Джанкарло Пани SJ

Каково происхождение слова «христианин»? Сегодня мы привыкли к этому термину и его этимологии и, возможно, забываем о том, что его истоки сокрыты мглой. Статья восстанавливает историю слова с помощью Нового Завета, языческих свидетельств, христианских источников II века, новейшей историографии. В заключение сделан вывод, что хотя антиохийские истоки слова подтверждены, его генезис определить трудно. В Новом Завете оно встречается три раза; не встречается у Павла и у Апостольских мужей (за исключением Игнатия Антиохийского). В любом случае, оно однажды появилось, и сами христиане принимают «доброе имя», вытеснившее все другие и ставшее для них причиной для гордости.

***

Послание Иакова — единственная книга Нового Завета, где прославляется «доброе имя» (Иак 2, 7) — имя Христа Иисуса, от которого берет начало термин «христианин». Такое наименование, хотя и редкое в первой общине верующих, находит еще более древнее историческое свидетельство в Деяниях Апостолов: «И ученики в Антиохии в первый раз стали называться Христианами» (Деян 11, 26)[1].

Тот факт, что в Антиохии, столице Сирии, третьем городе Империи после Рима и Александрии, учеников Иисуса называли «христианами» — выдающееся событие в истории и поворотный момент в формировании идентичности первой Церкви: не только потому, что название служит ясным и окончательным знаком образа существования, но также потому, что имя, посредством которого индивид или социальная группа осознает собственное бытие, отличается от других и взращивает собственную идентичность. Согласно документации Деяний (составленных около 80-х годов), появление названия «христианин» вписывается в конкретное время — возможно, 10 лет, в любом случае, менее, чем через 20 лет после смерти и воскресения Иисуса, — самоутверждения общины верующих во Христа[2].

До этого момента еще не существовало официального названия для публичного отличия тех, кто принял новую веру: имена были разные. В Посланиях св. Павла последователи Иисуса называются «братьями»[3], «Христовы»[4]; их также называли «святые»[5]; тех же, кто происходил из иудеев, называли «обрезанными» (Гал 2, 7–9).

В Евангелиях и Деяниях встречаются и другие названия: «ученики»[6], «верующие»[7], «свидетели Христа воскресшего»[8], «Церковь Господа и Бога» (Деян 20, 28), «мужи Галилейские» (Деян 1, 11; 2, 7), «спасаемые»[9] или даже «следующие по сему Пути»[10], согласно исходному еврейскому термину halakhica, понимаемому абсолютно, где «Путь» указывает на Господа Иисуса. В Первом послании Петра они названы «избранные» (1, 1).

Был еще другой способ, которым обозначали себя ученики: «назаряне» или, лучше, «назорейцы» (Деян 24, 5). Это название происходит от титула, данному Иисусу, «Назарянин», встречающемуся в Евангелиях[11], или «Назорей», присутствующему в Евангелиях и Деяниях[12]. Термин указывает не только на того, кто происходит из Назарета[13], но также отсылает к «роду Давидову», на который намекает пророк Исайя, говоря о будущей «отросли» (Ис 11, 1). Кроме того, оно встречается в titulum crucis, объявляющем официальную причину приговора, вынесенного Иисусу[14]. Тем не менее, в современном иврите и в арабском христиане называются notzrim[15]. Такое разнообразие имен открывает, как складывались очертания новой веры, но также указывает на отсутствие официального титула, публично и повсеместно признанного за учениками Иисуса.

В ходе истории распространяется антиохийское определение «христиане». Событие не только документирует, что уже в первые десятилетия после воскресения Иисуса община в Антиохии настолько развилась, что обрела самостоятельность от синагоги, но также подтверждает, что, как часто бывает, определение, используемое чужими, противниками или просто бюрократами, перенимает заинтересованная сторона и, более того, такое наименование становится для нее причиной для гордости (ср. 1 Петр 4, 15-16). Вследствие антиохийской миссии Павла и Варнавы, иудеев и язычников, принимавших новую веру, было так много, что потребовалось как-то отличать новую общину от старых. Распространение евангельской вести позволяет догадаться о размахе события, которое провоцирует рождение нового имени именно в городе.

Имя «христианин» в Новом Завете

Сегодня имя «христианин» используется часто и его значение нам знакомо. Но именно потому что наше ухо к нему привыкло, есть опасность забыть, что если этимология термина ясна, то историческое происхождение все еще — спустя две тысячи лет — неочевидно: точно неизвестно, кто первый сформулировал имя «христианин» и применил его к последователям новой веры[16].

В Новом Завете термин встречается трижды: два раза в Деяниях (11, 26 и 26, 28) и один раз в Первом послании Петра (4, 16). Уже упоминалось о Деян 11, 26. Отрывок обычно переводят так: «В Антиохии случилось так, что […] в первый раз учеников стали называть Христианами». Версия не ошибочная, но, тем не менее, неточная, поскольку глагол chrematisai — аорист незавершенного вида активного залога, следовательно, пассивный залог неоправдан. Такой перевод, воспринятый многими современными языками, восходит к Гийому Бюде (1467–1540), французскому гуманисту, реставратору изучения греческого языка. Вероятно, он был одним из первых ученых, в чьей интерпретации активный аорист приобрел пассивное значение: «стали называть христианами». Интерпретацию позже поддержал Анри Эстьенн в Thesaurus Graecae linguae, и с тех пор она стала, можно сказать, канонической.

Многие ученые спорили с Деян 11, 26. Некоторые внимательно сохраняли активный залог оригинала, переводя: «Стали называться “христианами”»[17]. Очевидно, что в такой интерпретации понимается имя, полученное извне. Поэтому другие экзегеты — и их большинство — смело переводят в пассивном залоге: «стали называть…»[18] Действительно, в некоторых случаях кое-кто обращается к возвратному залогу: «назывались “христиане”» (порой комбинируя его с начинательным аористом: «начинали называться…»)[19].

Лука не указывает, кто впервые отчеканил имя «христианин», но дает понять, что сами ученики себе его не присваивали. Атрибуция имени указывает на то, что рождающаяся община, состоящая из иудеев и язычников, отличается от иудейской общины, при этом она настолько многочисленная, что ее приходится считать новой общностью. Значит, истоки имени могут восходить к языческой среде. Так, термин образован от ошибки, поскольку «Христос» — не имя личности, а эпитет, открывающий мессианскую роль: по-еврейски mašiah, по-гречески christos, т. е. помазанный, посвященный. Тем не менее, нельзя исключать и еврейского происхождения, поскольку именно иудеям адресована первая евангельская весть. Принимая эти гипотезы, лучше переводить: «имели имя», «получили название “христиане”».

Лука использует глагол chrematizō вместо более привычного kaleō: случайно ли? Возможно, нет. Действительно, речь идет о типично юридическом термине присвоения имени или титула, согласно букве закона[20]. На вопрос: «Кто эти люди?» — он отвечает, что они не иудеи, не римляне и даже не язычники, но их следует отнести к новой категории людей — к «христианам».

В Деян 26, 28 римский правитель Фест допрашивает Павла в присутствии царя Агриппы II. Апостол защищается столь страстно, что перед царем звучит прославление новой веры: Павел почти убеждает того стать «христианином». Термин иронически звучит из уст царя, но стоит заметить, что царь его знает и использует правильно. Следует также подчеркнуть тот факт, что этим словом пользуется язычник. То есть, недавно это имя стало распространенным, в смысле приятия «последователя новой религиозной группы».

Несколько десятилетий спустя — аналогичный случай в Первом послании Петра. Имя «христианин» уже стало отличительным знаком: «Только бы не пострадал кто из вас, как убийца, или вор, или злодей, или как посягающий на чужое; а если как Христианин, то не стыдись, но прославляй Бога за такую участь» (1 Петр 4, 15–16). Текст дает нам понять, что это имя усвоено против воли; отсюда следует призыв не стыдиться, когда оскорбляют, называя христианином, а, наоборот гордиться этим почетным титулом во время гонений.

Следует добавить, что в Новом Завете, если исключить три разобранных отрывка, последователи Иисуса ни разу не названы «христианами». Рождающаяся община из иудео-христиан и язычников представляет собой одну из многих сект, присущих иудаизму, а именно — секту назореев. Кроме того, понятие «христианин», как уже сказано, отсутствует и в сочинениях Павла, его тщетно можно искать у Апостольских мужей, за исключением Игнатия Антиохийского, у которого термин встречается, напротив, повсеместно. Но каково же происхождение имени «христианин»?

Исток имени

Версия обязательно должна распутать узел, запутанный незавершенным аористом chrematisai. Комментаторы, сообщающие ему пассивный залог, подтверждают свой выбор Рим 7, 3[21] и некоторыми папирусами[22]. Но глагол представляет собой аорист активного залога. Замечания совпадают в исключении самоназвания, хотя некоторые историки поддерживали такую гипотезу. На их взгляд, речь идет о возвратном залоге: в Антиохии ученики называли себя «христианами»[23]. Данная гипотеза сталкивается с серьезной проблемой: почему Лука не использует этот термин, если именно сами христиане придумали себе название?

Другая гипотеза — имя дано язычниками. Безусловно, выдающийся пример — Деян 26, 28, где этот термин вновь появляется, причем его произносит язычник, и что 1 Пер 4, 16 обращено, хотя и обобщенно, к язычникам. Если имя исходит от язычников, значит, оно могло появиться среди населения Антиохии[24] или же по официальному распоряжению римского правителя Сирии[25].

Безусловно, в термине «христианин» суффикс —ianus — это латинизм, и он отражает собственную формацию прилагательного от греческого christos, воспринимаемого как имя личности. В начале двадцатого века Парибени заметил, что лицо, обязанное поддерживать порядок в очень сложной Азиатской провинции, должно было обязательно знать уловки подданных, прежде всего иудеев, как известно, изо всех сил сопротивлявшихся римлянам; в этом смысле можно было бы говорить о картотеке, устанавливающей личности приверженцев новой религиозной секты, отличающейся от иудеев[26]. По мнению ученого, имя родилось в канцелярии римского правителя Антиохии и быстро обрело признание в имперской канцелярии, настолько, что Плиний Младший спустя полвека в рескрипте Траяну (ср. Письма 10, 96) корректно использует термин «христианин» и ему не нужно объяснять значение этого слова.

В 1933 году иезуит о. Антонио Ферруа подтвердил этот тезис[27]. Настоящая проблема в плане антиохийского происхождения названия заключается в самой форме латинского имени: christiani. На греческом производное от christos прилагательное было бы christeioi или christikoi. Суффикс —ianus указывает на жителей какого-то города или области, либо на последователей политической группировки, либо на учеников выдающегося человека. В Новом Завете встречается как первое, так и второе значение: asiani (асийцы) (Деян 20, 4); erodiani (иродиане) (Мф 22, 16; Мк 3, 6; 12, 13). Это отсылка к римскому владычеству над Антиохией, в то время когда разница между религией и Империей не воспринималась, следствием формирования новой религиозной группы стал обмен политическими контрударами.

Но это не объясняет того, как название, рожденное в недрах канцелярии правителя, стало в городе популярным. Здесь о. Ферруа делает интересное замечание, не получившее развитие у ученых: на окончание —anus слова christianus, возможно, повлиял арамейский суффикс —an, используемый и в других семитских языках для обозначения прилагательных со значением связи и принадлежности[28]. Известно, что Антиохия была не просто космополитичным городом, семитским и греческим, хотя и с преобладающей эллинистической культурой, но со времен Цезаря и Помпея вошла в римский мир.

К концу сороковых годов прошлого века, основываясь на филологических критериях, историк и богослов Эрик Петерсон утверждает, что именно римляне узаконили термин «христианин». Он подчеркивает, что глагол chrematizō имеет юридическое значение и означает «дать официальный титул»[29]. Он также прибегает к использованию prōtos, а не prōton, «изначально», что могло бы быть логичным[30]. Значение рассматриваемого наречия то же самое, но первая форма использовалась в юридическом контексте и указывает на инаугурацию официального наименования. «Христиане» признавались юридически, поэтому приверженцы секты отличались от других представителей той же секты, поскольку принадлежали главе по имени «Христос».

Эти размышления подвели Петерсона к исключению версии о том, что имя было дано народом или имело насмешливую коннотацию. Тем не менее, он пошел дальше, указывая на группу учеников как на политическое революционное движение, враждебное римской власти[31]. Такая интерпретация оказалась объектом критики со всех сторон, хотя не стоит ее недооценивать в связи с тем, что Иисус был приговорен к казни на кресте как преступник[32].

Карло Чеккелли, хотя и принимая тезис Петерсона, ограничивается разговором о титуле, об имени, данном христианам антиохийцами, скорее всего, в пренебрежительном ключе[33]. Город был известен привычкой высмеивать и придумывать прозвища, что в четвертом веке испытал на себе император Юлиан[34].

В пятидесятые годы ученый Элиас Бикерман считает себя обязанным обратить большее внимание на Деян 11, 26 как в плане прочтения, так и в плане экзегезиса[35]. Глагол chrematizō часто встречается в папирусах, в списках, литературных текстах: его значение — «принимать титул», «давать или иметь официальное звание». Следовательно, смысл выражения таков: ученики Иисуса в Антиохии имели общественное и официальное название «христиане»; и глагол можно понимать также в промежуточном значении: «начали называться», поскольку они сами — это имя.

Бикерман настаивает на смысле терминов с латинским суффиксом —ianus. Термин «христиане» не просто указывает на то, чтобы быть верующими во Христа, последователями, соратниками или учениками Христа, а выражает идею принадлежности и служения. Как цезариане — домашние Цезаря, члены его дома, а иродиане представляют собой преданную гвардию, тех немногих, кому доверяет Ирод, известный склонностью никогда никому не доверять, точно так же ученики «принадлежат» Христу, своему Господу: они служители Его Царства.

Интересный акцент, что имя christianus предполагает идею принадлежности Христу как собственному Господу. Значит, оно не означает лишь «ученик, адепт, последователь, верующий», но указывает на личное отношение, связь, общность жизни. Речь идет об идентичности, решительно выраженной и у Павла: в Посланиях он неоднократно использует формулу «Христовы» для указания, что верующие посредством крещения принадлежат Христу и служат Ему[36]. Аналогично, в Первом послании к Коринфянам он пишет: «Всё ваше; вы же — Христовы» (1 Кор 3, 22-23; ср. 1, 12; 15, 23; 2 Кор 10, 7); и в Послании к Галатам: «Уже не я живу, но живёт во мне Христос» (Гал 2,20; ср. 3,29; 5,24). Спик делает вывод: христиане не просто ученики Христа, но Его служители, они Христовы, гордятся им, принимают Его учение, подражают Его примеру, уповают на Его помощь, Ему принадлежат телом и душой и уподоблены Его личности, полны решимости даже умереть за Него, подобно тому, как живут с Ним. «Столь тесная общность делает жизнь христианина откровением о присутствии и жизни его Господа»[37].

Другие, более новые гипотезы

В 1958 году Г. Б. Мэттингли предлагает иную интерпретацию: речь, якобы, идет об уничижительном прозвище, данном антиохийцами и объясняющимся тем фактом, что христиан в городе становилось все больше, и они конфликтовали с иудеями: было нужно их различать[38]. Но новшество в другом. Имя «христианин» сформировалось аналогичным образом, как Августиниане, клака, аплодировавшая Нерону на его эксцентричных театральных представлениях: подобно тому, как Августиниане были фанатиками культа императора, так и христиане экзальтированно прославляли их Главу, мессианского деятеля по имени Христос[39].

В 1962 году в дискуссию вступает профессор Иерусалимского университета Барух Лифшиц, оспаривая тезис, что христиане ощущали себя рабами или служителями мессианского царя[40]. Не следует выделять царский титул имени «Христос»: на вопрос учеников, когда Он восстановит Израильское царство, Иисус отвечает, отвергая политическое мессианство (ср. Деян 1, 7–9). Распятый Христос для учеников — не реставратор какого-нибудь человеческого царства, а Спаситель людей. Кроме того, на допросе в присутствии царя Агриппы Павел свидетельствует о вере, утверждая, что «Христос имел пострадать и, восстав первый из мёртвых, возвестить свет народу Иудейскому и язычникам» (Деян 26, 23). Два отрывка открывают значение термина «христианин» — тот, кто следует за Христом Распятым, спасающим Своей смертью на кресте.

Наконец, другой ученый из École Biblique в Иерусалиме, Джастин Тэйлор, открывает в имени сильную мессианскую надежду с несколько бунтарским подтекстом, пусть и ненамеренным[41]. В антиохийской общине провозглашение Евангелия и, следовательно, Иисуса-Мессии в 39–40 году стало причиной беспорядков среди иудеев и верующих[42]. В те годы общество было раскалено до предела, ведь Калигула решил воздвигнуть памятник себе в Иерусалимском храме, вызвав тем самым ужас у иудеев. Царь Иудеи Ирод Агриппа во время визита в еврейскую общину в Александрии получил оскорбления от греков и римлян на фоне восстания, приведшего к истреблению иудеев[43]. Весть преисполнила ужаса и еврейскую общину Антиохии, отреагировавшую восстанием против римлян[44]. В то же время, в 39–40 году, Евсевий Кесарийский описывает отплытие Петра из Антиохии в Рим: отъезду, возможно способствовали именно беспорядки, вызванные в городе проповедью Евангелия, первыми адресатами которой были именно иудеи[45]. Римские власти считали ответственными за беспорядки последователей Мессии-Христа, то есть, христиан.

Значит, своим происхождением имя обязано римской канцелярии; с той поры нарицательное имя, уже отмеченное смертным приговором, вынесенным Иисусу, становится синонимом переворота и преступления. Автор указывает, что Testimonium Flavianum — хотя это позднейшая интерполяция — изначально включали в себя имя «христианин»: так, Иосиф Флавий помещает эпизод распятия в описание восстаний иудеев во время правления Пилата[46]. Хотя в Testimonium не говорится о восстании, значение может быть имплицитным в концепции, собственно «христианина»[47]. Исидор Севильский возвращает основание Антиохийской Церкви и рождение имени «христианин» к проповеди Петра, а не к миссии Павла и Варнавы[48].

Имя «христианин» во II веке

В начале II века известие о Деяниях находит подтверждение у Игнатия Антиохийского и в сочинениях писателей антиохийского круга. Епископ в своих посланиях неоднократно использует имя «христианин» и прилагательное «христианский», а также — впервые — существительное «христианство»[49]. Интересно уточнение насчет имени: «Нужно не только быть названными христианами, но поистине ими быть» (Magn. 4). «Быть названными», по-видимому, указывает на определение вне круга учеников. «Христианин» — не просто идентификационный термин, он указывает на тесную связь Христа и человека, принадлежащего общине верующих, и квалифицирует реальность того, кто живет Евангелием.

Именно этот принцип Игнатий применяет, в первую очередь, к себе самому. Идя на мученичество, епископ умоляет своих верных молиться за него: «Только просите для меня у Бога внутренней и внешней силы, чтобы я не говорил только, но и желал, чтобы не назывался только христианином, но и был в самом деле» (Послание к Римлянам 3, 2). Отрывок показывает, что христиане должны быть таковыми свидетельством своей жизни: настойчивый призыв повторяется несколько раз (см. Послание к Римлянам 4, 2; 5, 3). Здесь также говорится, что лишь мученик — истинный ученик Христа: «Я пшеница Божия: пусть измелют меня зубы зверей, чтоб я сделался чистым хлебом Христовым» (Послание к Римлянам 4, 2). Отсюда следует увещевание жить по Евангелию: «Если мы стали Его учениками, да научимся жить по-христиански. Называемый отличным от него именем не есть от Бога» (Magn. 10, 1). То есть, для Игнатия христианство показывает образ жизни, в котором мы растем не в одиночестве, а как община верующих, как Церковь, питающаяся верой в Господа Иисуса. Епископ подчеркивает, что христианин не принадлежит Христу, а есть Его и что такая связь вытекает из его жизни: «Исповедующие принадлежность Христу будут узнаны по своим делам» (Послание к Эфесянам 14, 2). В начале каждого послания Игнатий называет себя «teo­foro», то есть, Богоносцем и Христоносцем, таковы также и христиане.

И в Дидахе — тексте, составленном, возможно, в антиохийской среде, к концу I или в начале II века — появляется имя «христианин». В одной из заключительных глав трактата даются указания для соблюдения в жизни общины относительно странноприимства. Здесь появляется увещевание: «Вы по своему усмотрению позаботьтесь (о нем, но) так, чтобы христианин не жил среди вас праздным» (12, 4). Представляющийся именем Господа и не работающий человек неправедно обходится с именем Христовым.

Имя «христианин» по свидетельствам язычников

Тем не менее, до Константина имя «христианин» встречается редко: если исключить эпиграфические памятники, большей частью надгробные, стоит вспомнить о трех исторических источниках начала II века, более или менее современных друг другу[50].

Тацит в Анналах (15, 44) описывает пожар, опустошивший Рим в 64 году, вину за который Нерон возложил на христиан, чтобы отмести от себя подозрения в намеренном поджоге. По мнению историка, христиане — невинные жертвы, однако Нерон может обвинить их, так как народ их ненавидит за совершаемые ими преступления. Он называет их учение «омерзительным суеверием». Это очень суровое осуждение, поскольку вменяет вину всему новому верованию. Далее Тацит недвусмысленно замечает, что простолюдины называют их christiani[51], «имя, происходящее от Христа, которого во время принцепса Тиберия […] Понтий Пилат приговорил к казни». Историк признает, что «христианин» — народное название, но не углубляется в его смысл. Его текст очень важен, так как свидетельствует о присутствии этого имени вне христианства. Однако не хватает углубленного анализа. Следует заметить, что Тацит некритически принимает слухи о преступлениях христиан, а именно, о сексуальных, изнасилованиях и насилии.

Около 112 года Плиний Младший, проконсул Битинии, пишет императору Траяну (Ep. 10, 96–97), испрашивая указания о том, какой процедуры следует придерживаться в суде по отношению к обвиняемому в «христианстве». Плиний семь раз использует термин «христианин» и, очевидно, ему не нужно объяснять его значение. Он проводит тщательное исследование жизни новой религии и не находит в ней ничего противозаконного, однако его строгое осуждение христианства квалифицируется как предрассудочный неуравновешенный фанатизм на грани безумия. Итак, в начале II века имя «христианин» известно имперской канцелярии и имеет бунтарскую коннотацию.

Светоний в биографии Нерона (16, 3) говорит о христианах, перечисляя поступки императора, направленные на восстановление морали в общественной жизни. Он замечает: «Многие строгости и ограничения были при нем восстановлены: ограничена роскошь; всенародные угощения; наказаны христиане, приверженцы нового и зловредного суеверия». То есть, и Светоний хорошо знаком с именем «христианин» и не сомневается в том, что христиане — сектанты, поскольку исповедуют зловредное superstitio, подрывающее традиционную религию. В жизнеописании Клавдия (25, 4) он говорит о восстании иудеев, impulsore Chresto, где Chresto произносится Christo из-за йотирования. Эпизод не датирован, но Дион Кассий считает, что речь идет о первом годе правления Клавдия, т. е. о событиях 41 года.

«Я христианин»

Когда начались гонения, ценность бытия «христианином» связывается со значением, в котором термин встречается в Деяниях мучеников. Римляне быстро принимают вызов, брошенный новой религией: отказ признавать божественность императора и почитать с каждением его образ имеет политическое значение и представляет опасность для Империи. Этот отказ влечет за собой дестабилизирующую новизну, а именно: субъект ставится выше политической власти, чему сопутствует имплицитное отвоевание свободы совести. К тому же, отказ, в отличие от других форм протеста, выражался мирно: христианин соблюдал установленный порядок и был лоялен к Империи, хотя и боролся за религиозную свободу ценой собственной жизни.

В процессах против христиан, особенно при установлении личности обвиняемого, неоднократно звучит ответ: «Я христианин»; «Мое имя — “христианин”»[52]. Мученики яростно бьются за титул «христиане». Юная рабыня Бландина, самая известная из Лионских мучеников, утомив своей стойкостью палачей, подвергших ее всевозможным пыткам, находит в себе мужество утверждать: «Я христианка. Не совершаю никакого зла»[53]. Так же ведут себя молодой святой диакон Понтик и пожилой епископ Поликарп. Тем самым мученики провозглашают не только свободу в религиозной сфере, но и заявляют о своей идентичности, о том, кто они и кто их Господь. Исповедание также заявление о принадлежности: они Христовы, Его свидетели, отдают жизнь за Него, можно сказать, как верный раб жертвует собственной жизнью за господина.

Заключение

Источник имени «христианин» остается во мгле. Тем не менее, его распространение, начиная с антиохийских кругов, подтверждает, что он появился именно в Антиохии. Термин christianus указывает на принадлежность к религиозной группе, глава которой влиятельный персонаж, Христос, чье имя отмечено приговором к крестной казни за мятеж. Христиане поначалу отказывались принять такое оскорбительное и несправедливое название, ведь оно было связано с подозрениями в заговоре. В конце концов, и Павел, и Лука, и апологеты проявляют лояльность к Империи.

Напротив, гипотеза о. Ферруа — семитское окончание греческого имени — наводит на мысль о народном происхождении термина. В Антиохии миссия Павла и Варнавы стала первым возвещением Евангелия: проповедь новой религии у истоков конфликтов, по-разному интерпретируемых римской властью и антиохийским народом, но в итоге произошло разделение и отделение ее последователей от иудеев. Первое послание Петра подтверждает эту гипотезу. Народное происхождение подтверждает Тацит, но его слова не подкреплены тщательным анализом. Также нельзя исключать, что имя могло быть дано иудеями с пренебрежительным намеком, с целью очернить мессианизм христиан. Римляне, конечно, не интересовались религиозной составляющей термина christós. Однако этот термин распространялся очень быстро, если к началу II века он был точно известен в Риме и задокументирован в источниках. И Плиний, и Светоний заявляют о мятежном содержании новой религии.

Значит, ни одна из выдвинутых гипотез не проясняет происхождение имени. Эпитет, данный народом или антиохийскими иудеями, был воспринят римской властью. Но могло быть и наоборот: именно римская власть ввела в оборот это определение в отношении склонной к восстанию среды, чтобы выделить группу, отличавшуюся от иудеев и позже ставшую общественной в Антиохии.

Хотя точно определить источник «доброго имени» христианина проблематично, очевидно, что с момента появления за несколько лет оно оказалось настолько уместным, что его повсеместно приняли сами верные, а другие определения исчезли. «Христианин» в истории становится главным отличительным эпитетом учеников Господа Иисуса.

***

ПРИМЕЧАНИЯ:

[1] Западный текст (D) изменяет синтаксическую структуру, подавляя подчинение начального глагола «случилось так…» связкой: «И тогда впервые…»

[2] Cfr C. A. Faivre, «Chrèstianoi/Christianoi. Ce que “chrétiens” en ses débuts voulait dire», in Revue d’histoire ecclésiastique 103 (2008) 774; 799.

[3] Гал 1,11; 2,4; 3,15; 4,12.28; 5,13; 6,1; 1 Кор 5,11; 2 Кор 11,26; Рим 7,1; 12,1; 14,10. 13-15; 15,14; 16,17; Кол 1,2 т.д. Термин встречается в Посланиях 112 раз; возвращается в Мф 28,10; Ин 20,17; Деян 1,15-16; 10,23; 11,1.12.29; 12,17 т.д.; Евр 13,1.

[4] 1 Кор 15,23; 2 Кор 10,7, но также Гал 3,29; 5,24.

[5] Рим 1,7; 6,19; 12,13; 15,25; 2 Кор 9,1; термин возвращается в Деян 9,13.32; 20,32; 26,10; Евр 6,10. Термин «святой» как обозначение христиан исчезает после III века.

[6] Деян 6,1.2.7; 9,1.10.19.25-26.36.38; 11,26.29 т. д.

[7] Деян 2,44; 4,32; 5, 14–15; 18,27; 19,18; 21,20; 22,19.

[8] Деян 1,8.22; 2,32; 3,15; 4,33; 5,32; 10,39; 13,31; 22,15.20; 26,16.

[9] Деян 2,47.

[10] Деян 9,2; 19,9.23; 22,4; 24,14.22.

[11] Мк 1,24; 10,47; 14,67; 16,6; Лк 18,37; Ин 18,5.7.

[12] Мф 2,23; 26,69.71; Ин 19,19; Деян 2,22; 3,6; 4,10; 6,14; 22,8; 26,9.

[13] Тем не менее, Мф 21,11; Ин 1,45; Деян 10,38 называют Иисуса: «[пришедший] из Назарета».

[14] Cfr Ch. Perrot, Jésus, Christ et Seigneur des premiers chrétiens. Une christologie exégétique, Paris, Desclée, 1997, 85.

[15] Cfr F. Rossi de Gasperis, Cominciando da Gerusalemme (Lc 24,47). La sorgente della fede e dell’esistenza cristiana, Casale Monferrato (Al), Piemme, 1997, 42.

[16] Cfr D. Marguerat, Atti degli Apostoli, I, Bologna, EDB, 2011, 470-473.

[17] C. M. Martini, Atti degli Apostoli, Roma, Paoline, 1970, 182; Les Actes des apôtres, Paris, Cerf, 1953, 111.

[18] Cfr Bibbia di Gerusalemme, Bologna, EDB, 2013, 2613. См. комментарии A. Викенхаузера, Й. Кюрцингера, Г. Шнайдера, Дж. Риччотти, Д. Маргеро, Й. А. Фитцмайера.

[19] Cfr C. Spicq, «Ce que signifie le titre de chrétien», in Studia Theologica 15 (1961) 68-78.

[20] Глагол означает «заниматься делами», но со времен Полибия (II век до н. э.) и позже приобретает значение «принять имя, титул». Cfr E. Peterson, «Christianus», in Miscellanea Giovanni Mercati, I, Città del Vaticano, BAV, 1946, 357-358; C. Spicq, «Ce que signifie le titre de chrétien», cit., 68, nota 4.

[21] Рим 7,3: «Женщина, если при живом муже выйдет за другого, называется [chrematisai] прелюбодейцею».

[22] Cfr C. Spicq, «Ce que signifie le titre de chrétien», cit., 71.

[23] Такая интерпретация в: H. J. Cadbury, «Names for Christians and the Christianity in Acts», in V. K. Lake — H. J. Cadbury, The Beginnings of Christianity, London, Macmillan, 1933, 375–392; E. J. Bickerman, «The Name of Christians», in Studies in Jewish and Christian History, II, Leiden, Brill, 2007 (or. 1949), 794-802; J. Moreau, «Le Nom des Chrétiens», in La Nouvelle Clio 50 (1950) 190-192.

[24] Cfr E. Haenchen, Die Apostelgeschichte, Göttingen, Vandenhoeck & Ruprecht 1963, 354: H. Conzelmann, Die Apostelgeschichte, Tübingen, Mohr, 1963, 68; P. Zingg, Das Wachsen der Kirche, Göttingen, Vandenhoeck & Ruprecht, 1974, 221.

[25] Cfr A. von Harnack, «I nomi dei fedeli», in Id., Missione e propagazione del cristianesimo nei primi tre secoli, Milano, Bocca, 1945; R. Paribeni, «Sull’origine del nome cristiano», in Nuovo Bollettino di Archeologia Cristiana 19 (1913) 37-41; E. Peterson, «Christianus», cit., 355-372; J. Taylor, «Why were the disciples first called “Christians” at Antioch? (Acts 11,26)», in Revue Biblique 101 (1994) 75-94.

[26] Cfr R. Paribeni, «Sull’origine del nome cristiano», cit., 37-41.

[27] Cfr A. Ferrua, «Christianus sum», in Civ. Catt. 1933 II 552-566; III 13-26.

[28] Cfr ivi, 561; cfr C. Brockelmann, Kurzgefasste vergleichende Grammatik der semitischen Sprachen, Berlin, Reuther & Reichard, 1908, 191-193. Некоторые примеры: ‘ar’an = земной, от земли; qađman = восточный, с востока, т. п.

[29] Cfr E. Peterson, «Christianus», cit., 355-372.

[30] Заметим, что наречие prōtos переводится как hapax в Новом Завете: cfr C. Spicq, «Ce que signifie le titre de chrétien», cit., 69.

[31] С основным тезисом согласен и Дж. Дауни, специалист по Антиохии: римская власть нуждалась в официальном наименовании для отличия адептов новой религии в огромной метрополии, где не только проживали резиденты из разных областей и разных языков, но также распространилось множество культов: cfr G. Downey, A History of Antioch in Syria from Seleucus to the Arab Conquest, Princeton (NJ), Princeton University Press, 1961, 275-276; см. также J. P. Meier, «Antiochia», in R. E. Brown — J. P. Meier, Antiochia e Roma. Chiese-madri della cattolicità antica, Assisi (Pg), Cittadella, 1987, 49 и примечание 18; M. Sordi, I cristiani e l’impero romano, Milano, Jaca Book, 2004, 24 и примечание 27.

[32] Cfr H. Fuchs, «Tacitus über die Christen», in Vigiliae Christianae 4 (1950) 69, примечание 5.

[33] Cfr C. Cecchelli, «Il nome e la “setta” dei cristiani», in Rivista di archeologia cristiana 31 (1955) 55-73.

[34] Когда император прибыл в Антиохию, готовя экспедицию против персов, народ так его высмеивал, что позже он написал памфлет в свою защиту.

[35] Cfr E. J. Bickerman, «The Name of Christians», cit., 139-151.

[36] См. 1 Кор 1,12; 3,23; 15,23; 2 Кор 10,7; Гал 3,29; 5,24.

[37] C. Spicq, «Ce que signifie le titre de chrétien», cit., 77.

[38] Cfr H. B. Mattingly, «The Origin of the Name Christiani», in The Journal of Theological Studies (NS) 9 (1958) 26-37.

[39] Однако автор переносит датирование имени на поздний срок — на шестидесятые годы: проблемная гипотеза, которая — по сравнению с Деяниями — сильно откладывает происхождение имени. Cfr R. Riesner, Paul’s Early Period: Chronology, Mission Strategy, Theology, Grand Rapids (Mi) — Cambridge, Eerdmans, 1998, 114, примечание 43.

[40] Cfr B. Lifshitz, «L’origine du nom des Chrétiens», in Vigiliae Christianae 16 (1962) 69 s.

[41] Cfr J. Taylor, «Why were the disciples first called “Christians” at Antioch? (Acts 11, 26)», cit., 75-94.

[42] Cfr J. Malalas, Chronographia X, PG 97, 373-376; G. Downey, A History of Antioch in Syria from Seleucus to the Arab Conquest, Princeton (N. J.), Princeton University Press, 1961, 192-195.

[43] См. Иосиф Флавий, Иудейские древности, XVIII, 8, 1–3 (§§ 257–272); Филон, Legatio ad Gaium, 120-177.

[44] Cfr G. Downey, A History of Antioch…, cit., 192-195.

[45] См. Евсевий Кесарийский, Chronicon II, PG 19, 539–540.

[46] См. Иосиф Флавий, Иудейские древности, XVIII, 3, 3 (§ 64).

[47] Cfr J. Taylor, «Why were the disciples first called “Christians” at Antioch? (Acts 11,26)», cit., 84. То, что «христианин» стал синонимом «смутьяна, повстанца» можно вывести из текста Светония, цитируемого ниже.

[48] Primum a sancto Petro Ecclesia in Antiochia est fundata, ibique primum nomen Christianorum […] exortum (De ecclesiasticis officiis, I,1, PL 83, 739A).

[49] Cfr Ignazio di Antiochia, s., Magn. 10,3; Fil. 6,1; Rom. 3,3. В первом отрывке «христианство» противопоставлено «иудаизму», тем самым очевидно существование полемики в общине: «Смешно верить в Иисуса и жить по иудейскому обычаю». Cfr M. Pesce, «Quando nasce il cristianesimo? Aspetti dell’attuale dibattito storiografico e uso delle fonti», in Annali di Storia dell’Esegesi 20 (2003) 39-55.

[50] Cfr H. Leclercq, «Chrétien», in Dictionnaire d’archéologie chrétienne et de liturgie, III, Paris, Letouzey et Ané, 1913, 1464-1478.

[51] Так в Медичейском кодексе 68 II fol 38r, post correcturam. Написание ante correcturam — chrestiani. Chrestianus, возможно, происходит от греческого прилагательного chrestos, означающего «полезный, добрый», но может использоваться также в ироничном смысле, со значением «без пользы, бесполезный», «простофиля»; в Средние века от имени «crestiano» (см. французское chrétien) произошло уничижительное прозвище «кретин» (cfr G. Ricciotti, Paolo Apostolo. Atti degli Apostoli. Lettere di San Paolo, Milano, Mondadori, 1991, 184).

[52] Cfr E. Zocca, «Sono cristiano». Testi sul martirio da Isaia ad Agostino, Roma, Città Nuova, 2000, 83 (святой Потик); 96 (Сцилитанские мученики); 73 (мученичество Поликарпа).

[53] Eusebio di Cesarea, Historia Ecclesiastica V, 1, 19.