Джозеф Ю Го Цзян SJ
О. Робер Жакино де Безанж (1878–1946) — французский иезуит, учредил Зону гражданской безопасности в Шанхае в 1937 году, известную как Shanghai Safety Zone. Следуя его примеру, иностранцы в Нанкине тоже создали зону безопасности, управляемую международным комитетом и руководимую немецким бизнесменом Джоном Рабе. Труд о. де Безанжа был признан и высоко оценен в протоколах и комментариях к Женевской конвенции 1949 года. Филантропическая деятельность этого иезуита послужила всему человечеству, независимо от национальности, расы, религии, пола и партийной принадлежности. Автор статьи преподает педагогику и философию в Бостонском колледже.
***
Введение
В «Храме Божием города» Шанхая в декабре 2017 года была установлена каменная табличка в память о французском священнике-иезуите Робере Жакино де Безанже (1878–1946), который в августе 1937 года, во время японской оккупации, спас сотни тысяч человек, учредив Шанхайскую зону безопасности[1].
Шанхайская зона безопасности, первая во время китайско-японской войны, вдохновила немецкого предпринимателя Джона Рабе, который в свою очередь создал защитную зону в ходе нанкинской резни и предоставил населению убежище от вражеских военных сил, напавших на город. Впоследствии о. Робер повторил свой шанхайский опыт и учредил аналогичную зону безопасности в Ухане, в провинции Хубэй, в 1938 году, когда город оккупировали японские вооруженные силы. Несмотря на его личный вклад в помощь беженцам и плодотворную деятельность в ООН ради международного применения принципа зон безопасности, имя о. Робера до сих пор остается довольно малоизвестным даже в Обществе Иисуса и в Католической Церкви.
Первые годы
Робер Шарль Эмиль Жакино де Безанж родился в знатной семье в Сенте (Франция) 15 марта 1878 года. Вступил в Общество Иисуса в 1894 году и прошел обучение в Великобритании и Бельгии. В 1913 году был направлен миссионером в Шанхай, где прожил 26 лет. Изучая мандаринский язык в Школе св. Игнатия, выбрал себе имя в китайском стиле: Рао Цзя-цзюй. На начальном этапе миссии в Шанхае о. Робер получил назначение окормлять португальскую конгрегацию в церкви Святейшего Сердца Иисуса в районе Хункоу. Затем стал католическим капелланом Международного торгового консорциума в Шанхайской общественной концессии[2] и предоставлял школьное образование детям иностранцев, относящих себя к местной Католической Церкви. В этой роли он пользовался привилегиями, дававшими возможность посещать многие консульства и встречаться с руководством Концессии. В мае 1914 года серьезно повредил правую руку, запуская фейерверки в Школе св. Игнатия, и с тех пор прослыл «одноруким священником». Свободно владел французским, английским, японским, латинским и греческим языками, превосходно изъяснялся на мандарине и шанхайском диалекте. Его важные, более чем десятилетние миссионерские труды в районе Хункоу легли в основу той модели помощи беженцам, которую он впоследствии создаст в Шанхае.
В 1914 году о. Робер стал инспектором в Школе св. Игнатия, где преподавал французский, латынь и химию. Затем приступил к преподаванию английской литературы в университете Аврора, управляемом иезуитами. Не только учил и проповедовал, но и усердно помогал нуждающимся. Снискал широкую известность за то, что защищал женщин и детей в районе Чжабэй во время гражданской войны в 1927 году[3] и убедил китайскую и японскую армии оказывать помощь гражданским лицам в шанхайском бою, 28 января 1931 года, в ходе краткого прекращения огня. В связи с этим приобрел превосходную репутацию в глазах китайских и японских властей. В 1932 году, после «инцидента 28 января»[4], о. Робер договорился с китайской и японской сторонами о четырехчасовом перемирии и тем самым спас около 800 пожилых женщин и детей, на тот момент еще не сумевших покинуть зону военных действий. Шанхайский мэр У Течэн направил ему официальное благодарственное письмо. Когда в 1937 году разразился «инцидент 13 августа»[5], о. Робер уже занимал несколько стратегически важных постов: возглавлял Шанхайскую гуманитарную ассоциацию китайских и иностранных волонтеров (Shanghai Chinese and Foreign Volunteer Relief Association), был членом Шанхайской международной ассоциации помощи (Shanghai International Relief Association), вице-директором еще одного помогающего объединения и вице-президентом Шанхайского международного Красного Креста. Его переговоры с Китаем и Японией увенчались успехом, и 9 ноября 1937 года была официально учреждена Зона для беженцев южного района.
Труды для беженцев и с беженцами
В 1937 году, после того как разразилось — 13 августа — Шанхайское сражение (также называемое «Битвой при реке Сунху»), японские бомбардировки и последующие разрушения спровоцировали кризис беженцев в Шанхае, Цзянсу, Чжэцзяне и на других территориях, прилегающих к городу. Драматичную ситуацию усугублял поток беженцев из Европы, включая евреев в поисках спасения от нарастающей нацистской угрозы. В то время в Шанхае насчитывалось более миллиона беженцев: город занимал пятое место в мире по их числу. Тяжкая социальная проблема требовала быстрого и эффективного решения.
Изначально Шанхайская общественная концессия была открыта для всех беженцев. Но огромный приток людей практически парализовал ее работу. Число беженцев достигло пика — 700 000, что стало непосильной ношей для структуры, уже опекавшей 1,21 миллионов человек[6]. Начиная с 13 августа 1937 года, десятки ворот, осуществлявшие сообщение между Концессией и китайской границей, были поставлены под военную охрану, чтобы контролировать число и частоту вхождений. В сентябре уже требовалось разрешение на вход и выход. В результате множество беженцев скапливались снаружи, в окрестностях, особенно в южном районе.
2 ноября 1937 года, в этих критических обстоятельствах, о. Робер предложил мэру Шанхая учредить зону для защиты беженцев в южном районе. Пусть это будет демилитаризованная территория, свободная от военных нападений, и там беженцы получат защиту. Мэр сразу принял предложение и уточнил, что должен быть гарантирован суверенитет Китая. 4 ноября мэр одобрил учреждение Зоны безопасности южного района, при условии соблюдения четырех принципов китайского территориального суверенитета: 1) не будет переговоров с японцами; 2) зона — международная территория помощи беженцам, а не замаскированная концессия, и никакая страна не может вмешиваться в ее дела вопреки территориальному суверенитету Китая; 3) безопасность на территории обеспечивается китайской полицией, без проникновения иностранных войск или вооруженных охранников; 4) китайцы согласны на любую договоренность, не противоречащую этим принципам.
Первый и четвертый принципы были подтверждены при обмене письмами между Китаем, Японией и Международным Красным Крестом; второй и третий были связаны с национальным суверенитетом, который после падения Шанхая уже не подлежал восстановлению.
На этом этапе о. Робер вступил в переговоры с японской стороной, чтобы и она согласилась защищать зону беженцев. 5 декабря японский генеральный консул в Шанхае ответил: «Если территория [Зона беженцев] будет предоставлена только гражданам, мы согласны на ее учреждение, обещаем не атаковать ее и не проводить на ней военных действий или враждебных насильственных мер». Однако, как ранее китайцы, японские чиновники тоже требовали уведомлять свои власти обо «всех нарушениях в зоне».
О. Робер вел диалог с двумя очень важными и влиятельными лицами с японской стороны. Первое — японский генеральный консул в Шанхае, на чье обещание отец рассчитывал, намереваясь учредить нейтральную зону. Второй собеседник — Иванэ Мацуи, командующий японской экспедицией в Шанхай. На беглом японском языке о. Робер сказал ему: «На вас лежит ответственность за защиту шанхайских беженцев». Под таким давлением Мацуи тоже заверил о. Робера, что Япония возражать не будет, по крайней мере до тех пор, пока на этой территории нет китайских войск.
Хитроумные переговоры обеспечили о. Роберу согласие китайских, японских властей и еще трех зарубежных сторон, связанных с территорией Концессии. Итак, 8 ноября шанхайское городское правительство выступило с сообщением: «Китайский Красный Крест предложил Шанхайскому международному комитету учредить зону для беженцев в южной части Шанхая, в качестве временного пристанища для беженцев в военное время […]. Правительство, чтобы помочь беженцам и желая соблюдать гуманитарные принципы, представило [этот план] для одобрения Центральному комитету. Утверждено вступление плана в силу начиная с 12 часов 9 числа текущего месяца».
Демилитаризованная зона южного района была ограничена дорогой Фанбан на юге, востоке и западе, а на севере доходила до Республиканской дороги, включая в себя около трети старого муниципалитета. В 16 часов Шанхайский международный комитет помощи поднял флаги Красного Креста и разместил вывески Международного комитета помощи, на английском и китайском языках, в оговоренной Зоне для беженцев. Во второй половине дня 9 числа началось возведение фортификаций на перекрестках дороги Фанбан, а вдоль Республиканской дороги такие сооружения уже имелись. Так была официально учреждена Зона для беженцев в южном районе.
Безопасная зона Рао Цзя-цзюй
Однако между Китаем и Японией оставались разногласия касательно характера демилитаризованной зоны и управления ею. О. Робер понимал, что военные обстоятельства не позволят двум странам сесть за общий стол переговоров. Единственный выход — достичь неформального соглашения, на личном уровне, с обоими соперниками, стараясь не заострять деликатные вопросы. После кропотливых переговоров с заинтересованными сторонами о. Робер наконец смог учредить первую в мире безопасную зону для беженцев и назвал ее «Зона Рао Цзя-цзюй». Когда китайская националистическая армия вышла с этой территории, то оставила военные структуры, находившиеся внутри, а японская армия не открыла огонь по зоне для беженцев, что произошло бы через несколько дней после захвата южного района. Площадь зоны для беженцев составляла менее одного квадратного километра, но спустя всего неделю после открытия численность населения в ней превышала 200 000 человек. Как удовлетворить повседневные нужды такого количества беженцев? — вот что стало главной заботой о. Робера.
Он решил поделить зону на девять секций. В каждой — самоуправление, жители выбирают себе начальников. Затем о. Робер учредил международный комитет помощи и контроля, с представителями разных стран. Комитет осуществлял функции административного органа в зоне для беженцев, в его обязанности входило защищать территорию от военных угроз, гарантировать продовольственные и прочие поставки, собирать денежные средства и решать иные практические задачи. Благодаря усилиям о. Робера и его коллег, в зоне для беженцев имелись такие структуры, как полиция, парламент, школы, ремесленные мастерские и даже уголовный суд. Эта система заботы о беженцах в военное время была несомненной инновацией и позволила зоне функционировать эффективно и упорядоченно. Знаменитая «Защитная территория» в Нанкине будет учреждена на основании наблюдений Джона Рабе за Шанхайской зоной безопасности.
Распорядок дня у о. Робера был очень плотным. Обычно по утрам он ехал на такси по Лупаньской дороге к Старым северным воротам или к реке Синькай. Здесь покидал Французскую концессию и направлялся работать в зоне для беженцев южного района. Возвращался в свою квартиру в Концессии только вечером, но иногда заходил отдохнуть в католическую церковь Янцзинбан. Он должен был лично надзирать за всеми делами в безопасной зоне. Часто посещал территорию беженцев также и для того, чтобы лично заняться их нуждами[7].
На пути удовлетворения повседневных потребностей беженцев стояли две трудные проблемы: денежные средства и материальные ресурсы. В первую неделю декабря 1937 года, когда Шанхайский Красный Крест организовал кампанию по сбору фондов, о. Робер лично ходил в «Американский женский клуб», что на дороге Храма Цзинань, просить о пожертвованиях и иной поддержке. Убеждал всех, имеющих отношение к зоне беженцев, щедро жертвовать в пользу жителей зоны. Национальное правительство ассигновало 700 000 юаней в качестве помощи терпящим бедствие, а министр финансов Кун Сянси пообещал 40 000 юаней специально для Зоны беженцев южного района. Японцы предоставили о. Роберу 20 000 иен в знак уважения. 90% собранного в ходе благотворительной лотереи, которую объявила Французская концессия, достались Зоне для беженцев о. Робера. Но этого было недостаточно для покрытия растущих расходов. О. Робер отправился в США для сбора средств. Президент Франклин Рузвельт пожертвовал 700 000 долларов. С этими деньгами Зона для беженцев смогла успешно функционировать 32 месяца[8]. Но, поскольку расходы были огромны, 2 мая 1938 года миссионер расширил свою кампанию по сбору средств на весь мир. Сначала посетил Японию, затем, 26 мая, снова встречался в США с президентом Рузвельтом и получил от него крупный груз зерна. Американская пшеница была немедленно направлена на пропитание беженцам. Американский Красный Крест оказал помощь в размере миллиона долларов.
Труд о. Робера ради беженцев снискал похвалы от многих влиятельных лиц. 9 марта 1938 года президент Чан Кайши послал ему письмо с выражением благодарности и восхищения: «Наши братья […], не имея ни крыши над головой, ни пшеничного зернышка […], были доведены холодом и голодом до порога смерти […]; своей жизнью они обязаны гуманитарным усилиям и бесценной заботе твоей доброй воли. […] Их было более 200 000».
Что еще важнее: в ходе войны модель защитной зоны была воспроизведена на разных уровнях в Ухане, Ханчжоу, Гуанчжоу и Фучжоу. В октябре 1938 года, перед падением Уханя, о. Робер лично руководил учреждением Зоны для беженцев Ухань-Ханькоу, спасшей 40 000 китайских беженцев. 19 октября 1938 года националистическое правительство пригласило о. Робера в Чунцин, чтобы обсудить возможность открытия зоны для беженцев. На следующий день его идея получила поддержку от китайского националистического правительства, и все концессионные территории в Ханькоу были трансформированы в демилитаризованные зоны. Японцы согласились не нападать на них, потребовав, чтобы имущество и здания в Японской концессии, вне этой области, не подвергались разрушению или уничтожению китайской стороной. О. Робер радовался: «Успех этого плана позволит избежать кровопролитий и страданий в Ханькоу, и будет обеспечена безопасность имущества и жизни китайского народа».
После оккупации в декабре 1937 года, чтобы принудить китайское правительство к капитуляции, японцы учинили жестокую резню жителей, оставшихся в Нанкине[9]. После того как город пал, некоторые политические, экономические и военные сектора национального правительства переместились в Ухань, и он стал важным центром сопротивления. В июне 1938 года японская армия начала осаду Аньцина, и Ухань оказался в опасном положении. Национальное правительство организовало эвакуацию жителей Уханя в Чунцин, более надежное место. Однако по разным причинам часть жителей не могла эвакуироваться. О. Робер, зная о нависшей над ними угрозе, взялся за устроение зоны для беженцев в Ухане, по образцу шанхайской, во избежание массовой гибели невинных людей. Утром 25 июня зона для беженцев была учреждена официально. Ею управлял международный комитет под председательством американского епископа Гилмана (исполнительным директором был о. Робер).
«Зона Рао Цзя-цзюй» и китайские коммунисты
Китайская коммунистическая партия всегда играла существенную роль в зонах для беженцев. По неофициальной статистике, с 1938 по 1941 год подпольная партия воспитала более 390 своих членов в пристанищах для беженцев и направила более 1 200 молодых людей в генеральный штаб Новой четвертой армии в южном Аньхое; более 2 000 членов были направлены на окраины Шанхая и на городские фабрики, более 50 — в южную, северную и центральную части Цзянсу[10].
О. Робер также содействовал тому, чтобы более 50 молодых и многообещающих новобранцев первого Международного института (компонент Коммунистического интернационала) безопасной зоны соединились с антияпонскими партизанами в Пудуне. О. Робер направил три группы численностью около 200 человек в Новую четвертую армию и рекомендовал нескольким молодым прогрессистам отправиться в Яньань, «святую землю» Китайской коммунистической партии. Он знал о деятельности партии внутри Международного института, но возражал только против того, что мешало заботе о беженцах.
Китайская подпольная коммунистическая организация участвовала в спасении беженцев и побуждала их дезертировать и вступать в Новую четвертую армию. О. Робер этому содействовал, будучи ответственным за выдачу разрешений лодкам с беженцами пересекать японский блокпост — затем они добирались до антияпонских баз в этом регионе. Из сотен тысяч беженцев, получивших пристанище на безопасной территории, многие молодые люди, покинув зону, стали руководителями Коммунистической партии. Например, Цао Дицю стал мэром Шанхая; Чэнь Годун — секретарем Шанхайского муниципального комитета; Лю Шучжоу и Ян Ди занимали посты вице-мэра и вице-секретаря Шанхайского муниципального комитета; Хан Няньлун стал заместителем министра в Министерстве иностранных дел; Пэн Байшань исполнял функции заместителя министра Департамента культуры комиссии по военным делам Восточного Китая и министра Отдела пропаганды Шанхайского муниципального комитета Китайской коммунистической партии; наконец, знаменитый экономист У Дакунь вступил в Постоянный комитет Национальной ассамблеи народа.
Основание Шанхайского международного общества помощи
Как только вспыхнула война при реке Сунху, благотворительные организации, действовавшие в Шанхае, занялись оказанием разнообразной помощи пострадавшим. В то же время возникло много новых организаций и учреждений по приему и поддержке беженцев. Оформились три большие системы помощи беженцам: Шанхайский муниципальный комитет помощи (Shanghai Municipal Relief Committee), Совместное общество помощи шанхайских благотворительных организаций (Shanghai Charitable Organizations Joint Relief Society) и Шанхайский международный комитет в пользу беженцев (Shanghai International Refugee Committee).
Так, Международный комитет в пользу беженцев учредили 13 августа 1937 года о. Робер и Сун Ханьчзан, президент Китайского банка и Шанхайской гуманитарной ассоциации китайских и западных волонтеров. Комитет размещался при китайской Христианской ассоциации молодежи (Young Men’s Christian Association) — там, где сейчас проходит Южная сицзанская дорога — и состоял из представителей различных благотворительных организаций и консульств в Шанхае. Иностранным представителем Шанхайского международного общества помощи был норвежский генеральный консул Орр, глава консульского корпуса в Шанхае; китайским — Цюй Ингуан; Общество помощи располагало оперативной группой (за нее отвечал лично о. Робер), группой по экономическим делам, а третья группа занималась общими вопросами.
Благодаря учреждению Общества помощи были оборудованы три приюта для беженцев в кампусе университета Авроры, на Лупаньской дороге (нынешняя Южная чунцинская дорога), где размещались более 6 000 человек. 7 сентября 1937 года прибавились четвертый и пятый приюты, предназначенные соответственно для беженцев из Яншупу и из Дачана, Цзянваня, Наньсяна и Чжэньжу. Впоследствии был оснащен шестой приют в Цяньчжуан-Холл.
Последние годы о. Робера
16 июня 1940 года о. Робер вернулся из Китая в Европу, где продолжил свою гуманитарную деятельность. Его возвращение было спорным вопросом[11]. Националистическое правительство просило о. Робера остаться и продолжать служение беженцам. Он и сам хотел остаться. Однако французские иерархи и Орден иезуитов придерживались иного мнения: они полагали, что о. Робер слишком вовлекся в политические и военные вопросы, далеко уводящие от цели его священнического и монашеского призвания.
Несмотря на старания о. Робера сохранять нейтралитет, несмотря на такое полезное начинание, как Зона безопасности, тревоги в руководстве Церкви и в Обществе Иисуса не рассеялись. Вернувшись, о. Робер занялся применением своего шанхайского опыта на окраинах Парижа, где предоставил защиту большому числу беженцев, а затем в Германии и Италии. На XVI Международной конференции Красного Креста в 1938 году была принята «Резолюция о безопасной зоне», где взята за образец шанхайская Зона, придуманная о. Робером[12]. Назначенный инспектором в Управлении верховного комиссара ООН по делам беженцев, о. Робер без устали путешествовал из одной европейской страны в другую, продолжая помогать беженцам. В частности, работал в Польше, затем в Германии после Второй мировой войны.
В апостольской конституции Exsul familia (1952) на тему миграции Папа Пий XII пишет, что Католическая Церковь призвана играть важную роль в облегчении положения людей, пострадавших от войны, и оказывать им духовную и материальную помощь[13]. Святой Престол направлял своих делегатов, чтобы внести вклад в координацию гуманитарных действий за рубежом. О. Роберу была поручена подобная миссия дипломатического представительства, что позволило ему посещать зоны помощи беженцам. Сначала он отправился в Великобританию и Ирландию, чтобы оценить реальное положение дел в тамошней католической благотворительности и набрать сотрудников, способных обеспечить беспроблемную доставку собранных средств в Париж. С той же целью он затем посетил США и Канаду. В декабре 1945 года о. Робер был назначен главным представителем Святого Престола в Берлине, ответственным за помощь беженцам и эвакуированным лицам. Его задачей было предоставлять духовную и материальную поддержку беженцам в берлинских (и не только) лагерях и содействовать воссоединению семей.
В этих обстоятельствах о. Робер работал на износ, несмотря на ослабление здоровья. Он не только помогал эвакуировать женщин и детей, но сигнализировал и составлял документацию о трудном положении немцев, репатриированных из Польши, Чешской Республики, Венгрии и других стран[14].
В сентябре 1946 года, изможденный избыточным трудом, после неудачного падения о. Робер был госпитализирован и уже не мог продолжать свою любимую гуманитарную работу. Врачи диагностировали лейкемию на поздней стадии. 10 сентября 1946 года он мирно скончался в Берлине, а его дело продолжало жить.
12 августа 1949 года представители 63 стран подписали IV Женевскую конвенцию о защите гражданских лиц в конфликтах, ставшую важной частью международного гуманитарного права. Конвенция, включающая 159 статей и три приложения, нацелена на защиту безопасности гражданского населения в военное время. Ведь ни IV Гаагская конвенция 1907 года, ни Женевская конвенция 1927 года не содержали указаний на эту тему; впрочем, в 1929 году французский врач предлагал учреждать безопасные зоны для гражданских лиц и раненых солдат. Но шанхайская инициатива о. Робера по созданию первой в мире безопасной зоны для беженцев в военное время была своевременно замечена, обсуждена и выведена на международный уровень, в итоге Международный комитет Красного Креста принял резолюцию о зоне безопасности, вошедшую затем в IV Женевскую конвенцию.
Заключение
Для о. Робера помощь беженцам в военное время стала главной жизненной миссией. Его гуманитарные усилия служили всему человечеству, независимо от национальности, расы, религии, пола и партийной принадлежности. Однажды он сказал, что хочет сделать все возможное для обездоленных. Мудростью и упорным трудом он создал «шанхайскую модель», «Безопасную зону Рао Цзя-цзюй», ставшую ярким примером в истории помощи гражданскому населению в военное время. Эта «шанхайская модель», примененная в Нанкине, Ханькоу, Гуанчжоу, во Франции и Германии, вдохновила составителей IV Женевской конвенции и тем самым позволила человеческой цивилизации сделать шаг вперед.
Будучи французом, о. Робер считал Китай своей второй родиной и желал после смерти быть похороненным в китайской земле. В последние годы, проведенные в Китае, он переменил имя с «Рао Цзя-цзюй» на «Рао Цзяхуа» («Хуа» значит Китай) в знак глубокой любви к этой стране. О. Робер посвятил жизнь помощи гражданским лицам в военное время, осознавая, что проблема беженцев касается всего человечества и что помощь беженцам — самый важный гуманитарный вопрос в современном мире.
***
ПРИМЕЧАНИЯ:
[1] X. Yl, «Priest honored for saving thousands from invaders», в China Daily (https://tinyurl.com/y3jarrnv), 15 декабря 2017 г. Сведения о личности и трудах о. Жакино, приведенные в этой статье, взяты главным образом из следующих публикаций: Z. Su, Rao Jiaju and the citizens in Shanghai’s wartime, Guangxi, Guangxi Normal University Press, 2005; M. R. Ristaino, The Jacquinot Safe Zone: Wartime Refugees in Shanghai, Stanford, Stanford University Press, 2008.
[2] Шанхайская общественная концессия возникла в 1863 году при слиянии британских и американских анклавов в Шанхае, в результате заключения двусторонних соглашений, согласно которым внутри граждане пользовались экстерриториальностью и консульской юрисдикцией. Эти соглашения были аннулированы в 1943 году.
[3] Речь идет о военной кампании под названием «Северная экспедиция». В 1926 году ее запустила Национальная революционная армия Гоминьдан, также известная как Китайская националистическая партия, против Бэйянского правительства и других областных военных предводителей.
[4] Инцидент 28 января, также именуемый «Шанхайским инцидентом», — конфликт между Китайской Республикой и Японской Империей. Он имел место в Шанхайской международной концессии, находившейся под международным контролем.
[5] 9 августа 1937 года лейтенант Исао Ояма из японского морского спецназа на высокой скорости подъехал на автомобиле ко входу в аэропорт Хунцяо. Остановленный китайским охранником, попытался проехать в ворота. Солдат снова приказал остановиться, и Ояма застрелил его. Прочие китайские охранники открыли ответный огонь, и Ояма был убит в перестрелке. Вторжение в аэропорт Хунцяо нарушало условия договора между Китаем и Японией, оговоренные после заключения перемирия в 1932 году. Япония потребовала вывода китайских войск из Шанхая, но китайский представитель Юй Хун-Цзюнь отклонил требование, утверждая, что именно Япония нарушила условия прекращения огня. 13 августа шанхайский «Китайский корпус сохранения мира» инициировал огневые стычки с японскими войсками в районах Чжабэй, Усун и Цзянвань.
[6] Ср. Z. Su — H. Wang, Shanghai’s Rabe: Rao Jiaju, Beijing, People’s Publication, 2017.
[7] Ср. H. Wang, Rao Jiaju: Father of Refugee, 2022 (m.xinminweekly.com.cn/content/6066.html).
[8] Там же.
[9] Ср. Y. Jiang, «The Rape of Nanking Massacre in the Chinese Perspective: A reflection of human dignity», в J. J. Michalczyk, Genocide and Film Book, Boston, Peter Lang, 2013.
[10] Что касается отношений с коммунистами, ср. G. Pan, French priest builds «Rao Jia Ju safe zone» to help 300,000 Chinese refugees, 2002 (www.pacilution.com/ShowArticle.asp?ArticleID=12069).
[11] О возвращении о. Жакино в Европу, помимо работы M. R. Ristaino, The Jacquinot Safe Zone, цит., ср. Y. Shen, «Who Is Jacquinot?», в China Review International 19 (2012/3) 361–366.
[12] Ср. D. Kang, Rao Jiaju: the international friend who built the first safe zone for refugees in Shanghai, 2015 (cul.sina.cn/sh/2015-07-17/detail-ifxfccux2751488.d.html?from=wap).
[13] Ср. Епископская конференция Соединенных Штатов (USCCB), Strangers No Longer: Together on the Journey of Hope, 2003 (https://tinyurl.com/3avsdzj2).
[14] Ср. D. Gong, Shanghai should not forget! A Thousand Miles to look for Rao Jiaju, 2017 (www.jfdaily.com/wx/detail.do?id=74210).
