы каждый ощутил себя объектом «незаслуженного, безусловного и безвозмездного» милосердия. Никто не может быть осужден навсегда, ведь это противоречит логике Евангелия!» (AL 297). И далее: «можно в объективной ситуации греха […] жить благодатью Божией, любить, возрастать в жизни благодати и милосердия, получая для этого помощь от Церкви» (AL 305). В примечании Папа прибавляет: «В некоторых случаях можно помогать даже таинствами» (там же, примечание 351). По сути: конкретный человек в неупорядоченной ситуации может — в определенных случаях — быть снова допущен к причастию церковной властью, после серьезного процесса сопровождения и примирения.

Почему Папа больше говорит о полюсе принятия?

В своих речах на ВДМ в Лиссабоне Папа Франциск говорил главным образом о необходимости принятия и не подчеркивал столь же настойчиво, что у нас есть идеалы и что в Церкви не все в одну цену; почему? Римский понтифик не обязан в любом своем высказывании осветить все стороны вопроса. На ВДМ в Лиссабоне Папа Франциск пожелал подчеркнуть, что двери Церкви открыты для всех. Конечно, он осознавал, что ВДМ предоставляет отличную возможность донести свой голос до тех, кто не приступает к таинствам регулярно или не читает документы Учительства Церкви и, возможно, думает, что в Церкви ему места нет.

Пожалуй, кому-то не понравится, что Папа не напомнил о том, что дальше надо думать, как принять каждого, что «все» не значит, что все могут причащаться или служить на мессе чтецами и тому подобное. Иначе Папа увяз бы в бессмысленной казуистике. Заниматься казуистикой — выбирать наилучший вариант действия в каждом конкретном случае — должна община (епархия, приход, движение, церковная группа). Община ищет оптимальные способы принять каждого и помочь ему расти в его уникальной ситуации. Это размышление не может и не должен брать на себя Папа в своем вселенском учительстве.

Радость принять всякого, кто стучится в дверь, по любой причине

Несколько дней назад мальчишки играли в футбол близ нашего прихода, кто-то не соразмерил силу удара, и мяч взлетел на крышу церкви. Они пришли, постучали в дверь. Не ученики воскресной школы, не министранты, а завсегдатаи примыкающего к церкви садика, где, по слухам, продаются и потребляются вещества, не совсем легальные. Некоторые прихожане, кто постарше, боятся проходить через этот сад, хотя до сих пор нам не приходилось жаловаться, разве только иногда на слишком громкую музыку. И вот эти ребята стучат в дверь. Первой реакцией у кого-то из нас было возмущение: «Скоро пора на мессу, а мы должны искать самую длинную лестницу, чтобы достать мяч! Неужели нельзя было пойти играть в футбол куда-нибудь еще?» Другие обрадовались случаю пообщаться с ребятами: «Привет, как вас зовут? Голова на высоте не кружится? Залезем и посмотрим, куда спрятался проклятый мяч! Смелей, за дело!»

За этими двумя реакциями — два разных взгляда на Церковь. Церковь, о которой говорит Папа Франциск, счастлива, когда кто-то стучит в дверь, по любой причине. Эта Церковь счастлива, когда на мессу приходит бездомный, даже если он, судя по запаху, давно не мылся, или женщина, известная бестолковостью в делах и словах. Иначе понимают Церковь те, кто ценит в ней прежде всего правильность (порядок, верное учение, совершенство литургии, чистоту). Эти две формы не противоположны и не исключают друг друга, но выводят на первый план разные ценности.

Часто в нашу дверь стучат люди, желающие стать крестными для младенца, но не идеально подходящие для такой роли: например, не миропомазаны, или живут в неупорядоченном брачном союзе, или не ходят на мессу каждое воскресенье. Главный вопрос не в том, какое принять практическое решение: разрешить быть крестными или отказать (в каждом случае постараемся понять, как лучше поступить); главный вопрос надо сначала задать себе: рады ли мы, что люди постучались в дверь? Начнется ли добрый процесс роста для них с нашей первой встречи? Что у них останется от общения с нами?

Это базовое намерение принимать всех кажется наиболее созвучным с Церковью Христа. Добрая воля и творческий подход помогут поступить наилучшим образом в каждом случае. Допустим, не поставим человека крестным, но в конце концов найдем способ вовлечь его в таинство крещения. А может быть, он горит желанием сделать конкретный шаг на пути роста в вере после этого крещения, и на основе такого обещания мы примем его в качестве крестного, хотя и знаем, что впоследствии обещанное может остаться не выполненным. Но, во всяком случае, человек унесет с собой доброе воспоминание о том, как его приняли. И кто знает? Однажды — на другом жизненном этапе — не вернется ли он на этот путь?

Итак, первым пастырским следствием евангельского наставления, преподанного Папой, представляется радость, с какой мы принимаем любого, кто стучится в дверь, в каком бы положении он ни находился. Давайте честно спросим себя: нас раздражает посторонний человек, нарушающий нашу рутину, или мы счастливы принять его во имя Иисуса? Считаем мы себя хранителями элитного клуба, уполномоченными выбирать, кто «годен», а кто нет, или представителями Того, Кто раскрывал объятия для воров и проституток без лишних вопросов?

Готовность к личному сопровождению

Второе следствие — не релятивизма, а радушия для «всех» — состоит в том, что община должна уметь сопровождать отдельных людей на пути роста. На сегодняшний день на Западе каждый случай уникален. Нам нужны критерии, но невозможно все предусмотреть в правилах приходского секретариата с нотариальной дотошностью. Здесь Церковь тоже должна быть матерью, принимать и сопровождать каждого в его особом уникальном положении. Любая мать, любой отец знает: что хорошо, когда растишь одного сына, может не сработать столь же успешно, когда растишь другого. Например, одному больше нужны твердые правила, а другому — излияния нежности.

Личное сопровождение требует времени, которым не располагает настоятель, спешащий отслужить мессу и убежать, чтобы отслужить еще одну в другой церкви. Возможно, не всегда личным сопровождением должен заниматься священник (есть миряне, вполне способные с этим справиться), но пастырь общины непременно должен выйти из автомобиля или кабинета и приблизиться к каждому прихожанину, и пообщаться лично. Конечно, если на нем восемь приходов, добрая воля не поможет: ничего не получится.

Пастырское служение и открытая дверь

Помимо личного принятия, община в своем пастырском служении должна обращаться с конкретными предложениями к тем, кто приходит извне. Община не может ограничиться проектами для тех, кто «внутри», и для детей: таинства, розарий, похороны, катехизация… Помимо этого, нужны группы или занятия, более подходящие для тех, кто приходит «на разведку»: им нужно место, чтобы расти, задавать вопросы, сопоставлять мнения, учиться основам веры. Вот несколько примеров: прогулки с элементами молитвы; дискуссионные группы по темам, поднятым участниками, с объяснением христианского взгляда на жизнь; группы введения в молитву; модули базовой катехитической подготовки и т. д. Если пастырство сводится к таинствам и занятиям для детей, вряд ли это Церковь, чьи двери открыты для всех.

Опыт показывает, что многие из пастырских проектов, задуманных главным образом для «внешних», очень благотворны и для «внутренних». Это можно объяснить двумя причинами. Во-первых, каждый верующий — искатель, открыт для чего-то «большего»; во-вторых, в наших общинах многие не получали никакого обучения после начальной катехизации, поэтому у них во многом сходные потребности с теми, кто впервые приближается к вере.

Подготовка приветливых служителей

Церковь для всех — это значит, что требуется подготовка приветливых служителей, рукоположенных или мирян. Главная черта такого служителя — человечность, способность общаться искренне, смотреть человеку в глаза без барьеров и без «маркетинговой» стратегии. Все мы знаем, каково это, когда нас принимают — и наоборот, когда нам не рады и держат за незваных гостей: чтобы это понять, не требуется годами изучать богословие. Быть приветливым не значит всегда улыбаться и всех хлопать по плечу, но оставаться собой и держать сердце открытым для людей, кем бы они ни были. Тут у каждого свой стиль, мы не должны быть на одно лицо. Не все красноречивы или занимательны, непременное условие — открытое сердце.

Порой в нашей Церкви столько правил, ролей и ритуалов, что человеческие отношения отступают на второй план. Мы знаем: все, что есть в Церкви, предназначено для блага людей и для их спасения. Но на практике трудно удержаться от искушения воспринимать общину как предприятие, которое должно успешно функционировать. Если мы хотим поддерживать его в идеальном состоянии, люди иногда становятся препятствием. Нам надо часто перечитывать слова Иисуса — напоминание о том, что он призвал нас, как Петра, быть «ловцами человеков», а не делопроизводителями или организаторами событий.

Вероятно, Церковь, о которой говорит Папа Франциск, должна пересмотреть то, чему учат во многих семинариях и институтах посвященной жизни. Речь не только о богословском, литургическом или каноническом образовании, но — прежде всего — о наставлении в человечности. Священник должен понимать людей, быть способным вступать в личное общение с ними и помогать им «идти вперед» — еще раз повторим слова Папы Франциска — с распознаванием.

Для этого необходимо соблюсти два условия. Во-первых, каждому будущему священнику надо знать самого себя и свой внутренний мир и свободно жить в ладу с собственной историей и собственными личными ранами. Без этого трудно строить здоровые отношения с другими: такой священник будет жалок, слаб, необъективен или, наоборот, груб, недоступен, механистичен. Дело в том, что никто не может навести порядок в своем внутреннем мире, если всегда отмалчивается и неспособен свободно говорить о том, что чувствует, — например, с духовным отцом. Второе необходимое условие: священник должен быть «человеком Божиим» (а это гораздо больше, чем религиозный работник). Человек Божий — искатель Тайны, ищет Бога — в молитве и на протяжении всего дня, — потому что нуждается в Нем лично. Этот поиск и тысяча маленьких крестов, уже встреченных на пути, позволят лучше понять, на каком перекрестке стоит ближний, какие тонкие искушения его осаждают, в чем его грехи и где выход, иногда вовсе не очевидный.

Все, что мы сказали о подготовке священников, можем повторить о подготовке постоянных диаконов и служителей-мирян, от катехизаторов до волонтеров в социальном центре и тех, кто занят секретарской работой или ведет христианские курсы для взрослых. Помимо прочих дисциплин, вероучительных или «технических», все должны быть научены принимать, искренне и радушно, всякого, кто придет. Первый урок этого наставления в человечности прост: научиться улыбаться и смотреть в глаза при разговоре, а не на экран компьютера или на бумаги, которыми завален стол.

Заключение

Настойчивое требование Папы Франциска принимать «всех-всех-всех» отнюдь не подразумевает релятивизма по отношению к идеалам. Идеалы остаются прежними. Папа утверждает, что Церковь должна уметь принимать всех, но не говорит — и не может сказать, — как это будет в каждом случае. Местная община должна найти способ помочь каждому человеку «идти вперед». Решения порой непросты и неочевидны. Кто хочет уклониться от распознавания (чтобы все было очень «ясно»), тому придется выбрать один из двух ложных выходов, описанных выше: релятивизм или сектантство. Оба извращают Церковь, поскольку отделяют «тело Христово» от «Главы».

Чтобы, подобно Христу, радушно принимать людей, община должна поработать над своим пастырством и над подготовкой своих служителей. Это разъяснение — что Церковь для всех — должно обрадовать каждого из нас. Как прекрасно, что Церковь для всех! Хорошо, что она не исключительно для тех, кто уже живет по идеалу. Иначе кому нашлось бы в ней место? Что стало бы с каждым из нас?

***

ПРИМЕЧАНИЯ:

[1] Франциск, Вечерня с епископами, священниками, диаконами, посвященными, семинаристами и пастырскими работниками, Монастырь иеронимитов, Лиссабон, 2 августа 2023 г.

[2] Его же, Речь на приветственной церемонии, Парк Эдуарда VII, Лиссабон, 3 августа 2023 г.

[3] Его же, Пресс-конференция в самолете на обратном пути из Лиссабона после ВДМ, 6 августа 2023 г.

[4] Там же.

[5] Это учение очень ясно подтверждено последними Папами. Например, на Пленарной ассамблее Папского совета по делам семьи св. Иоанн Павел II сказал: «Когда пара в неупорядоченной ситуации возвращается в христианскую жизнь, этих людей необходимо принять милосердно и доброжелательно, помогая прояснить конкретный статус их положения посредством просвещенной и просвещающей пастырской работы. Такое пастырство братского и евангельского принятия по отношению к тем, кто утратил общение с Церковью, очень важно: это первый шаг, необходимый для включения их в христианскую жизнь» (Иоанн Павел II, св., Обращение к участникам XIII Пленарной ассамблеи Папского совета по делам семьи, 24 января 1997 г.).

[6] Далее Папа поясняет, что «христианский брак, отражение союза между Христом и Его Церковью, полностью осуществляется в союзе между мужчиной и женщиной, отдающими себя друг другу в исключительной любви и добровольной верности. Они принадлежат друг другу до смерти и открываются для передачи жизни; они освящены таинством, сообщающим им благодать быть домашней Церковью и закваской новой жизни для общества» (AL 292).