Давид Нойхауз SJ

С 1948 года стоящие в одном предложении два слова «еврей» и «араб» повсеместно понимаются как полярные: речь идет о кажущейся непреодолимой бездне между ними. Но это не совсем так и не всегда так было. Основание Государства Израиль дестабилизировало весь арабский мир, полноценными членами которого были многие евреи. Наряду с трагедией беженцев из числа арабов-палестинцев, имело место стремительное, практически полное уничтожение арабо-еврейских общин в Ираке, Сирии, Ливане, Йемене, Египте, Ливии, Тунисе, Алжире и Марокко. Кто такие евреи арабской культуры? Их история предлагает перспективу будущего, в котором евреи могли бы жить рядом с арабами в условиях справедливого мира и примирившегося равенства.

***

С 1948 года стоящие в одном предложении два слова «еврей» и «араб» повсеместно понимаются как полярные, указывающие на взаимное недоверие и вражду, войну и насилие, то есть речь идет о кажущейся непреодолимой бездне между ними. Пришло время вспомнить, что так было не всегда. История евреев в арабских землях, если к ней внимательно присмотреться, показывает: евреи стали против арабов, а арабы против евреев далеко не сразу; было время, когда еврей (иудей) даже мог быть арабом. Евреи в арабских государствах не только говорили по-арабски, но были неотъемлемой частью арабской цивилизации и внесли в нее свой особый вклад. Действительно, до 1948 года домом для около миллиона евреев, носителей арабского языка, были страны, простиравшиеся от рубежей Марокко до Ирака. Важные еврейские центры существовали в Касабланке, Тунисе, Каире, Александрии, Сане, Бейруте, Дамаске, Алеппо и Багдаде, наряду с Иерусалимом, Хевроном, Яффой и Тверией.

Когда недавно еврейские колонисты, мстя за убийство двух израильтян, разорили город Хувару неподалеку от Наблуса, в Палестине, оккупированной Израилем, случилось нечто удивительное: большинство членов правительственной коалиции оправдывали жестокое обращение с палестинцами, и намного меньше было тех, кто поднял свой голос против содеянного. Среди осудивших возмездие были члены религиозной еврейской партии ШАС, удивительного сегмента израильской политической карты. Недавно назначенный на посты министра внутренних дел и министра здравоохранения раввин Моше Арбель, активист ШАС с юных лет, бескомпромиссно осудил насилие, бросив вызов поддержавшим действия колонистов коллегам по коалиции. В 1999 году, на вершине своего электорального успеха, ШАС получила в Кнессете 17 кресел из 120 (14 %); в нынешней правительственной коалиции у ее членов 11 кресел. Несмотря на то, что в последние годы партия обычно демонстрировала приверженность правому еврейскому национализму, его члены порой удивляли политических наблюдателей умеренностью и открытостью к диалогу с арабами в целом и с палестинцами в частности. ШАС, аббревиатура Shomrei Sefarad (Хранители сефарды), была основана в 1984 году в знак протеста против неравного представительства в политических партиях восточных евреев (мизрахим), часто называемых сефардами[1], то есть уроженцев мусульманского мира: действительно, руководство политическими объединениями страны по большей мере сосредоточено в руках евреев — уроженцев Восточной и Центральной Европы (так называемых «ашкенази»).

Один из самых знаменитых восточных ортодоксальных раввинов Израиля Овадья Йосеф до самой своей смерти оставался движущей силой партии. Он родился в 1920 году в Ираке, в Багдаде, в арабоязычной еврейской семье, получил имя Абдалла — арабская версия еврейского имени Овадья, означающего «раб Божий». В возрасте четырех лет переехал с родителями в Иерусалим и был отдан в ультра-ортодоксальную школу. Преуспев в изучении религии и заслужив широкую известность, в возрасте всего двадцати лет он стал раввином. Немного спустя, в 1947 году, он был направлен в Каир в качестве руководителя иудейской общины в самом большом городе арабского мира. Оттуда он вернулся спустя всего два года, чтобы стать гражданином нового Государства Израиль. Йосеф избрал своим путем раввинистическую иерархию, которую англичане в 1921 году разделили надвое: одной частью руководил главный раввин из числа ашкенази, другой — из числа сефардов. И если политическая, социальная и экономическая элита страны была представлена преимущественно ашкеназами, то миграция в Израиль сотен тысяч мизрахим, преимущественно арабоязычных, уроженцев земель от Марокко до Ирака, изменила состав еврейского населения. Прослужив в качестве религиозного судьи в разных местностях, Йосеф в 1968 году стал главным раввином сефардов Тель-Авива, а через пять лет был назначен главным раввином сефардов Израиля; на этом посту он оставался десять лет.

Оставив в 1983 году служение главного раввина и основав партию ШАС, он активнее начал выступать на политической арене. Он считал восточных евреев обделенными, вытесненными из центров власти, подвергающимися дискриминации, нередко терпящими унижение из-за их ближневосточной, неевропейской культуры. ШАС отчасти была основана как партия для выражения несогласия с ашкеназским политическим истеблишментом, но также для противостояния тем многим, кто считает, что арабоязычные евреи в некотором роде ниже евреев-ашкенази. Йосеф старался вернуть им их утраченное достоинство. Он настаивал на том, что прошлое арабоязычных евреев было не менее славным, чем у евреев из Европы, он гордился арабской культурой и сам был ее выражением. Со всей очевидностью это проявилось в июле 2019 года, когда список любимых песен ребе Овадьи Йосефа, собственноручно им написанный, был продан на аукционе за более чем 6 000 долларов. Читающий этот список может констатировать, что больше всего раввин любил музыку Мухаммеда Абделя Вахаба (1902–1991), великого египетского композитора и певца XX века, известного своими патриотическими и романтическими гимнами.

Восточные евреи могли гордиться золотыми временами арабо-еврейского симбиоза в таких регионах, как Ирак, Египет, Марокко и Андалусия. Плодом этой культуры стали такие великие умы еврейской истории, как Саадия Гаон (Саид бин-Йусуф аль-Файюми), египтянин X века, переводчик, философ, богослов и литургист, и Моше Маймонид (Муса бин-Маймон), андалусиец XII века, врач, философ, юрист и толкователь — упомянем лишь двух гениев из мириада светочей. Восточные евреи на Ближнем Востоке были не мигрантами, а, в первую очередь, местными жителями, интегрированными в мир мусульманского большинства наряду с арабоязычными христианами. Они воплощали многовековое наследие иудаизма, спокойно выражавшего себя на арабском языке.

Это арабо-еврейское наследие восходит к заре арабской цивилизации. Мы встречаем следы арабоязычных евреев еще до взлета ислама в VII веке. Некоторые евреи Йемена присутствуют на Аравийском полуострове со времен Первого Храма. Арабская династия иудеев-конвертитов, химьяриты, в V веке основала царство в Аравии. У пророка ислама, Мухаммеда, были сложные отношения с еврейскими племенами в Аравии, отмеченные и дружбой, и враждой. Перевод на арабский язык еврейских Священных Писаний, выполненный Саадией Гаоном в IX столетии, стал шедевром, впоследствии воспринятым (с богословскими изменениями) Коптской Церковью. По его учебнику арабской грамматики учился весь арабский мир. В XII веке Маймонид, которого цитирует в своих сочинениях Фома Аквинский, был одним из важнейших деятелей рационалистической философской школы, развившейся тогда в мусульманском арабском мире.

Как многие другие, эти мыслители в своих сочинениях использовали три языка: еврейский (для описания сложностей еврейского закона и его практики), арабский (в богословских и философских трудах, обращенных ко всему арабскому миру) и иудео-арабский (для популярных сочинений, адресованных еврейским общинам). Иудео-арабский язык — разновидность арабского с использованием еврейского алфавита — в свою очередь, забытое сокровище этого наследия. Можно провести параллель с более известной еврейской разновидностью немецкого языка, использующей те же буквы, т. н. идиш, распространенный в Восточной Европе, и с ладино, иудео-испанским еврейским языком евреев — уроженцев Андалусии. Евреи продолжали пользоваться иудео-арабским языком вплоть до XX века, и многие тома философских, богословских, научных, поэтических, песенных сочинений, наряду с памятниками внутриобщинной коммуникации, свидетельствуют о богатстве еврейской формы арабского языка.

Большинство арабских стран современного Ближнего Востока сформировалось лишь после падения Османской империи в 1918 году. Евреи участвовали в политической, социальной, культурной и экономической жизни тех развивающихся обществ наряду со своими мусульманскими и христианскими соотечественниками. Арабоязычные евреи выделялись в разных социальных кругах, и здесь мы должны ограничиться лишь несколькими примерами из политики и популярной культуры:

— Эскелл Сассун (1860–1932), иракский министр финансов и член иракского парламента до конца своих дней.

— Юсеф Каттауи (1861–1942), египетский министр финансов, а затем транспорта.

— Давид Самра (1878–1960), вице-председатель Верховного суда Ирака.

— Анри Куриэль (1914–1978), основатель Египетской коммунистической партии, убитый в Париже.

— Авраам Серфати (1926–2010), лидер марокканской оппозиции, противник короля Гасана II, проведший более двух десятилетий в тюрьме как политзаключенный.

— Андре Азулай (родился в 1941 году), близкий советник королей Гасана II и Мухаммеда VI в Марокко.

— Худа Эзра Нону (родилась в 1964 году), посол Бахрейна в Соединенных Штатах.

— Давуд Хосни (1870–1937), египетский композитор.

— Хабиба Мсика (1893–1930), тунисская певица.

— Файруз аль-Халабийя (Рахиль Самуха) (1895–1955), сирийская певица из Алеппо, вдохновившая известную ливанскую певицу Нухад Хаддад, также известную как Файруз.

— Того Мизрахи (1901–1986), египетский режиссер и актер.

— Зохра аль-Фассийя (1905–1994), марокканская певица при дворе короля Мухаммеда V.

— Салих (1908–1986) и Дауд аль-Кувейт (1910–1976), выдающиеся музыканты и основатели первого иракского оркестра радиовещания.

— Салима Мурад (1912–1974), популярная иракская певица.

— Шейх Раймонд (Раймонд Лейрис) (1912–1961), алжирский мастер андалузской музыки, исполнитель на уде и певец, убитый во время гражданской войны в Алжире.

Возможно, сегодня в арабском мире больше всего помнят Лейлу Мурад (1918–1995), египетскую актрису и певицу, исполнившую роли во множестве романтических фильмов на родине; выйдя замуж за известного египетского режиссера Анвара Вагди, она приняла ислам.

Основание Государства Израиль дестабилизировало арабский мир, полноценными членами которого были восточные евреи. Как в случае со всеми меньшинствами, золотые времена толерантности, сосуществования и творчества сменились временами лишений, маргинализации и притеснений. В XX веке эмиссары сионистского, политического и преимущественно светского движения, в котором доминировали ашкенази, оказывали сильное давление на восточных евреев, призывая тех пересмотреть собственную идентичность, перевоплотиться в еврейских националистов, смириться с идеей, что их истинная родина — Палестина/Израиль. Призыв мигрировать в Палестину/Израиль часто окаймлялся религиозно-мессианскими понятиями, находившими эхо среди многих восточных евреев, сохранявших традиционный еврейский образ жизни и надеявшихся на объединение еврейского народа на Сионе (Иерусалим) в конце времен. Сионистский политический дискурс, основанный на необходимости реагировать на европейский антисемитизм XIX–XX веков, кульминацией которого стал Холокост, отождествлял опыт восточных евреев с опытом евреев европейских. Еврейская история воспринималась как длительная и трагическая череда виктимизации, и восточных евреев призывали, в свою очередь, смотреть на собственную историю, как на печальный опыт внутренних гонений. Подкрепляя эту тенденцию, в сороковые годы некоторые арабские лидеры, движимые, в основном, реакцией на то, что они воспринимали как сионистский колониализм в Палестине, начали относиться к коренным восточным евреям, как к симпатизирующим сионизму. В некоторых местах на Ближнем Востоке отмечались вспышки насилия в отношении евреев, к которым можно отнести резню коренных евреев в Хевроне, в Палестине, в 1929 году, и в Багдаде в 1941-м. Загнанные в ловушку между европейским сионизмом и арабским национализмом сотни тысяч восточных евреев собрали багаж и покинули издревле родные страны.

Многие из прибывавших в Израиль в конце сороковых, пятидесятых годов и в начале шестидесятых были потрясены тем, что оказались в преимущественно светском и европейском обществе. Их часто перевозили в импровизированные пересыльные лагеря, регистрировали под новыми еврейскими именами, чтобы избавить от арабских, с ними обращались так, словно они были не вполне евреями и даже не совсем цивилизованными людьми в силу их традиционной еврейско-арабской практики и арабской культуры. Перенесенное унижение нанесло травму, и многие возлагали вину за это на ашкеназскую социалистическую светскую élite, правившую в Израиле с 1948 по 1977 год.

Когда социалисты потерпели поражение в 1977 году, многие восточные евреи, составлявшие в то время более половины еврейского населения в Израиле, не только содействовали их провалу своими голосами, но и с радостью приняли идеологию правого израильского движения под руководством Менахема Бегина. Место занял разжигаемый все более национализм, который, среди прочего, отказывался идти на компромиссы с палестинцами и вдохновлялся подозрительным отношением к арабскому миру в целом. Тем не менее среди восточных евреев распространенное антиарабское чувство было довольно двойственным, учитывая, что в конечном счете они культурно были укоренены в арабском мире. Они не только чувствовали себя непринужденно в арабском мире, к которому теперь относились враждебно и с презрением, но также ощущали себя угнетаемыми из-за собственных арабских культурных корней. И хотя они отказывались от отождествления себя с арабами, врагами Израиля по определению, они постепенно восстанавливали гордость за свое особенное религиозное, социальное, культурное наследие и за еврейско-арабскую кухню.

Раввин Овадья Йосеф и его молодые протеже из ШАС часто проявляли эту двойственность, выражавшуюся в постоянной смене вспышек издевательского презрения — в особенности после нападений арабов на евреев или экстремистских мусульманских выступлений против иудаизма — на интерес к развитию диалога и мира с арабским сообществом. Так, с одной стороны, в 2001 году Йосеф заявил в отношении арабов: «Запрещено быть милосердными с ними. Нужно уничтожать их ракетными ударами. Они коварны и гнусны» (The Telegraph, 10 апреля 2001 год); аналогично в 2009 году он прокомментировал в отношении мусульман, что «их религия так же мерзка, как они сами» (Maariv, 14 декабря 2009 года). В 2010 году о палестинцах он сказал: «Весь этот злокозненный народ должен исчезнуть из этого мира. Бог должен их покарать» (al—Jazeera, 29 августа 2010 года).

С другой стороны, несмотря на подобные полные ненависти заявления, именно Йосеф в 1989 году одобрил религиозное юридическое решение, которое позволяло отказываться от частей Израильской Земли, включая еврейские поселения, если под угрозой стоят человеческие жизни. Тем самым он поддержал правительство Рабина, подписавшего в Осло мирные соглашения с палестинцами по принципу «два государства для двух народов». Йосеф и его ученик Арье Дери, нынешний лидер ШАС, в 1990 году прибыли в Египет для обсуждения мирных инициатив с президентом Хосни Мубараком. Особое изумление вызвал тот факт, что израильские лидеры вели диалог с региональными арабскими властями на арабском, на родном языке и тех, и других. Тем самым создавался совсем другой образ израильтянина, обычно воспринимаемого арабами в качестве европейского колониалиста. Немного спустя Йосеф, бросая вызов многим ашкеназским раввинам Израиля, приказал ШАС примкнуть к коалиционному правительству Рабина, ведшего переговоры с Организацией освобождения Палестины (ООП). Йосеф предложил лично встретиться с руководителем ООП Ясиром Арафатом, а его встречи с главой палестинской полиции Насером Юсуфом, возможно, спасли жизни по обе линии фронта. Впоследствии, вновь бросая вызов религиозным правым, Йосеф осудил израильских колонистов, захвативших дома палестинцев в восточном Иерусалиме, и угрожал отправить правительство в отставку, если премьер-министр Нетаньяху не передислоцирует военных на оккупированных территориях с учетом плана, согласованного в Осло.

Эмоциональные вспышки реакции Йосефа переплетались с языком диалога с мусульманским арабским миром, непонятным многим политическим аналитикам. Через три недели после враждебных заявлений в адрес палестинцев, прозвучавших в 2010 году, он вновь заявил о своей поддержке мирного процесса. Он писал в послании к президенту Египта: «Я поддерживаю Ваши усилия и хвалю всех присоединяющихся к Вам лидеров и народы — египтян, иорданцев и палестинцев. Желаю успеха этому важному процессу, направленному на достижение мира в нашем регионе и на предотвращение кровопролития. Да ниспошлет Вам Бог долголетие, дабы Вы преуспели в Ваших усилиях на благо мира, и да установится в нашем регионе мир»[2].

Недавно, в январе 2023 года, на конференции религиозных евреев-израильтян, поддерживающих процесс мирного урегулирования конфликта с палестинцами, дочь Йосефа, Адина бар-Шалом, обратилась к присутствующим с такими словами: «Вопреки тому, что утверждали многие, мой отец никогда не менял позицию […]. Резкие заявления, поддержка дискриминационной и расистской политики подняли голову и трансформировались в единое общее зрелище […]. Настаиваю, что это не путь Торы и не путь ультра-ортодоксального мира […]. Нас воспитали не такими»[3]. Когда Йосеф умер в 2013 году, прощание с ним было самым величественным, что когда-либо видел Израиль. По этому случаю радикальная шиитская ливанская партия Хезболла через свой информационный орган аль-Манар недвусмысленно подчеркнула трения между воспитанием Йосефа как арабоязычного еврея и его предполагаемой враждебностью к арабам: «Смерть раввина Овадьи Йосефа: араб-сионист, ненавидевший арабов».

В возрасте 89 лет 29 сентября 2019 года ушел из жизни другой еврей из Багдада, Шимон Баллас, плодовитый израильский писатель и преподаватель арабской литературы в Университете г. Хайфа. Как и Йосеф, он родился в иракской столице и в 1951 году юношей прибыл в Израиль. В отличие от Йосефа, Баллас был светским интеллектуалом и в юности поддерживал коммунистическую партию. Всю свою жизнь Баллас называл себя иудейским арабом. В своей автобиографии First Person Singular, опубликованной на иврите в 2009 году, он трогательно описал, как спустя десятилетие после переезда в страну, ставшую для него второй родиной, он заставлял себя забыть родной язык, арабский, и начинал писать на иврите — на языке Государства Израиль: «Я посвятил себя системному чтению Библии и Мишны [раввинистический компендиум III века — прим. автора] на иврите. Другая привычка, которую я решил привить себе, — отказаться от чтения любой книги или газеты на арабском. Я даже запрещал себе слушать радиотрансляции на арабском языке. Я решил отделиться от арабского, забыть его, чтобы моим первым языком стал иврит. Этот процесс занял около двух лет. Однажды вечером, перед тем как лечь спать, я взял книгу Таги Хусейна [выдающийся египетский писатель XX века], чтобы кое-что проверить. После того как я погасил свет, меня подхватил мощный поток слов, фраз, поэтических строк, все на арабском языке, словно неожиданно прорвалась плотина. Сон был изгнан из моих глаз до первых утренних часов. Я чувствовал, что арабский язык мне мстит, так я объяснил это себе: справедливое наказание за то, что я отвернулся от моего любимого и горячего родного языка»[4].

Один из самых удивительных литературных персонажей Шимона Балласа — Ахмад (Гарун) Шушан, главный герой романа He is Different, изданного в 1991 году. Книга появилась на свет во времена первой войны в Персидском заливе. Это история иракского еврея, который вместо того, чтобы покинуть любимую родину, Ирак, вместе с толпами евреев, уехавших в начале пятидесятых годов, решил обратиться в ислам и затем вступил в правящую иракскую партию Баас. Однажды Баллас объяснил, что Ахмад/Гарун — его альтер эго, личность, которой он мог бы стать, если бы остался в Ираке. В интервью местной иерусалимской газете в марте 1991 года, когда союзники бомбили Багдад, Баллас взволнованно заявил: «Я никогда не отрицал свои арабские корни или арабский язык […]. Арабская идентичность всегда была частицей меня. Я говорил и говорю: я араб, принявший израилитскую суть, но я не меньше араб, чем кто-либо иной из арабов. Это данность и мне нечего этого стыдиться. […] Есть иудеи-арабы, как есть иудеи-французы. Почему христианин может быть арабом, а иудей — нет?»[5]. В своих сочинениях Баллас напоминает, что Ближний Восток не был и не должен быть зоной бесконечной войны.

Для Ближнего Востока война 1948-го года в Палестине имела два трагических следствия. В первую очередь, она породила кризисное положение палестинских арабов-беженцев, ведь сотни тысяч людей были изгнаны из своих домов и им так и не было позволено вернуться. Во-вторых, война спровоцировала стремительное и практически полное уничтожение еврейских арабских общин в Ираке, Сирии, Ливане, Йемене, Египте, Ливии, Тунисе, Алжире и Марокко, когда их члены оставляли свои дома в первое десятилетие после основания Государства Израиль. И если катастрофа палестинского народа известна многим, то о трагедии евреев в арабском мире знают мало. Тайный сговор сионистов, преимущественно ашкенази, и арабских режимов в сороковые и пятидесятые годы содействовал перемещению многих из восточных евреев в Израиль, при этом многие из них осели в Западной Европе, в Северной Америке и в других регионах. Большинство арабских режимов не сделали ничего, чтобы поощрить своих граждан из числа евреев остаться, более того, порой они делали все возможное, чтобы ускорить их отъезд, конфискуя собственность и лишая гражданства. Некогда цветущая тысячелетняя арабо-еврейская цивилизация практически полностью исчезла.

Эти две стороны трагической истории Ближнего Востока в середине XX века нельзя вспоминать так, словно они взаимно уничтожили друг друга. Большинство арабоязычных евреев, переехавших в Израиль, обрели новый дом, а палестинские арабы по-прежнему рассеяны в далекой диаспоре или живут под режимом оккупации и/или дискриминации.

Сегодня прочные еврейские общины сохраняются только в двух арабских государствах: в Марокко и Тунисе; в других местах существует небольшое число евреев, зачастую сокрытых от общественного взгляда. Тем не менее даже у эмигрировавших в Израиль не всегда была простая жизнь. В 1959 году, после массовой иммиграции восточных евреев в Израиль, в квартале Вади Салиб в Хайфе начались протесты, распространившиеся и на другие города, где была высокая концентрация арабоязычных евреев. Они протестовали против распространенной дискриминации и расизма, с которыми столкнулись в стране, где доминировали ашкеназские élite. В 1971 году в Мусраре, бедном квартале Иерусалима, сформировалось протестное движение восточных евреев, в большинстве своем выходцев из Марокко, названное Black Panthers (Черные пантеры — прим. пер.) в память о протестном движении афроамериканцев, боровшихся за равноправие в шестидесятые годы. Манифестанты, собравшись на площади, требовали от израильских властей положить конец дискриминации восточных евреев. ШАС продолжила эту борьбу, хотя, конечно, не в духе лаицизма, присущего демонстрантам прошлых столетий. Интересно заметить, что восстановление собственных восточных еврейских традиций сближает последователей партии со многими арабами мусульманами в Палестине и во всем арабском мире, открывая возможность для диалога и сотрудничества.

Элла Шохат, ведущий специалист по культуре, идентичности и истории евреев в арабских землях, сама, в свою очередь, дочь иракских евреев, писала: «Лишенные нашей истории, мы, в силу безвыходного положения, были вынуждены подавить коллективную ностальгию, по крайней мере, в публичной сфере. Всепроникающее представление о „едином народе”, собранном на древней родине, неизменно направлено на уничтожение любого доброго воспоминания о жизни до Израиля. Никогда не разрешалось оплакивать травму, пережитую при виде документальных свидетельств о разрушении Ирака, в некоторых из нас боль интенсифицировалась и кристаллизировалась. Наше культурное творчество на арабском, еврейском и арамейском мало изучается в израильских школах, становится непросто убедить наших детей, что мы действительно некогда жили там, вдали, и что некоторые из нас до сих пор остаются там — в Ираке, в Марокко и в Йемене»[6].

В последние годы некоторые потомки евреев, переехавших в Израиль из арабского мира, открывают для себя заново социальные, культурные и религиозные корни в арабском мире. Пробудился интерес, в первую очередь, к музыкальным, культурным и кулинарным традициям еврейского мира, который столетиями был неотъемлемой частью арабского Ближнего Востока. Новое внимание к собственным культурным корням побуждает некоторых углублять диалог с соседями: палестинцами и арабами.

Завершая свою работу по левантийской культуре, After Jews and Arabs, литературный критик Амиэль Алкалай утверждает: «Идеализация и романтизация этой памяти кажется настолько же бесполезной и обреченной на провал попыткой, как ее присвоение и искажение. Но без тщательной проверки ее самых особенных качеств, составление полевой карты, основанной на противоречивом знании, которое может породить переменчивость событий, — не что иное, как полный отказ от ответственности. […] Где-то среди видений, основанных на древних пророчествах и необходимости нового завета, среди закрытых дверей и заполненных улиц, магии старых мест и запертых комнат, где не звучит песня, остается пространство — пространство для поэзии и политики возможного»[7].

Память о евреях арабского мира и об их истории возвращает словам «еврей» и «араб» их забытое значение, открывая новые горизонты к будущему, не подавленному нынешними реалиями конфликта и лишений. Настоящее стагнирует, повиснув над непреодолимой бездной между двумя мирами, однако память, вспоминая, как было во времена до противостояния евреев и арабов, о евреях, как о неотъемлемой части арабского мира и его языка, предлагает перспективу будущего, в котором евреи смогут жить рядом с арабами в условиях справедливого мира и примирившегося равенства.

***

ПРИМЕЧАНИЯ:

[1] Термин «сефарды» относится к евреям, уроженцам Испании и Португалии. Во времена изгнания иудеев из этих земель, в XIV – начале XVI столетия, многие из них переселились в Северную Африку и на Ближний Восток, где также существовали иудейские общины из числа местных жителей, носителей арабского и берберского языков, которых точнее следует называть мизрахим (восточные евреи).

[2] Y. Ettinger, Ovadia Yosef Atones to Mubarak After Declaring Palestinians Should Die, in Haaretz, 16 сентября 2010.

[3] Y. Abraham, A Coming out Party Israel’s Religious Jewish Left, in +972 Magazine, 24 января 2023.

[4] S. Ballas, First Person Singular, Bnei Brak/Tel Aviv, Hakibbutz Hameuchad, 2009, 75.

[5] Интервью в местном еженедельнике Kol Ha’ir, 15 марта 1991 года.

[6] E. Shohat, On the Arab-Jew, Palestine and Other Displacements, London, Pluto Press, 2017, 80.

[7] A. Alcalay, After Jews and Arabs, Minneapolis, University of Minnesota Press, 1993, 284.