Йос Монс SJ

В официальных документах о синодальности крещение все чаще упоминается как ясное основание для синодальной Церкви. В этой статье поговорим о двух его измерениях, зачастую менее заметных: облечься во Христа и принять помазание Духа — и жить новой жизнью. Эти измерения, мистическое и этико-духовное, помогут избежать сведения синодальности к обновлению структур: она также подразумевает крещальный образ жизни, усердие в личном обращении к служению, общению и молитве и открытость к сюрпризам от Бога. Автор — преподаватель и исследователь на факультете богословия и религиозных исследований в Лёвенском католическом университете (Бельгия).

***

Введение

В речи, сказанной в начале синодального пути 2021–2024, Папа Франциск говорил о крещении очень выразительно, назвал его «стартовой точкой», «нашим источником жизни, [откуда] проистекает равное достоинство детей Божиих», и «удостоверением личности». А в заключение отметил, что крещение подразумевает «реальное участие всего народа Божия» в церковной жизни, чему призваны содействовать те, на кого возложены церковные служения: «Всеобщее участие — это непременная церковная обязанность!»[1]

Признать и принять насущное и фундаментальное значение таинства крещения — воистину определяющий фактор для развития синодальной экклезиологии. Поскольку у крещеных одно достоинство и одна миссия — благовествовать миру, это таинство поможет обрести баланс между церковными практиками преимущественно пирамидального характера и иными, харизматическими, в которых важную роль играют взаимодополнение и участие. Это соответствует определению Церкви как ierarchica communio, как учит II Ватиканский Собор в Lumen gentium, № 21–22. Кроме того, мистическое измерение — облечение во Христа и помазание Духом и этико-духовное — намерение жить новой жизнью расширяют синодальность, превращая ее в образ жизни в постоянном личном обращении к служению, общению и молитве и в готовность к сюрпризам от Бога.

В этой статье[2] мы собираемся исследовать, во-первых, растущую важность, придаваемую крещению в двух документах, относящихся к Синоду епископов о синодальности. Во-вторых, поговорим о том, что крещение обычно считают статичным историческим фактом, определяющим наш статус в Церкви и восстанавливающим равновесие церковной власти. В-третьих, на основании lex orandi чина крещения, предложим более обширное и динамичное понимание этого таинства: крещение — это глубокое преображение, смерть и воскресение со Христом, завершение процесса обращения, а этот процесс — поступательный и постоянный, вводит в церковную общину и как таковой ведет к устроению общины. Наконец, постараемся показать, что именно это динамичное понятие крещения лежит в основе синодальности, как ее видит Папа Франциск.

Растущее значение крещения

Связь между крещением, народом Божиим и синодальностью кажется очевидной. Народ Божий составляют крещеные, а крещение, в свою очередь, вводит нас в состав народа Божия. Эту связь поясняет важная вступительная фраза в Книге II Кодекса канонического права: верные — «это те, кто, сочетавшись Христу через крещение, составляют Народ Божий» (кан. 204, §1). Кодекс развивает эту концепцию применительно к участию в трех функциях (tria munera) и в миссии Церкви — это понятия, типичные и базовые для синодальности, поскольку она есть «способ» быть Церковью и благовествовать, требующий инклюзии и участия.

Но на самом деле эта связь менее очевидна. Например, II Ватиканский Собор обычно говорит о народе Божием без упоминаний о крещении. Подобным же образом в центре речи Франциска о синодальности (2015) находятся богословские понятия sensus fidei fidelium и народ Божий, и особое внимание уделено практическим измерениям: слушанию и обучению[3]. Народ Божий упомянут 13 раз, а крещение три раза. Такую же картину демонстрируют апостольская конституция Episcopalis communio (EC)[4] 2018 года, документ о синодальности Международной богословской комиссии (МБК)[5], тоже 2018 года, и два ключевых текста от Генерального секретариата Синода: Подготовительный документ (2021) и Vademecum, или Официальное руководство для слушания и распознавания в поместных Церквях (2021)[6]. Во всех этих текстах отсылки ко крещению обычно служат подпоркой для более важной категории: народа Божия.

Однако в двух недавних официальных документах крещение встречается значительно чаще. В Рабочем документе для континентального этапа (2022) находим 20 упоминаний о крещальном достоинстве и о крещеных, но только 25 о народе Божием[7], тогда как Сводный отчет (2023) содержит, соответственно, 26 и 35 упоминаний[8]. Кроме того в некоторых случаях отсылка ко крещению играет более важную роль в ходе рассуждения. Авторы Рабочего документа восхищаются «глубоким утверждением общего достоинства всех крещеных»: это «подлинный столп синодальной Церкви и богословское основание» единства в разнообразии, с принятием даров Святого Духа[9]. В Сводном отчете сказано, что «крещение, с которого начинается синодальность, также является основанием экуменизма»[10]. С другой стороны, таинство крещения имеет фундаментальное значение для переосмысления роли женщины: «Во Христе женщины и мужчины облечены одним и тем же крещальным достоинством и получают в равной мере многообразные дары Духа (ср. Гал 3, 28). Мужчины и женщины призваны к общению, для которого характерна несоревновательная совместная ответственность на каждом уровне жизни Церкви»[11].

Крещение и эмансипация

Говоря о крещении, указывают на три функции, тесно сопряженные. Во-первых, крещение — это основа равного достоинства верных. Комментируя II Ватиканский Собор, Международная богословская комиссия отмечает, что «экклезиология народа Божия подчеркивает […] общее достоинство и миссию всех крещеных, при распоряжении многообразным и упорядоченным богатством их даров, призваний, служений»[12]. Подобным же образом Vademecum, в ответ на вопрос «Что такое синодальность?», объясняет, в частности, что «весь народ Божий принимает общее достоинство и призвание через крещение», то есть «все мы призваны, в силу нашего крещения, активно участвовать в жизни Церкви»[13]. Подобные утверждения находим и в аналогичном тексте, Подготовительном документе, и в Сводном отчете, равно как в речах и проповедях Папы Франциска.

Во-вторых, это равное достоинство проявляется в миссии и призвании — разделяемом всеми верными — строить Церковь и Царство в разнообразии служений. На это указывают такие термины, как «совместная ответственность» и «участие». В речи от 2021 года, в начале Синода, Франциск настоятельно рекомендовал участие на основе крещения. Этот текст уместно процитировать целиком: «Участия требует крещальная вера. […] Вот исходный пункт в церковном теле, и нет иного: крещение. Из него, нашего источника жизни, происходит равное достоинство детей Божиих, при всем различии служений и даров. Поэтому все призваны участвовать в жизни Церкви и в ее миссии. Если отсутствует реальное участие всего народа Божия, речи об общении останутся благочестивыми намерениями. В этом отношении мы продвигаемся вперед, но все еще с немалыми усилиями, и вынуждены отметить, что испытывают трудности и страдают многие пастырские работники, епархиальные и приходские органы участия, женщины, зачастую до сих пор вытесненные на обочину. Пусть участвуют все: это непременное церковное требование! Все крещеные, вот наше удостоверение личности: крещение»[14]. Подобные тексты находим в Рабочем документе и в Сводном отчете. Первый говорит о «полном принятии совместной ответственности всех крещеных за единую миссию Церкви — ответственности, вытекающей из общего крещального достоинства»[15].

В-третьих, эти понятия выполняют и критическую функцию, поскольку ставят под вопрос подходы к церковной жизни и к верховным постам, сфокусированные исключительно на иерархии, а взамен предлагают дополнительность и сотрудничество — стиль II Ватиканского Собора и апостольского обращения Evangelii nuntiandi св. Павла VI. Если такие образы, как «перевернутая пирамида», указывают на масштаб перемен[16], то о критической функции крещения обычно говорят сдержанно. Например, МБК тонко уравновешивает веление крестить, обращенное к апостолам, с миссией, разделяемой всеми «в силу крещения»: «Эту власть (ἐξουσία) апостолы получают от Воскресшего Господа, Который посылает их учить народы, крестя их во имя Отца, Сына и Святого Духа и уча соблюдать все, что Он велел (ср. Мф 28, 19–20). В этой власти участвуют, в силу крещения, все члены народа Божия: приняв „помазание Духа Святого” (ср. 1 Ин 2, 20.27), они научены Богом (ср. Ин 6, 45) и ведомы „ко всякой истине” (ср. Ин 16, 13)»[17].

Кроме того, документ МБК описывает кругооборот как способ утверждать крещальное достоинство и совместную ответственность для всех, проводя различие между иерархическими и харизматическими ролями[18]. На практике это значит, что «епископ одновременно учитель и ученик», как отметил Папа Франциск в Episcopalis communio[19]. С одной стороны, он носитель Духа; с другой — ему нужно слушать Духа и народ Божий, через который Дух может говорить[20]. По сути речь здесь идет о понятии sensus fidei fidelium[21].

Крещение: более целостная перспектива

Так понятие крещения помогает официальным документам говорить о равном богословском и церковном достоинстве, влекущем за собой совместную ответственность, внутри которой служения разнообразны. В синодальной перспективе эту точку зрения на крещение надо приветствовать, но в литургико-богословской перспективе это таинство больше, чем статичный исторический факт, определяющий наше положение в Церкви. В этом отношении обновленная литургия крещения и посвящения представляет собой весьма богатый источник.

До Собора и вдохновленного им литургического обновления многие христиане понимали крещение как довольно механический обряд, имеющий целью смыть первородный грех и гарантировать рай в случае смерти. Такие аспекты, как символика смерти и воскресения со Христом, этическое обращение, усвоение веры и роль общины, были большей частью позабыты. Например, в 1974 году православный богослов Александр Шмеман выступил с настоятельным призывом заново открыть крещение. Он сожалел о том, что учебники по богословию определяют крещение «почти исключительно как средство очищения от первородного греха и получения благодати, „необходимых” условий, в юридическом смысле этого слова, для спасения», то есть он возражал против легалистического образа мыслей, обвиняя в нем Запад. Что теряется при этом злополучном «сокращении» (Engführung), так это «сущность крещения как таинства возрождения и восстановления, как личной Пасхи и личной Пятидесятницы человека, как вступления в λαός, народ Божий, как „перехода” из старой жизни в новую и, наконец, как эпифании (явления) Царства Божьего»[22].

Богослов Рита Ферроне высказалась в подобных терминах в своей книге (2007) о литургическом обновлении II Ватиканского Собора: «Не будет преувеличением утверждать, что до Собора крещение находилось в плачевном положении и состоянии в жизни Церкви. Закон требовал крестить как можно раньше — сразу после рождения, — и крестили почти исключительно ради избавления от первородного греха, а многие — чтобы ребенок не попал в лимб, если умрет»[23].

Избрав «возвращение к источникам» (ressourcement) — библейским, историческим и экуменическим — Собор сделал решающий шаг к более широкому пониманию крещения. Конституция Sacrosanctum Concilium (SC) постановила обновить литургию посвящения и вернуть катехуменат.

Крещение как возрождение

Обновленный взгляд на крещение позволяет понять, что это таинство осуществляет отождествление со смертью и воскресением Христа, а потому предоставляет верному усыновление. Конституция Sacrosanctum Concilium утверждает: «Так через крещение люди включаются в пасхальную тайну Христову: с Ним умершие, с Ним сопогребенные и с Ним совоскресшие (ср. Рим 6, 4; Еф 2, 6; Кол 3, 1; 2 Тим 2, 11), они принимают “Духа усыновления, Которым взываем: Авва, Отче” (Рим 8, 15), и так становятся истинными поклонниками, которых ищет Себе Отец (ср. Ин 4, 23)» (SC 6). Это первая перспектива крещения, мистическая.

Во многих соборных текстах сказано о крещальном преображении и Божием усыновлении, эти мысли есть и в Писании. Например, «через крещение мы сообразуемся Христу» как в смерти, так и в воскресении (ср. Lumen gentium [LG], № 7). А также: крещение — это «возрождение» (LG 10), делающее верных «детьми Божиими» (LG 11)[24], поскольку крещальный источник можно уподобить лону (ср. Ad gentes [AG], № 15), а Церковь — матери (ср. LG 64). В крещении мы становимся одним телом со Христом (ср. LG 31)[25]; в крещении последователи Христа «действительно стали сынами Божьими и причастниками Божественного естества» (LG 40) и т. д.

Эта мистическая перспектива присутствует и в чине крещения. В Общем введении к Требнику на первый план выходят такие идеи, как единство людей в смерти Христовой, прощение, принятие духа усыновления, включение в Тело Христово, обретение достоинства детей Божиих и становление новым творением, возрожденным от воды и Духа Святого[26]. Lex orandi идет в том же направлении. Использование воды, в свете традиционной практики погружения, символизирует как очищение (акт омовения), так и новую жизнь (умалиться, умереть и воскреснуть к новой жизни). То же можно сказать об одежде, надеваемой при крещении.

Эти понятия находят словесное выражение и в молитвах над водой, которые завершаются так: «Ниспошли в эту воду, действием Духа Святого, благодать Твоего Единственного Сына, чтобы с таинством крещения человек, сотворенный по Твоему образу, омылся от скверны греха и возродился от воды и Духа Святого как новое творение»[27].

Крещение как включение в состав Церкви

Во-вторых, крещение означает включение в состав Церкви, участие в жизни Церкви и принятие ответственности в церковной сфере. Эта перспектива просматривается в утверждениях о том, что верные «включены в состав Церкви через крещение» (LG 11); что «люди входят через крещение, словно через двери [в Церковь]» (LG 14; AG 7); «через Крещение входят в состав Церкви» (AG 6). В Декрете о жизни и служении священников Presbyterorum ordinis (PO) отмечено, что пресвитеры — «братья среди братьев со всеми, возрожденными крещением, как члены одного и того же Тела Христова» (PO 9)[28].

Однако Церковь не самоцель: ей надлежит праздновать веру и выходить за свои пределы для проповеди Евангелия. Эти два элемента подчеркнуты и в документах. Например, описывая литургию как источник и вершину церковной деятельности, Конституция о литургии уточняет, что крещеные должны участвовать в воздаянии хвалы Богу и в совершении Евхаристии (ср. SC 10). Выражаясь довольно сходным образом, Lumen gentium связывает Божественное усыновление с участием в литургии; но далее в этом соборном документе есть отсылка и к другим, не литургическим формам участия: «Возрожденные в детей Божиих обязуются исповедовать перед людьми веру, полученную от Бога через Церковь» (LG 11). Иногда упоминают и особое положение верных мирян, которые живут «в мире», что влечет за собой обязанность свидетельствовать ему о Евангелии (ср. LG 33; Apostolicam actuositatem [AA], № 3).

Церковную перспективу мы увидим и в литургии крещения, особенно если посмотрим на структуру Чина христианского посвящения взрослых в целом. Общее введение уточняет, что «крещение — это таинство, вводящее людей в состав Церкви», и это «таинственные узы единства между всеми, его принимающими»[29]. Кроме того, община играет важную роль во время катехумената, а это процесс включения в Церковь, медленный и постепенный, составленный из нескольких этапов. В ходе катехумената община преподает наставление в вере; крестные должны стать гарантами кандидатов и сопровождать их ко крещению; все верные, в частности крестные, должны подавать пример христианской жизни[30].

Крещение как образ жизни

В-третьих, крещение подразумевает определенный образ жизни — в этом этико-духовное измерение крещения. Разумеется, этот образ жизни связан с мистическим и с церковным пониманием крещения. Фактически, крещальный образ жизни означает вот что: жить благодатью крещения и «быть тем, кто мы» в глазах Бога и как члены Церкви. Все мы знаем, что зачастую это значит «становиться» собой, так что крещальный образ жизни подразумевает постоянное обращение.

На первых этапах христианской истории Церковь подчеркивала требование глубокого предварительного обращения. Джозеф Мартос, профессор литургики, цитирует Тертуллиана, говорящего об обращении до крещения: «Мы погружаемся в воду не чтобы положить конец своим грехам, а потому что уже положили им конец, уже омылись в сердце»[31]. И действительно, призыв к моральному преображению звучит не умолкая. Павел увещает верных в первохристианских общинах жить как освобожденные люди, а это ясно показывает, что склонность ко греху сохраняется — иначе не приходилось бы увещать общину![32] — равно как и традиция откладывать крещение на последнюю минуту жизни, чтобы сократить риск смерти с непрощенными грехами.

В литургии крещения тоже подчеркнуто обращение. Катехуменат — это процесс обращения до крещения, состоящий из череды переходов и «испытаний». В период после крещения разворачивается главным образом мистагогическая катехизация. Тем не менее та же литургия указывает на послекрещальное обращение, прежде всего обрядами с крещальной одеждой и со свечой. Литургические тексты, сопровождающие эти обряды, призывают крещеных жить благодатью таинства: «Вы стали новым творением и облеклись во Христа. Эта белая одежда да будет знаком вашего нового достоинства: поддерживаемые словами и примером дорогих вам людей, носите ее незапятнанной для вечной жизни»[33]. Ежегодное обновление крещальных обетов в Навечерие Пасхи опять-таки указывает на ключевую роль образа жизни. Во всем, что связано с обновлением обещания отвергнуть грех и Сатану и прилепиться к Богу, после Четыредесятницы — времени духовного обновления через пост, молитву и служение, подразумевается постоянное обращение.

Более обширное крещальное основание

Поэтому в литургико-богословской перспективе, исходя из lex orandi, мы видим крещение как многообразную реальность, у которой есть мистические, церковные и этико-духовные измерения[34]. Когда мы их яснее осознаем, крепнет наша убежденность в том, что крещение — это краеугольный камень для построения синодальной Церкви.

Во-первых, в церковном измерении крещения подчеркивается всеобщее участие. Верные призваны быть активными членами Церкви, дополняя друг друга, учитывая иерархические различия и дары Духа. Тем, кто исполняет руководящие роли, надлежит поощрять культуру участия. В документах о синодальности этот аспект широко обсуждается, и чем дальше, тем теснее его связывают с крещением.

Во-вторых, мистическое измерение крещения отсылает к трансцендентному измерению Церкви, а это значит, что синодальность — нечто большее, чем совместный путь крещеных. Сам Бог действует в нас и через нас (а иногда и вопреки нам). Это измерение обосновывает нашу уверенность в том, что все верные — «протагонисты» в Церкви, а Святой Дух — «самый главный герой», как сказал однажды Папа Франциск[35]. На этом же основании возводится понятие открытости к обновлению и к тому, «что Дух говорит церквам» (Откр 2, 7). Документы о синодальности — особенно Подготовительный документ, Vademecum и Сводный отчет 2023 года — широко обсуждают этот аспект, однако не связывают его с крещением.

Наконец, этико-духовное измерение крещения помогает обосновать синодальность как духовную практику, или как способ быть Церковью. Это особенно важно в свете того факта, что, согласно Папе Франциску, синодальность — это, по сути, образ жизни: быть в контакте с тем, что происходит в народе Божием, с желанием служить Евангелию милосердия и оставаясь открытыми к Божьим сюрпризам. Теоретическое размышление и структурная реформа занимают второе место: синодальность — это прежде всего духовная практика. Франциск недвусмысленно отказался поставить теорию на первый план: «Тема синодальности — не глава трактата по экклезиологии и подавно не мода, лозунг или новый термин для применения на наших встречах. Нет!» Для Папы синодальность — это «динамизм взаимного слушания», «хождение вместе» и «путь, на котором мы слушаем друг друга и Святого Духа»[36]. О структурной реформе Папа рассуждает таким же образом: считает ее «чем-то вроде нового пелагианства, побуждающего возлагать упование на административные структуры, на идеальные организации»[37]. Структурная реформа должна быть плодом духовного процесса, а не ключевым его пунктом.

Динамичное понимание крещения как образа жизни поможет обосновать эту концепцию синодальности. Как мы видели, крещение — это глубокое преображение в смерти и воскресении со Христом, завершение процесса обращения, однако процесс продолжается, вводит в церковную общину, позволяя стать ее участником и вносить свой вклад в ее жизнь. В этом качестве крещение помогает вообразить синодальную Церковь, где Бог всегда главное действующее лицо; где верные — сестры и братья с дарами и обязанностями, взаимно дополняющими; где верные принимают синодальный образ жизни в постоянном обращении к диалогу, открытости, терпению, служению и т. д.

Заключение

Эту статью мы написали в поддержку тезиса о том, что крещение представляет собой краеугольный камень для построения Церкви. Крещение как многосторонняя реалия дает синодальности прочное основание не только потому, что у крещеных общее достоинство и общая ответственность, но и потому, что крещение призывает верных к жизни в постоянном обращении, а синодальность именно об этом.

Такой образ жизни, крещальный и синодальный, должен включать в себя обширную гамму добродетелей. Послушание учительству надлежит сопрягать с открытостью к новому, к «Божьим сюрпризам» (Папа Франциск). Смирение должно включать в себя готовность слушать; терпение должно означать, что мы принимаем разнообразие и не знаем заранее, куда приведет нас путь, и т. д. В этом отношении апостольское обращение Gaudete et exsultate (GE)[38] — очень полезный ресурс. На его страницах появляются новые добродетели, которых мы не ожидали найти в церковном документе, такие как юмор (ср. GE 122–128), и переосмыслены другие добродетели, являемые «святыми по соседству» (ср. GE 6–9): например, наряду с мученичеством, названы «повседневные унижения у того, кто их терпит, чтобы спасти свою семью, или избегает хорошо говорить о себе и предпочитает хвалить других, а не себя прославлять, выбирает менее эффектные должности и порой даже согласен претерпеть несправедливость — как приношение Господу» (GE 119).

Так крещение и синодальность проливают свет друг на друга. С одной стороны, крещение предоставляет синодальности реальное основание, мистическое, церковное и этико-духовное. С другой стороны, синодальность подсказывает, какой должна быть современная крещальная духовность, обогащая усердие в вере и молитве открытостью к Божьим сюрпризам и расширяя понятие общения: включая в него готовность великодушно переносить друг друга и ценить взаимодополняющие дары. Благодаря крещальному основанию синодальной Церкви этот образ жизни принадлежит к самой сути синодальности.

***

ПРИМЕЧАНИЯ:

[1] Франциск, Речь к размышлению о начале синодального пути, 9 октября 2021 г.

[2] Эта статья — сокращенная и переработанная версия следующей работы: J. Moons, Broadening the Baptismal Foundation of a Synodal Church. A Plea for A Baptismal Ethos, in Studia Canonica 58 (2024) (в печати).

[3] Ср. Франциск, Празднование 50-й годовщины учреждения Синода епископов, 17 октября 2015 г.

[4] Ср. его же, Апостольская конституция о Синоде епископов Episcopalis communio, 15 сентября 2018 г.

[5] Ср. Международная богословская комиссия, Синодальность в жизни и миссии Церкви, 2018.

[6] Ср. Генеральный секретариат Синода, Подготовительный документ, 7 сентября 2021 г.; Его же, Vademecum для синода по синодальности. Официальное руководство к слушанию и распознаванию в местных Церквях, 7 сентября 2021 г.

[7] Ср. его же, Распространи место шатра твоего (Ис 54, 2). Рабочий документ для континентального этапа, октябрь 2022 г.

[8] Ср. его же, Синодальная Церковь и миссия. Сводный отчет, октябрь 2023 г.

[9] Ср. его же, Распространи место шатра твоего (Ис 54, 2)»…, цит., № 9.

[10] Его же, Синодальная Церковь и миссия…, цит., № 7b.

[11] Там же, № 9b.

[12] Международная богословская комиссия, Синодальность в жизни и миссии Церкви, цит., № 6. Ср. также № 22; 40; 46; 53; 56; 104.

[13] Генеральный секретариат Синода, Vademecum для синода о синодальности…, цит., 1.2.

[14] Франциск, Речь к размышлению в начале синодального пути, цит.

[15] Генеральный секретариат Синода, Рабочий документ, цит., № 11. В Реферате есть раздел об «Органах участия»: ср. № 18a; 9b.

[16] Ср. Франциск, Празднование 50-й годовщины учреждения Синода епископов, цит.

[17] Международная богословская комиссия, Синодальность…, цит., № 17.

[18] Ср. там же, № 72.

[19] Ср. EC 10.

[20] Ср. там же, № 5; Генеральный секретариат Синода, Vademecum…, цит., 1.3.

[21] Дальнейшее размышление о Святом Духе и синодальности здесь: J. Moons, Papa Francesco, lo Spirito Santo e la sinodalità. Verso una riconfigurazione pneumatologica della Chiesa, в Civ. Catt. 2023 II 589–599.

[22] А. Шмеман, Водою и Духом: о таинстве крещения [Пер. с англ.]. М., Гнозис, Паломник, 1993.

[23] R. Ferrone, Liturgy. Sacrosanctum Concilium, Mahwah, NJ, Paulist Press, 2007, 32.

[24] Ср. латинский текст: «Per Spiritus Sancti gratiam […] baptismo in filios Dei constituuntur».

[25] Ср. латинский текст: «Utpote baptismate Christo concorporati».

[26] Ср. «Христианское посвящение. Общее введение», № 1–2, в Чине крещения детей, Città del Vaticano, Libr. Ed. Vaticana, 1985, 15. Ср. также «Христианское посвящение», № 1–2, в Чине христианского посвящения взрослых, там же, 1989, 16.

[27] Чин христианского посвящения взрослых, цит., № 258. Ср. также Чин крещения детей, цит., № 60.

[28] Отметим экуменическое уточнение: «По ряду причин Церковь признает свою связь с теми, кто, будучи крещен, украшается званием христианина, но не исповедует веру во всей ее полноте или не хранят единства общения под началом Преемника Петра» (LG 15).

[29] Чин христианского посвящения взрослых, цит., № 4.

[30] Подробно о катехуменате и различных ролях: ср. «Христианское посвящение взрослых», в Чине христианского посвящения взрослых, цит., № 1–65. Конечно, в большинстве приходов это, скорее, прекрасный идеал, чем жизненная практика.

[31] J. Martos, Doors to the Sacred. A Historical Introduction to Sacraments in the Catholic Church, Liguori, MO, Liguori Pubblications, 2001, 51.

[32] Ср. 1 Кор 5–6 (о половой безнравственности и о судебных спорах между христианами); Еф 4–5 (жить новой жизнью: «поступать достойно звания, в которое вы призваны»); Рим 6 (умереть и воскреснуть со Христом, а потому больше не грешить).

[33] Чин христианского посвящения взрослых, цит., № 225.

[34] Разумеется, можно и по-другому формулировать эти аспекты. Например, в документе Baptism, Eucharist and Ministry, Ginevra, World Council of Churches, 1982, их названо пять: ср. № 3–7; 1–2.

[35] Франциск, Обращение к верным римской епархии, 18 сентября 2021 г.

[36] Там же.

[37] Его же, Послание к странствующему народу Божию в Германии, 29 июня 2019 г., № 3; в тексте приведена цитата из Evangelii gaudium, № 32.

[38] Ср. его же, Апостольское обращение Gaudete et exsultate о призвании к святости в современном мире, 19 марта 2018 г.