Сейл О SJ
В энциклике Fratelli tutti Папа Франциск уделил особое внимание братству и социальной дружбе. Созвучная беспокойству Папы, эта статья проливает свет на социо-культурную и политико-экономическую обстановку в мире, а главное – предлагает читателю поразмышлять о глобальном обществе риска в духовном ключе. В постковидную эру мы призваны развивать свою концепцию социального организма, удерживая вместе духовность и ответственность. Автор – профессор социологии в университете Соган (Сеул, Южная Корея).
***
COVID-19 и глобальное общество риска
COVID-19 вверг человечество в глобальный кризис, какого мы и вообразить не могли в современном мире высокотехнологичной глобализации. Он ударил по школам, церквям, стадионам, рынкам и т.д., остановил обычную и привычную деятельность всех социальных организаций в каждой стране и регионе мира. Если мы возомнили, что современная наука и техника изгнала из леса всех злых духов и контролирует каждый уголок человеческого общества[1], то мы ошиблись: этот вирус показал, что она всё ещё не способна дать нам панацею. Пандемия заставила наш сегодняшний мир расстаться с иллюзиями и ясно увидеть уязвимую природу глобального общества[2]. Человечество призвано к основательному коллективному размышлению над современным глобальным обществом риска, в частности над его социально-экономическими, политическими, экологическими, культурными и духовными аспектами.
Ульрих Бек, авторитетный немецкий социолог, подчёркивал неотложную необходимость такого размышления, усматривая в нём нравственное лекарство от проблем в глобальном обществе риска[3]. Его мысли на эту тему созвучны той обеспокоенности, которую высказывает Папа Франциск в энциклике Fratelli tutti (FT), размышляя над глобальными социальными проблемами, такими как изменение климата, экологический кризис, нарастание поляризации, маргинализация бедных, угрозы общему благу и демократии и т.д.[4]. Процессы глобальной модернизации ограничивают кругозор: кажется важным только экономический рост, поощряемый «инструментальной рациональностью» и священным мифом о «современном государстве» под глобальной властью «неолиберального капитализма». По мнению Бека, сосредоточившись на соревновании между отдельными странами и между странами в их совокупности, человечество потеряло из вида самую важную глобальную перспективу, в которой следует оценивать и решать общие проблемы, а не только проблемы отдельных национальных государств.
С другой стороны, такие международные институты, как Всемирная торговая организация, Международный валютный фонд и Всемирный банк, вроде бы борются с бедностью малоимущих стран; однако на принятие решений этими институтами сегодня влияет «экономика и сфера финансов» (FT 12), контролируемая сильнейшими странами, а те, в свою очередь, руководствуясь собственными политико-экономическими интересами и навязывая всем единую культурную модель, неспособны противостоять тайным играм на транснациональных рынках. Общее благо превращается в инструмент, используемый в интересах глобальной экономики (ср. FT 12). Поскольку так обстоят дела, эти международные организации не могут исполнять – разве что минимально – благотворную роль «невидимых рук», врачующих мировые кризисы. Чрезвычайная ситуация под названием COVID-19 вскрыла ложность парадигмы ничем не сдерживаемого глобального рынка.
В энциклике Laudato si’ (LS) Папа Франциск показал нам, что такое экологическое обращение. Духовный руководитель Церкви, он тщательно рассмотрел современные и будущие глобальные проблемы и на этом основании указал направление, которое нужно избрать во благо нашему – человечества – общему дому. В энциклике Fratelli tutti он обратил особое внимание на братство и социальную дружбу. В этой статье, созвучной беспокойству Папы, мы постараемся пролить свет на социо-культурную и политико-экономическую обстановку в мире. А главное, поразмышляем о глобальном обществе риска в духовном ключе.
Государственное регулирование против индивидуальной свободы
С нарастанием пандемии мы видим, во-первых, высокую напряжённость и столкновения между правительственными распоряжениями и индивидуальными свободами. Парадокс: в западных странах есть люди, которые выходят на демонстрации против правительства и отстаивают своё право не использовать маску в общественных пространствах, хотя медицинская наука продемонстрировала, что ношение маски представляет собой наиболее эффективную меру против распространения вируса. С другой стороны, слаборазвитые страны жёстко и бесчеловечно обращаются с теми, кто нарушает гигиенические или карантинные правила. Например, солдаты грозятся стрелять в нарушителей или запереть их в клетку для животных. В такой-то накалённой обстановке мы должны развивать свою способность к размышлению, чтобы увидеть и верно оценить, каковы наши приоритеты на этом этапе глобального кризиса.
Пандемия, поскольку она длится долго, повреждает привычные источники нашего пропитания и экономической деятельности; при этом мы даже не знаем, когда сумеем с ней справиться и сможем ли вернуться к той жизни, какую вели до COVID-19.
Политико-экономическая поляризация угрожает общему благу
Когда в кризисной ситуации возрастает неуверенность, люди склонны возлагать надежды на политические идеологии, понимаемые как коллективное выражение наших желаний и верований. Поскольку пандемия сокрушила экономические системы на местном, национальном и международном уровнях, средства к существованию серьёзно сократились. Во всём мире пандемический кризис ускорил уже господствовавшую политико-экономическую поляризацию: в условиях пандемии ни одна страна не может похвастаться позитивным экономическим ростом. Поэтому мы наблюдаем беспорядки и восстания, мотивированные нарастающими тревогами.
И вот, когда общественную обстановку так сотрясают эффекты пандемии, некоторые консервативные политики пытаются достичь общего блага грубыми и агрессивными стратегиями. Во имя «демократической свободы» они говорят на языке ненависти, при поддержке экстремистов и правых популистов, чтобы сохранить статус-кво, укрепляя уже приобретённые права и защищая собственные интересы. И напротив, некоторые политики-прогрессисты пытаются содействовать структурной реформе в пользу маргиналов и изгоев более обширным распределением общественных благ. В условиях экономического кризиса и политического разделения, как нам справляться с угрозой общему благу?
Попробуем исследовать рынки в конкретной перспективе. Например, такие цифровые платформы, как Zoom и другие приложения, работающие в интернете, получают астрономическую прибыль, поскольку предоставляют связь или возможность делать покупки онлайн – то есть новые решения для людей, вынужденных держаться на расстоянии друг от друга. С другой стороны, многие сотрудники таких компаний, которые занимаются доставкой товаров и поддержкой клиентов, напрямую оказывая услуги и физически контактируя в том числе с больными, подвергаются опасности и получают минимальную зарплату.
Нужно переосмыслить ценность справедливости, равенства и человеческого труда. Эти граждане-маргиналы вынуждены работать ради выживания. Их труд насущно необходим и очень важен, так что британские эксперты в области здравоохранения называют их «ключевыми работниками»[5]; ещё одно определение для них – «насущные работники». Без этих «невидимых» людей – курьеров, водителей, офисных сотрудников, официантов и санитаров, чья работа включает в себя прямой и физический контакт с клиентами, – технологии и информационные системы (IT) не могли бы полноценно функционировать и удовлетворять потребности и запросы клиентов. В общем, политико-экономическая поляризация подталкивает всё человечество к тому, чтобы посмотреть на себя и переопределить основания насущных ценностей – распознать, какие из них в кризисной ситуации важнее прочих. Чрезвычайные обстоятельства вынуждают нас размышлять и ставить под вопрос свои прежние суждения.
Размышляем о глобальном кризисе в структурном и культурном аспектах
Кризис (危機)[6] нашей социально-политико-экономической модели предстаёт перед нами в двух разных обличиях: как опасность и как возможность. Хотя уже привычным стало называть нынешнюю ситуацию «новой нормальностью», эта привычка, с одной стороны, подчёркивает влияние симптомов пандемии, а с другой – оставляет нас без аналитических объяснений касательно структурных и культурных проблем, связанных с распространением самой пандемии.
Как показывают энциклики Папы Франциска Laudato si’ и Fratelli tutti, кризис, вызванный пандемией, – не что-то совсем новое для человеческого общества. И раньше бывали болезни от вирусов: ближневосточный респираторный синдром, Эбола, атипичная пневмония и т.д. Но ни одна из них не поражала целые социальные зоны, как COVID-19. Эта пандемия стала одним из самых ярких признаков «экологического хаоса», вызванного распространением вирусов, перешедших к человеку от диких животных. Поскольку люди не перестают исследовать и эксплуатировать девственные земли, например Амазонские леса и Антарктиду, трудно уклониться от подобных болезней.
В наше время ставится целью «линейное развитие с предпочтением экономическому росту», поддерживаемое преимущественно неолиберальной идеологией и основанное на структурной реорганизации международного рынка. Сегодня неолиберальная структура экономики переживает глобальный кризис, тогда как национальные государства заботятся о защите своих внутренних рынков. Промышленные структуры, чья цель – «больше эффективности и больше прибыли», не могут полноценно функционировать в нынешних условиях пандемии. Очевидно, что транснациональные группы и предприятия испытывают трудности с координацией производства, доставки и потребления товаров за пределами своих стран[7]. Соглашения о свободном обмене подвергаются угрозе из-за внешней политики сильных стран, желающих защитить свои внутренние рынки. Например, дипломатические и экономические трения между Китаем и США обострились в области IT-индустрий и таможенных вопросов.
Кроме того, современный образ жизни поддерживает подобную близорукость при определении национальных интересов и ориентацию на рынок, под предлогом пресловутого «социально-экономического развития». Мы, люди, стали самым опасным «всеядным хищником» на планете. Мы исследуем и эксплуатируем все остатки девственных земель к выгоде немногих, превращаем эти территории исключительно в ресурс для обогащения. Если только мы не прекратим эксплуатировать планету без должной умеренности, в будущем живые существа получат ответный удар ещё сильнее нынешнего. Не переменив решительно свой образ жизни, мы не сможем избежать дальнейших экологических кризисов, и они всё глубже будут погружать нас в экологический хаос.
Экологическое обращение вместе с человеческой солидарностью
Папа Франциск призвал нас к экологическому обращению в энциклике Laudato si’ и довершил его описание в социальной энциклике Fratelli tutti. Коротко говоря, в замкнутом мире, над которым COVID-19 простёр мрачные тучи, насущная необходимость для всего человечества – экологическое обращение, понимаемое как личное и коллективное обращение к любви и милосердию Творца: «Бог сотворил всех людей с равными правами, обязанностями и достоинством и призвал их жить вместе по-братски» (FT 5).
Сошлёмся на тексты понтификов, где проиллюстрированы характеристики подобного экологического обращения. Св. Иоанн Павел II в своей первой энциклике Redemptor hominis (RH) предостерегает: зачастую человек как будто «не воспринимает иные смыслы своей природной среды, а только те, что служат целям немедленного использования и потребления» (RH 15). Далее, в Centesimus annus (CA), Папа отмечает, что мы мало стараемся «сберечь нравственные условия подлинной человеческой экологии» (CA 38), а затем призывает к экологическому обращению на Общей аудиенции 17 января 2001 года.
Для Папы Франциска разрушение человеческой среды – очень тяжкое зло, не только потому, что Бог вверил мир людям, но и потому, что человеческая жизнь сама по себе есть дар, подлежащий защите от разнообразных форм деградации. «Любое стремление исцелить и улучшить мир требует глубокого изменения “стилей жизни, моделей производства и потребления, консолидированных структур власти, которые сегодня царят в обществе”» (LS 5). Поэтому всем нам нужно «экологически обратиться», то есть применить плоды нашей встречи с Иисусом Христом к отношениям с окружающим миром. Мы призваны быть хранителями Божьего дела, и это – существенная часть добродетельной жизни (ср. LS 217).
Мы, верующие, должны смотреть на мир не только извне (ср. Послание к Диогнету), но и изнутри, распознавая связи, которыми Отец соединил нас со всеми существами. Экологическое обращение побуждает нас развивать свои индивидуальные способности, и в нём мы черпаем креативность и воодушевление, чтобы решать проблемы мира и предавать себя Богу «в жертву живую, святую, благоугодную» (Рим. 12,1). Наше превосходство – не основание для личной славы или безответственного господства, но иная способность, которая в свою очередь налагает на нас серьёзную ответственность, проистекающую из нашей веры (ср. LS 220). «Различные убеждения нашей веры […] помогают обогатить смысл такого обращения как осознание того, что всякое творение отражает нечто Божие и передаёт нам некую весть, уверенность в том, что Христос принял на Себя этот материальный мир и теперь, воскресший, обитает в глубине каждого существа, окружая его Своей любовью и пронизывая Своим светом» (LS 221).
Вышеприведённые замечания Папы Франциска звучат и в его новой энциклике Fratelli tutti, теперь применительно к тому, как глобальная культура, дающая всё больше оснований для беспокойства, эксплуатирует маргиналов во время пандемии: «[Неолиберализм] не замечает, что предполагаемое переполнение не избавляет от неравенства, которое служит источником новых форм насилия, несущих угрозу общественному организму. С одной стороны, необходима активная экономическая политика, способствующая “как диверсификации производства, так и предпринимательской изобретательности”, чтобы число рабочих мест росло, а не сокращалось. […] Хрупкость мировых систем перед лицом пандемии показала, что свободный рынок не панацея и что, помимо возвращения к здравой политике, не подчинённой диктату финансов, “мы должны поставить человеческое достоинство в центр и на этом фундаменте возводить альтернативные социальные структуры, в которых мы нуждаемся”» (FT 168). «Худшее, что можно сделать вслед за снятием санитарных ограничений, – снова и ещё глубже окунуться в судорожное потребление и искать новые формы эгоистической самозащиты. Дай Бог нам уже не видеть вокруг “других”, здесь только “мы”. Не дай Бог этому кризису стать очередным мрачным историческим событием, ничему нас не научившим» (FT 35). Коротко говоря, глобальный кризис, вызванный COVID-19, подталкивает нас выйти за собственные пределы и встретить наших ближних, особенно маргиналов, в стороне от рыночных механизмов и дуалистической ментальности, в широких горизонтах социального и экологического организма.
Симбиоз: социальный организм и его новые горизонты
Многие учёные убеждены, что мы преодолеем эту пандемию сильной вакциной. Однако нам следует вдумчивее посмотреть на существование вирусов. Согласно учёным, вирусы живут на земле миллиарды лет, тогда как мы, люди – немногим более двух миллионов лет[8]. Мы, люди, склонны ставить себя в центр мира и нуждаемся в каком-нибудь антидоте от столь ядовитого и надменного антропоцентризма. Симбиоз вынуждает нас жить со всеми Божьими тварями, населяющими мир: другие живые существа и другие этнические группы – не объект для эксплуатации в пользу наших благополучных обществ.
Как нам вновь оживить и должным образом восстановить Землю – наш дом? Эмиль Дюркгейм, социолог, чуткий к моральной тематике, анализировал мощную динамику солидарности, сосредоточившись на священном, происходящем из общества sui generis, к которому принадлежат люди. Современная политика – это деление на лагеря, к которым «я» принадлежу или нет, и бесконечные потоки ненависти извергаются на противоположную сторону. В контексте постмодерна такая политика идентичностей в соединении с социальной однородностью и схожими стилями жизни становится священным местом жаркой политической войны, где слыхом не слыхивали о духовном выходе за свои пределы. Да, такие социальные тенденции могут предоставить рупор маргинальным голосам, которые при традиционном и патриархальном укладе были бы заглушены, но политика, основанная только на идентичности, плодит всевозможные фракции и партии, драчливые и неспособные ни вести диалог с другими, ни выходить за свои пределы, ни предоставить место вдумчивым ответам.
В социо-культурных контекстах самосознание само по себе может только служить собственным интересам; тем не менее самосознание может и открыть новое слияние горизонтов посредством взаимопонимания, не скованного собственными интересами и ориентированного на «полноту жизни» в секулярную эпоху[9]. Нам нужен Бог – «Совсем Другой»[10], кем мы не можем владеть, кого не можем присвоить. И тогда откроется пространство для размышления о главном смысле жизни в симбиозе. Поэтому, имея дело с такими экологическими кризисами, мы не должны отказываться от целостного, исторического и глобального подхода, идти на поводу у постмодернистских фракций[11] или сдаваться в плен тоталитаризму.
Парадигма социального организма, ориентированного на симбиоз в постковидную эру, позволяет нам открыть глаза и с приязнью смотреть на всё творение, как смотрит Бог – любящим и милосердным взглядом. Первому описанию социального организма, поддержанному такими социальными дарвинистами, как Герберт Спенсер, недоставало критического и вдумчивого восприятия иерархических и несправедливых связей между целым и его частями. Современные теоретики не пришли к согласию об иерархической классификации социальных организмов. Мы должны – особенно в постковидную эру – развивать нашу концепцию социального организма, удерживая вместе духовность и ответственность.
Экологическая духовность и вдумчивая ответственность
В энциклике Laudato si’ Папа Франциск увещает нас найти новый путь для экологического обращения. В библейском контексте «обращение» – не только метанойя (перемена образа мыслей), но и шува (целостное изменение и ума, и тела). К тому же обращение не просто имеет место внутри человеческого сердца, но объемлет и планету, где люди взаимодействуют, вместе создают или уничтожают жизнь других Божьих созданий. Если богослов-иезуит Бернар Лонерган назвал уровни обращения: интеллектуальный, нравственный и духовный, – то Дональд Л. Гелпи прибавил к ним социальный и общинный.
Сегодня Церкви и светским лидерам необходимо принять свою духовную, институциональную и общественную (публичную) ответственность, особенно в нашем постсекулярном обществе[12]. В гражданских обществах публичная сфера представляет собой ту главную площадку, где достигают гегемонии: это отражение знаков времён. Церковь, служащая всему человечеству, обязана выслушивать разные голоса, звучащие в публичной сфере. С другой стороны, цель, к которой она устремлена, лежит за пределами этих мирских баталий в публичном пространстве. Поэтому её эсхатологическое видение позволяет рассматривать человеческие вопросы, исторические и общественные, в трансцендентной перспективе[13].
Обращение всегда подразумевает нравственную и социальную ответственность. В библейском контексте прощение грехов постоянно влечёт за собой призыв к любящей заботе или нравственной ответственности за отверженных, как в притче о добром самарянине (ср. Лк. 10,30-37)[14]. По нашему мнению, в перспективе, ориентированной на практическую жизнь, экологическая духовность сопряжена со следующими тремя измерениями ответственности[15].
1) «Духовная ответственность» требуется в наших отношениях напрямую с Богом на индивидуальном и общинном уровне. Мы можем осуществлять её и развивать только в контексте созерцательной молитвы и самого искреннего общения с Богом. Духовная ответственность даёт нам постичь глубокий смысл мирских благ и указывает, какое наше отношение к ним будет справедливым и здравым; тем самым она помогает нам жить свободнее и счастливее. На каждом лежит определённая степень ответственности, поскольку он субъект различения; к тому же каждый из нас должен брать на себя ответственность за некоторые аспекты процесса принятия решений в коллективном различении.
2) «Институциональная ответственность» необходима применительно ко всем институциональным вопросам в Церкви и обществе. Власть – важный элемент в процессе принятия решений. Слушать отверженных из народа Божия и руководствоваться Духом – это всегда основа для созидания коллективной совести, которая несёт институциональную ответственность: отстаивает права человека и препятствует хищническому произволу, направленному на самых слабых. Нести институциональную ответственность – значит уделять много времени и сил слушанию разных и не согласных друг с другом голосов, стараться восстанавливать надёжные отношения, превозмогающие равнодушие и антагонизм, и искать общую площадку – то, что наиболее значимо для всего человечества. Итак, институциональная ответственность – это способ ввести синодальность не только в управленческие структуры Церкви, но и в светские институты и правительства.
3) «Общественная ответственность» подвержена влиянию «духа времён» (Zeitgeist) и отражает его в публичной сфере общества, где коммуникация, разумная и с открытой ментальностью, как утверждает Юрген Хабермас, обогащает гражданское общество и демократию и предоставляет возможности для решения текущих проблем. Таким же образом современный мир, где интернет, социальные сети, искусственный интеллект и прочие разнообразные средства коммуникации тесно связывают людей и отменяют расстояния, требует более высоких уровней публичной ответственности.
В основе своей человеческая ответственность должна просвещаться и обогащаться милосердием Божиим, то есть тем, каким образом мы, люди, служим отражением и следуем в мире Истине, Пути и Жизни с помощью Святого Духа. С одной стороны, те, кто руководит Церковью, должны быть людьми молитвы, духовными и чуткими к действию Святого Духа, чей голос подобен ветру (ср. Ин. 3,8), в народе Божием во время кризиса, вызванного COVID-19; с другой стороны, светские лидеры должны отвечать за свои решения как социальные акторы, обладающие и пользующиеся властью и авторитетом внутри предприятий и правительств.
Церковь как маяк
В истории Церковь играет ключевую и «пороговую»[16] роль в кризисных ситуациях. Два великих Папы, Григорий и Лев, показали себя выдающимися руководителями в тяжкие чумные времена раннего Средневековья. Сейчас, когда мрачные тени сгущаются над человечеством из-за пандемии COVID-19, мы – Церковь – должны осознавать свою миссию быть «солью и закваской» в мире, должны ходить в евангельской радости.
Хотя в острую фазу пандемии участие в мессах было ограничено, Церковь высоко ставила достоинство маргиналов и важность нашего общего дома. Например, Корейская Католическая Церковь ввела у себя общие правила по предотвращению заражений, и все приходы следовали этим руководящим указаниям. В то же время корейские католические иерархи заручились сотрудничеством таких организаций, как Global Catholic Climate Movement и Pax Christi, известных кампаниями по климатическим изменениям и экологическому пробуждению.
Хотя и мрачен горизонт нынешнего мира, «молитва Творцу» Папы Франциска[17] проливает свет на нашу – человеческую – потребность различать и двигаться вперёд в «новом, нормальном» обществе глобального риска.
**************************
ПРИМЕЧАНИЯ:
[1] Макс Вебер описал «разочарование мира» как процесс «рационализации».
[2] Уязвимость людей – повод отправиться в социальное, экзистенциальное и духовное путешествие. Пиппа Норрис и Рональд Инглехарт в работе «Священное и светское. Религия и политика в глобальном мире» (Pippa Norris e Ronald Inglehart, Sacro e secolare. Religione e politica nel mondo globalizzato, Bologna, il Mulino, 2007) утверждают, что религиозность находит себе место в слаборазвитых обществах, не достигших социального благосостояния, избавляющего от уязвимости. Однако Роберт Н. Белла в работе «Привычки сердца. Индивидуализм и обязательство в сложном обществе» (Robert N. Bellah, Le abitudini del cuore. Individualismo e impegno nella società complessa, Roma, Armando, 1996) подчёркивает, что признать уязвимость человеческого состояния – важнейшая предпосылка человеческой солидарности в самой передовой стране – Соединённых Штатах Америки. Также и Брайан С. Тёрнер в работе «Уязвимость и права человека» (Bryan S. Turner, Vulnerability and Human Rights, University Park, Pennsylvania University Press, 2006) называет именно уязвимость главной причиной для борьбы за права человека. В христианской духовности признание собственной уязвимости необходимо для предания себя полноте жизни, то есть для выхода за свои пределы по благодати Божией.
[3] Ср. U. BECK, La società del rischio. Verso una seconda modernità, Roma, Carocci, 2000; ID., La società globale del rischio, Trieste, Asterios, 2001; ОН ЖЕ, Un mondo a rischio, Torino, Einaudi, 2003; ОН ЖЕ, La metamorfosi del mondo, Roma – Bari, Laterza, 2017.
[4] Как социолог, Бек в своей книге «Власть и оппозиция в глобальную эпоху» (Potere e contropotere nell’età globale, Roma — Bari, Laterza, 2014) подчеркнул роль оппозиции в глобальных властных играх, в которые играют бизнес, национальные государства и гражданские движения. Однако Папа призывает всех людей обратиться, чтобы принять милосердие Божие. По его мнению, нужна реформа институтов – ради лучшего мира, где достоинство каждого человека и общее благо станут первоочередными целями.
[5] R. WILKINSON — K. PICKETT, L’ equilibrio dell’anima. Perché l’uguaglianza ci farebbe vivere meglio, Milano, Feltrinelli, 2019.
[6] Китайский иероглиф «кризис» (危機) состоит из двух слов, означающих опасность и возможность.
[7] В докладе Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) от июня 2020 года об экономических перспективах был дан прогноз: общий «темп экономического роста» будет преимущественно негативным из-за неясностей, вызванных пандемией. Ожидались следующие индексы падения: США – 7,3%, Англия – 11,5%, Италия – 12,4%, Испания – 18,5%. У Южной Кореи – 0,8% , наименее негативный темп – благодаря высокому кредиту доверия, объясняемому успешным взятием пандемии под контроль (ср. www.oecd.org/economic-outlook/june-2020).
[8] Ср. E. YONG, I Contain Multitudes: The Microbes Within Us and a Grander View of Life, New York, Harper Collins, 2016 (in it. Contengo moltitudini. I microbi dentro di noi e una visione più grande della vita, Milano, La nave di Teseo, 2019).
[9] Ср. C. TAYLOR, L’ età secolare, Milano, Feltrinelli, 2009.
[10] Джудит Батлер в работе «Критика этического насилия» вслед за Эммануелем Левинасом утверждает, что «Другой» символизирует безграничные этические отношения, а «другой» обозначает других людей. Однако мы говорим, что Бог, милосердный Отец и последнее основание человеческой трансцендентности – «Совсем Другой», и здесь Имманентное действительно может пересечься с Трансцендентным в евангельской радости.
[11] Постмодернистские фракции тесно связаны с «“деконструкцией”, согласно которой человек волен создавать всё с нуля». В результате «теряется и историческое чувство» (FT 13).
[12] Ср. J. HABERMAS, «Secularism’s Crisis of Faith. Notes on Post-Secular Society» в New Perspectives Quarterly 25 (2007/4) 17-29.
[13] Ср. S. OH, «The Crisis of Korean Catholic Church in the Post-Secular Society: In the Light of the Legitimacy Crisis» в Catholic Theology and Thoughts, т. 76, декабрь 2015 г., 83-117.
[14] Любовь – укоренённый в сердцах всех людей образ Божий – превосходит всякую политику, настаивающую на частных «идентичностях»: «Любящему неважно, откуда родом раненый брат. “Любовь разрывает цепи, нас изолирующие и разлучающие, и перебрасывает мосты; любовь даёт нам построить одну большую семью, где все мы чувствуем себя дома […]. Любовь излучает сострадание и достоинство”» (FT 62).
[15] Эти три измерения описаны в работе S. OH, «Tasks for the Catholic Church in Korea on the Path of Pope Francis» в Catholic Theology and Thoughts, т. 81, июль 2018 г., 235-269.
[16] Термин происходит от слова «порог». «Пороговость» у Виктора Тёрнера, изначально взятая у французского антрополога Арнольда ван Геннепа, поясняет смысл переходной общины (communitas) «в пути».
[17] Эту молитву составил Папа, ею завершается энциклика Fratelli tutti.
