Федерико Ломбарди SJ

В первое время после избрания Папы Франциска его друзья, приезжавшие на встречи к нему из Буэнос-Айреса, поражались жизнерадостности и энергии нового Папы. Они его любили и восхищались им и, естественно, радовались его избранию, но в последний период его архиепископского служения у них было впечатление, что он стал не таким энергичным и жизнелюбивым, как раньше, возможно, потому что он был на пороге 75-летия, а значит — завершения пастырского служения, которому посвящал столько времени все свои силы. Неоднократно я слышал от кого-нибудь из них замечание, что в Риме они нашли другого человека, в определенном смысле намного помолодевшего и более динамичного, чем тот, кто недавно оставил Аргентину.

Да и те, кому приходилось сотрудничать с ним в Риме, не зная его ранее, поражались его жизнерадостности и энергии, проявлявшимся день за днем, весьма удивительным и, можно сказать, нарастающим образом, в немолодом человеке и, безусловно, не наделенным превосходным состоянием здоровья. В пастырских обязанностях, на аудиенциях он не жалел сил, не оберегая себя даже в непогоду. Он бесстрашно отправлялся в такие трудные международные путешествия, какие, по признанию его предшественника, были тому не под силу. В этом было что-то сверхъестественное. Однажды, во время первого визита в Корею, я конфиденциально спросил его, как бы он объяснил свою неожиданную энергию. Он ответил сразу и очень просто: «Благодать положения». Он хотел сказать, как знает любой верующий, что если воля Божия ставит тебя в определенную жизненную ситуацию или поручает тебе миссию, то одновременно дает тебе всю необходимую благодать для исполнения того, чего от тебя ждут.

«Благодать положения» сопровождала его 12 лет, намного дольше, чем, возможно, мы ожидали, и чем, как кажется, он сам ждал поначалу. Теперь мы можем оглянуться и размышлять о том, сколько, сотрудничая с благодатью Божией, он смог сделать, служа Церкви и человеческому сообществу, в ходе понтификата, который, безусловно, оставит знак в истории Церкви начала третьего тысячелетия.

Аргентинец с итальянскими корнями, первый Папа-латиноамериканец, Хорхе Марио Бергольо выбрал — первый и пока единственный — имя Франциск. Мы сразу поняли, что это требовательный и очень мужественный выбор: Песнь о творениях, Госпожа Бедность, путешествие к Султану… творение, бедные, мир. Он решил жить в Доме Святой Марфы, а не в Апостольском дворце. В Великий Четверг пошел совершать Мессу Воспоминания вечери Господней не в собор Святого Иоанна на Латеранском холме или в базилику Святого Петра, а в тюрьму для несовершеннолетних, где омыл ноги юношам и девушкам. Не будучи великим полиглотом, сразу проявил харизму близости и спонтанной эмпатии с народом, что стало феноменом коммуникации. В первый месяц после избрания, приняв предложение кардинальских собраний до конклава, учредил новый малый Совет кардиналов с разных континентов (сначала семь, потом девять), чтобы встречаться с ними несколько раз в год для консультаций, в том числе вне Римской Курии, и изучать проекты реформы. Свой первый неожиданный визит совершил на остров Лампедузу, причал мигрантов и потерпевших кораблекрушения в Средиземном море.

С самого начала очень сердечно и прозрачно установил две важные и «новые» для Папы связи: отношения с предшественником, Бенедиктом XVI, оставшемся жить в Ватикане, и с Обществом Иисуса, религиозным орденом, к которому изначально принадлежал, возглавляемым тогда о. Адольфо Николасом.

Помимо путешествия в Бразилию на Всемирный день молодежи, посвятил летнее время написанию Апостольского обращения Evangelii Gaudium («Радость Евангелия»), поистине программного документа: миссионерская Церковь, не «самодостаточная», которая обязана нести в мир Евангелие, источник радости.

Можно сказать, что буквально за несколько месяцев мы смогли недвусмысленно понять направления и дух нового понтификата. Великий поток симпатии и упования наполнил Церковь и мир, распространяя обновленное воодушевление и порыв, после периода, когда к проблемам времени добавилась растерянность, вызванная кризисом из-за сексуальных злоупотреблений, из-за обстоятельств Vatileaks, из-за споров вокруг Ватиканского банка (IOR) и, наконец, смущения среди не понявших смысла отречения Бенедикта XVI. То есть начало нового понтификата, безусловно, стало временем демонстрации жизненной силы Церкви, положительным, ободряющим, если не прямо воодушевляющим разворотом. Временем благодати. Память о том времени сегодня помогает нам сфокусироваться на координатах для понимания 12-ти прошедших лет пути Церкви под водительством Папы Франциска, не претендуя, безусловно, на воспоминания всех событий.

Евангелизация

Миссия Церкви — возвещать Евангелие, а оно — Благая весть, несущая радость, легко узнаваемый знак присутствия Святого Духа. Неслучайно слово о евангельской радости возвращается не только в упомянутом программном документе Evangelii gaudium, но и в названиях других основных документов понтификата: Amoris laetitia, Laudato si’, Gaudete et exsultate, Veritatis gaudium…

Франциск, особенно в первые годы своего понтификата, очень настаивал на том, чтобы возвещение Евангелия не растворялось в усложнениях и мелочах, но нацеливалось на центр, на суть, а суть — Милосердие Божие. Его предшественники также много говорили о милосердии, особенно Иоанн Павел II, но Франциск продолжил делать это очень настойчиво, умножая инициативы и образцовые, очень эффективные поступки. Внеочередной Юбилей милосердия (2015–2016) стал кульминационным и оригинальным временем, когда первыми открылись Святые Врата в Банги, в Центральноафриканской республике, а не в Риме; Святые Врата открывались в тюрьмах и санктуариях мира; по пятницам, во второй половине дня, Папа неожиданно посещал приюты для бедных, дома для престарелых и для больных и т. д.: поступки духовного и телесного милосердия. Рекомендация исповедникам всегда быть интерпретаторами Милосердия Божия, всегда прощать, вновь оживила практику таинства, и Франциск не только неоднократно давал священникам личный пример, как преподавать таинство покаяния, но и дал также верным пример идти и исповедоваться без страха.

Пример в качестве евангелизатора Франциск сразу дал своими проповедями на утренних богослужениях в Доме Святой Марфы, которые, как мы хорошо помним, начинались в более закрытой форме, несмотря на большой интерес со стороны очень многих верных; но во время пандемии, естественно, транслировались в прямом эфире, став источником утешения для бесчисленных людей. Мы хотим подчеркнуть служение в плане утешения и духовной поддержки, которое Франциск нес в пандемию. Во время его понтификата по человечеству ударил этот неожиданный и в некоторых аспектах новый бич. Это потребовало от него и дало ему возможность расширить духовное служение за пределы любых границ. Одним из самых незабываемых событий его понтификата остается, безусловно, его великая молитва на площади Святого Петра, выглядевшей совершенно пустынной, но наполненной очень насыщенным духовным, вселенским присутствием.

Что касается великих пастырских вопросов Церкви в современном мире, то Франциск уделял приоритетное внимание семье, посвятив ей первые два Синода, внесшие драгоценный вклад не только в то, чтобы положительно и убедительно предложить заново ценность любви как основания семьи, но и в развитие пастырски и доктринально сбалансированного подхода к все более распространяющимся сегодня проблемным ситуациям. Речь шла об отношении к увеличивающемуся, явному и вызывающему растерянность разрыву между фактической реальностью огромного множества семей и традиционного католического учения о морали. У Франциска было мужество предпринять это, предложив проблему в синодальной программе, чтобы найти общий подход. Естественно, было решено не все, но был сделан прекрасный шаг вперед, в котором нашла свое место фундаментальная тема пастырского видения Папы Франциска: пастырское и духовное «различение» (распознавание), т. е. поиск воли Божией в конкретных жизненных ситуациях, без того, чтобы останавливаться парализованными на уровне норм и общих правил, хотя и понимая их смысл.

Другая великая пастырская тема, пережитая и предложенная Франциском от первого лица, — юное поколение. Не только во время Всемирных дней молодежи, не утративших со временем своей привлекательности и эффективности, и на которых Франциск (в 2023 году в Лиссабоне, как до этого в Рио-де-Жанейро, Кракове, Панаме) продемонстрировал выдающуюся харизму передатчика христианской радости и энтузиазма, но также и на специальном Синоде, организованном по особой методологии именно для того, чтобы слушать и привлечь юношей и девушек — включая миллениалов и уроженцев цифровой эры, — с их новыми горизонтами и драматическими трудностями[1], что нашло выражение в прекрасном Апостольском обращении Christus vivit (2019). Как относиться в свете веры и вдохновляясь христианской надеждой вызовы глубокого антропологического изменения положения человека в мире и в отношениях с другими?

По стопам Павла VI, Иоанна Павла II и Бенедикта XVI Франциск с огромной решимостью встал на дороги мира, совершив 47 международных визитов в 66 разных стран: пастырские путешествия подтверждения веры Церкви, евангелизации, диалога и мира. На всех континентах с достаточно сбалансированным географическим распределением по всей планете. Но мы хотели бы выделить, что Франциск неоднократно возвращался в Восточную Азию, где его предшественник не бывал. Он даже смог хотя бы пролететь над Китаем, народу и Церкви которого уделял много внимания, сумев вернуть в полное общение с Римом весь епископат страны, не останавливаясь перед сомнениями, трудностями и критикой. Ему, как и его предшественникам, тоже не удалось побывать в России, но он смог по крайней мере один раз встретиться с Патриархом РПЦ, пусть и проездом на Кубе…

Его присутствие было глобально миссионерским, открытым экуменическому и межрелигиозному диалогу, встрече со всеми народами и их разными культурами. Евангелие Иисуса Христа не только для христиан, но для всех, что очевидно из великих, наиболее характерных для Франциска, посланий сегодняшнему миру.

Творение, бедные, братство ради мира

Самая важная среди энциклик Франциска, безусловно, Laudato si’ (2015), «О заботе об общем доме»[2]. Тема экологических проблем и ответственности человека, безусловно, не новая, но Франциск смог разобрать ее с широким размахом перспектив — богословских и духовных, научных, социальных, экономических и политических, — по-настоящему став интерпретатором самых насущных, драматических и критических вопрошаний человечества о своем будущем и своей ответственности перед всем творением, перед всеми его членами, особенно слабейшими, и перед будущими поколениями. Папа, уже отметившийся множеством мужественных выступлений по трагическим проблемам беженцев, мигрантов, экономической и социальной несправедливости и «культуры отмены», этой энцикликой, — обращенной не только к Церкви, но ко всему миру, — решительно предстал на глобальной сцене как авторитетный нравственный лидер, способный признать объективную серьезность угроз, прочитать их причины и взаимосвязи, содействовать направлению положительных начинаний, необходимых для их преодоления в перспективе общего блага.

Если эта энциклика осталась самым авторитетным выступлением, то справедливо заметить, что после нее Франциск продолжал возвращаться к теме по многим случаям в течение всего понтификата, не только в последующих документах, речах и сильных, озабоченных призывах, но также лично выступая на международных встречах, побуждая ответственных политиков к действию, которые всегда слишком слабы и которых всегда недостаточно по сравнению с проблемами[3]. Со временем и открытый к проблемам в последние годы Папа Франциск уделял все больше внимания также теме искусственного интеллекта и его влияния на будущее человечества[4].

Все знают, что Франциск учил нас смотреть на реалии и проблемы не столько из центра, сколько с периферии. Реальные и неотложные проблемы, ситуации, влекущие несправедливость и страдание, не только видятся, но, в первую очередь, понимаются, лучше ощущаются, с большей вовлеченностью и насущностью, если мы не остаемся в местах, защищенных политической, экономической и даже культурной властью, а разделяем жизнь в маргинальных географических регионах и социальных условиях… Реальность выглядит иначе, «если смотреть на нее из Милана или с Магелланова пролива». Действительно, эта линия выражалась очень ясно и в последовательности европейских путешествий Папы: в первые годы приоритетными были не центральные государства, а такие страны, как Албания, Босния и Герцеговина, Мальта, Греция, Болгария, Румыния, Словакия, Венгрия…

Напор и горячность папских выступлений по упоминавшимся выше темам — мигранты, беженцы, маргинализированные лица любого типа — сразу стали характерными и никогда не ослабевали с течением лет[5]. По-прежнему незабываемы визиты на Лампедузу и на Лесбос, или в Южный Судан, или встреча с гонимыми рохинджа… Но также и богослужения рядом у разделительной стены в Вифлееме или у барьера на границе Мексики и США… Можно долго продолжать говорить об этом. Во многих странах мира Католическая Церковь чувствовала сильное ободрение и поддержку Папы, когда занимала позицию и предпринимала инициативы на благо мигрантов и беженцев, хотя повсеместно речь идет о деликатной и противоречивой теме.

Вдохновение святого Франциска явно и очевидно возвращается в акценте, поставленном Папой на братстве между людьми, что неслучайно дает название другой великой энциклике понтификата: Fratelli tutti, «О братстве и социальной дружбе» (2020), направленной, как и предыдущая, не только верным, но и всем людям. Текст евангельски изящен, начинается с притчи о самарянине, но при этом совершенно открыт всему миру — миру ужасно разделенному, но его нужно реконструировать в диалоге и именно в братстве.

У Франциска была поистине особая харизма встречаться с людьми. Со временем мы все лучше понимали, что он хотел сказать, говоря о «культуре встречи». Он подразумевал искреннее и полноценное слушание, отзывчивость, открытость, эмпатию, понимание, доверительный диалог, выходящий за концептуальное содержание дискуссии, какой бы глубокой она ни была, ради достижения согласия разума и сердца, которое, хотя и в уважении различий, представляло собой предпосылку для совместного пути, дружбы и конкретных шагов в одном направлении, к примирению и созиданию мира.

Такое стремление ко встрече — не только «пассивная» готовность, но и «активное» стремление к ней — в ходе понтификата Франциска много раз применялось конкретно как на личностном, так и на более широком уровне: дипломатическом, экуменическом, межрелигиозном, и даже принесло результаты, порой очень важные и превосходящие ожидания. Возможно, самым очевидном примером стал Документ о человеческом братстве в пользу мира и мирного сосуществования, подписанный в Абу-Даби в 2019 году Папой Франциском и Великим имамом Аль-Азхара Ахмадом Аль-Тайебом, одним из важнейших представителей суннитского мусульманского мира. Ранее совершенно немыслимое событие, но не одинокое в рамках этого понтификата: вспомним и о визите Папы Франциска в Ирак (2021), и о его встрече в Наджафе с величайшим религиозным авторитетом шиитского мусульманского мира Верховным аятоллой Али аль-Систани.

Но созидание мира никогда не завершится на этой земле. Реалистично и глубоко проницательно Папа Франциск с самого начала говорил о «раздробленной третьей мировой войне». По мере своих сил он старался преодолевать конфликты. Достаточно вспомнить о заявленной готовности выступить посредником в Венесуэле или для примирения в Южном Судане; о мужественном визите в Центральноафриканскую республику… Но в ходе понтификата к Риму приблизились другие ужасные осколки этой мировой войны и болезненно вовлекли его в процесс.

Франциск мобилизовал ватиканскую дипломатию, умножил гуманитарные инициативы, в своих призывах и молитве сохранял дальновидную позицию, оставаясь выше конфликтов, но ему пришлось еще раз наблюдать за свирепствующей ненавистью, за разрушительным безумием оружия, за «ненужными бойнями», за опустошением человеческих отношений, за бессилием стольких экуменических усилий и отношений с иудаизмом и исламом. В этих мрачных условиях и в страдании Франциск не унывал и вновь предложил миру в качестве темы нового Юбилейного года именно тему надежды, чтобы сохранять ее живой в фундаментальной борьбе ненависти и любви. Нам следует продолжать вспоминать послания о мире во время визита в Святую Землю (2014), объятия Папы с раввином Скоркой и с мусульманским лидером Аббудом перед Стеной Плача.

Ожидания «реформы»

Как уже отмечалось, в течение месяца после своего избрания Папа Франциск создал новый Совет кардиналов (тогда называвшийся «C7») и внес в повестку дня — прежде всего, если не исключительно — тему реформы Римской курии, к чему с самого начала добавил размышления о Синоде епископов. Его предшественник, осознанно, хотя и зная о важности реформирования Курии, не говорил об этом, делая разве что краткие замечания на полях. Поэтому на общих собраниях кардиналов перед конклавом подчеркивалась насущность реформы. Франциск мужественно взялся за дело, запустив «процесс», не претендуя на наличие четкого плана с самого начала, в соответствии со своим образом следования с упованием по пути, направляемом различием.

Процесс не был легким — даже случился новый Vatileaks — и развивался с помощью реализации множества частичных реформ Конгрегаций и Папских советов, Государственного секретариата, связанных институций по вопросам социальной коммуникации; кроме того, учреждались новые экономические органы, которым отведена намного большая, чем в прошлом, роль, и предпринимались другие меры. Реформа Римской курии постепенно оформилась за девять лет, вплоть до публикации Апостольской конституции Praedicate Evangelium в марте 2022 года. Из самого названия сразу понятно озарение, которое, на самом деле, с самого начала было очевидно для Франциска: Римская курия — орудие Папы для служения Церкви в мире, то есть для возвещения Евангелия. Поэтому Конгрегация евангелизации символически занимает первое среди 16-ти Дикастерий место, и ее возглавляет непосредственно сам Папа. Столь трудоемкая и сложная деятельность, естественно, налагает трудности и ограничения, поэтому, безусловно, ее всегда можно совершенствовать. Но следует признать, что Папа Франциск привел ее в гавань, несмотря на сомнения, не вполне обоснованные возражения и сильное сопротивление, благодаря очень твердой воле, не боясь требовать даже жертв ради высшего блага миссии.

Реформа институтов, безусловно, это не все для евангельского обновления Церкви. Поэтому Франциск сопровождал ее громким призывом к духу служения, который должен вдохновлять все церковные структуры и исполнение любой формы авторитета и власти. Полемика против «карьеризма» или «бюрократизации служб» безостановочно звучала в его речах, воплощаясь, в том числе в правилах, регулирующих временные сроки мандатов и должностей для предотвращения рисков в этой сфере. В этом Франциск не старался «завоевать расположение» куриальных кругов, поступая порой строго, при этом зная, что может рассчитывать на дух послушания и любви к Церкви и к Папе большинства своих сотрудников.

Помимо Римской Курии, Франциск сразу же подумал о Синоде епископов. Синод также пережил в ходе его понтификата глубокое преображение, можно даже сказать, что ему потребовалось возродить жизненную силу и динамизм в служении ради пути Церкви. Со временем Синоды превратились в длинное собрание ценнейших выступлений многих синодальных отцов, но внутренняя динамика диалога и углубления была довольно урезана, настолько, что в итоге Синод практически стал противоречить своему собственному названию: «Следовать по пути вместе». С нашей стороны, мы оцениваем усилие по обновлению методологии и роли Синода как не менее важное, чем силы, отданные Франциском Курии, и даже, возможно, как более важное[6]. Очевидно, что мы пока не в состоянии оценить долгосрочные результаты двух «Синодов о синодальности» в распространении в общинах Церкви в мире динамики и стиля этой синодальности, но, безусловно, мы поняли, что Папа Франциск указал нам этот путь и сделал все возможное, чтобы направить к нему наш образ бытия Церковью в современном мире. Будем продолжать путь вместе, прося о ниспослании нам Святого Духа, чтобы Он сопровождал нас, и внимая Ему.

В Римской Курии, как и в Синоде, в последние годы ощутимо усиливалась ответственность женщин, монахинь и мирянок, даже на высоких постах. Франциск никоим образом не изменил позицию Церкви в отношении женского священства и даже не предпринял каких-либо серьезных шагов в пользу женского диаконата, за исключением учреждения комиссии по изучению; но нельзя не замечать подлинного прогресса в поощрении активного и ответственного участия женщин в жизни и миссии Церкви. Прогресс абсолютно должный и насущно необходимый в наше время не только по социальным мотивам, но и по логике корректного восприятия достоинства и призвания любой крещеной личности, на чем решительно настаивал II Ватиканский Собор.

Папа Франциск был избран в то время, когда кризис, вызванный сексуальным насилием в Церкви, особенно со стороны духовенства, был очень силен. Папа Бенедикт честно и мужественно боролся с ним справедливостью, широким диапазоном ответов и мер: от личного выслушивания жертв до лучшего выбора кандидатов в священники, до большей строгости в дисциплинарных и уголовных процедурах и т. д. Но еще предстоял длинный и трудный путь, и Франциску пришлось очень стараться и страдать, чтобы продолжать, углублять, расширять дорогу, проложенную предшественником, борясь с преступлениями, их корнями и сокрытием. Поэтому следует вспомнить о созыве в Риме большой встречи представителей всех епископских конференций и других органов власти (февраль 2019 г.), множество новых нормативных и пастырских предписаний[7], его многочисленные личные встречи с жертвами насилия, вовлеченность в события в Чили и принятие коллективного отречения епископов страны, учреждение Папской комиссии… Чертой этих усилий Франциска остается развитие перспективы с сексуального насилия над несовершеннолетними до более широкой сферы злоупотребления совестью и властью, критики «клерикализма» как компонента проблемы, настаивания на вовлеченности всего народа Божия в обновление обращения и исцеления язвы злоупотреблений.

Неразрывно с этими проблемами следует воспринимать и многие меры по «введению внешнего управления» над разными конгрегациями, религиозными общинами или церковными движениями, зачастую созданными в новейшее время, где осуществление власти выродилось или над ним нависла угроза выродиться в разнообразные формы насилия. Даже довольно знаменитые и харизматичные фигуры неожиданно — как выяснилось, нередко спустя многие годы — оказались виновны в тяжких преступлениях. Присутствие зла и греха всегда продолжит покушаться на Церковь, но ему следует всегда решительно сопротивляться, и в этом основную роль играют прозрачность, незыблемость и глубина духовной и человеческой формации. Папа Франциск исполнил свою роль.

«Благовествующие с Духом»

Программное Апостольское обращение Папы Франциска Evangelii gaudium (EG) завершалось главой «Благовествующие с Духом»: т. е. мы должны быть служителями Евангелия, открытыми действию Святого Духа, молящимися и трудящимися. «Для благовестия не годятся ни мистические замыслы без серьезных социальных и миссионерских обязательств, ни разговоры или социальные и пастырские практики без духовности, преображающей сердце» (EG 262).

Помимо постоянных, бесчисленных выступлений, посвященных христианской жизни и духовности, в ходе речей, проповедей, на аудиенциях, богослужениях очень активного Папы, желающего переживать свое пастырское призвание, мы хотели бы вспомнить некоторые характерные документы его опыта и духовного предложения.

Возможно, главным остается великолепное Апостольское обращение Gaudete et exsultate («Радуйтесь и ликуйте»), «О призвании к святости в современном мире» (2018). Для того, у кого сложился весьма ограниченный образ Папы Франциска как человека, сконцентрированного в основном на социальных темах, это сочинение стало огромным сюрпризом, открывшим всем духовную глубину перспективы Папы и его способность освещать повседневность жизни, актуализируя заново «всеобщее призвание к святости», которым II Ватиканский Собор завершал свой пространный документ о Церкви и ее миссии. «Святые за соседней дверью», «средний класс святости» — не только канонизированные святые, но и родители, любящие своих детей, труженики, приносящие домой хлеб, заработанный честным трудом, улыбающиеся старики и больные, волонтеры, ухаживающие со спокойствием… Эти святые идут в народе Божием, и мы чувствуем, что они нас сопровождают и воодушевляют. Но на самом деле эти святые — те, кто слушает Святого Духа и следует за Ним. Дух сопровождает их и помогает им «распознавать», искать, с радостью и рвением находить жизнь во все более бескорыстной любви, забвение себя подобно самоотречению Иисуса[8].

Франциск приобщил нас и к своим самым любимым святым и формам благочестия, которые неизменно сопровождали его в жизни еще задолго до понтификата. Вспомним Апостольское послание Patris corde (С сердцем отца), посвященное святому Иосифу в 2020 году. Именно в торжество Святого Иосифа Франциск служил Мессу начала своего понтификата. Или же вспомним Апостольское обращение C’est la confiance (Сие есть упование), посвященное в 2023 году святой Терезе из Лизьё. Наконец, Франциск еще раз нас удивил, посвятив в 2024 году свою последнюю, четвертую, энциклику Святейшему Сердцу Иисуса: Dilexit nos (Возлюбил нас).

Этот великий заключительный гимн любви Божией к нам в Иисусе Христе естественным образом возвращает нас к беседам о Милосердии Бога, характеризовавшим первые годы понтификата. Все великое приключение этого понтификата, который по многим аспектам никогда не прекращал изумлять нас, обретает свой итоговый смысл в евангелизации, то есть в возвещении всем — «всем, всем, всем» — Любви Божией, Его Милосердия, проявляющегося наиболее заслуживающим доверия и глубоким образом в открытом ради нас Сердце Христа.

***

ПРИМЕЧАНИЯ:

[1] Канонизацию Карло Акутиса в самом скором времени следует понимать в этом контексте, как и прославление Пьера Джорджо Фрассати.

[2] Прекрасная энциклика Lumen fidei (2013), в действительности первая подписанная Франциском, фактически осталась в тени, потому что по большей мере была уже подготовлена в предыдущий понтификат и потом быстро утратила интерес после публикации нового программного документа Франциска Evangelii gaudium.

[3] Например, можно вспомнить Апостольское обращение Laudate Deum (2023) о тяжелых последствиях климатических изменений и то, что Папа пожелал принять личное участие во встрече Cop28 в Дубае, состоявшейся несколько недель спустя. Вспомним, что по вопросам экологической ответственности Франциск часто высоко отзывался о полном согласии с Православным Вселенским Константинопольским Патриархом Варфоломеем, они также выступали с совместными посланиями.

[4] Именно по теме последствий развития искусственного интеллекта Папа Франциск пожелал выступить с выдающейся речью на саммите G7, проходившем в Борго-Эньяция, Апулия, 14 июня 2024 года.

[5] Позвольте привести небольшое личное воспоминание. День, когда Франциск должен был впервые принять группу новых послов при Святом Престоле, рано утром он позвонил мне лично, пока я завтракал, чтобы поручить мне отразить краткую речь, которую он собирался произнести именно по этим темам.

[6] Пересматривая понтификат Франциска, нельзя забыть о специальном Синоде, посвященном Амазонии (2019), после которого Франциск опубликовал обращение Querida Amazonia (Любимая Амазония). Синод был посвящен специфическому региону, где пересекаются социальное, культурное, экологическое и церковное/пастырское измерения. Справедливость, инкультурация, экологическое обращение, евангелизация: все вместе в живой динамике диалога и духовного поиска, что, безусловно, нельзя сводить к дискуссиям о священническом целибате, о которых много говорилось. «Опыт синодальности» огромного масштаба в большом регионе, критическом для нашей планеты.

[7] Например, Послание к странствующему народу Божию в Чили (31 мая 2018 г.), Послание к народу Божию (20 августа 2018 г.), motu proprio Vos estis lux mundi (2019), снятие «папской тайны» со случаев насилия (2019) и т. д.

[8] Возможно, именно здесь заключена самая «иезуитская» черта личности Франциска. Она вдохновлена «игнатианской» динамикой открытости неизменной более великой любви и направляется распознанием. Это не что-то обособляющее, а способ приблизиться к сердцевине христианской жизни.

Фото: PAP/Abaca