Джованни Куччи SJ

Распространено мнение, что психология и психоанализ, не говоря уже о психиатрии, занимаются прежде всего «больной» стороной человеческого поведения: интерпретируют ее симптомы, возможные последствия, в поисках эффективного способа лечения. Но как ни ценна эта терапевтическая помощь, в последнее время наблюдаются новые тенденции, подхваченные в особенности так называемой «позитивной психологией», которая, не ограничиваясь исследованием больных аспектов, интересуется тем, что нас делает довольными и счастливыми. В статье представлены несколько важнейших характеристик позитивной психологии, прежде всего применительно к выявлению аспектов, способных повысить качество жизни.

***

Возвращение к теме, которая была всегда

Распространено мнение, что психология и психоанализ, не говоря уже о психиатрии, занимаются главным образом «больной» стороной человеческого поведения: интерпретируют симптомы, возможные последствия, в поисках эффективного лечения. Такой подход, несомненно, важен и помогает людям жить; однако, если его абсолютизировать, может привести к отрицательным последствиям, таким как склонность окрашивать реальность в темные или даже совсем черные тона. Примечательно, что некоторые ключевые темы человеческого существования, такие как надежда и благодарность, способные оказать незаменимую помощь в критических ситуациях, фактически слабо представлены в психологической науке именно из-за их «здорового» компонента[1].

За этим стоит — и транслируется далее — не самое утешительное представление о мире и человеке; если проследить за его логическими следствиями, оно вызывает немало недоумения. Открывая заседание на тему альтруизма, тогдашний председатель Американской психологической ассоциации Дональд Т. Кэмпбелл признал, что слишком темные и узкие очки, через которые психолог склонен смотреть на человека, не просто мешают разглядеть что-то «доброе», но и в конце концов гасят всякую подобную попытку: «Психология и психиатрия […] не только описывают человека как эгоистически мотивированного, но и косвенно и прямо учат, что таким он и должен быть»[2]. Кэмпбеллу вторит знаменитый американский психиатр литовско-еврейского происхождения Ирвин Ялом. В книге «Мамочка и смысл жизни» (нечто вроде психоаналитической автобиографии) он отмечает, как трудно рассматривать вопросы глобальные, философские, хотя они незаменимы для терапевтической работы: «В текстах по психиатрии редко обсуждается то, что характерно для „хорошей” личности, помимо того факта, что ее определяют как защиту от темных импульсов»[3]. Отсюда скудость исследований на «неудобные» темы, такие как благодарность, эмпатия или альтруизм и т. д.

Однако нет недостатка в реакциях в обратном направлении. Психолог Абрахам Маслоу критикует тенденцию интересоваться только людьми с проблемами или дефектами в развитии, сводя психологию к анализу и лечению патологий. Этому «больному» толкованию личности он возражает: когда изучают субъектов, довольных собой и собственной жизнью, обнаруживаются новые элементы, важные для психодинамики личности, способные вернуть смысл самому психологическому исследованию: «Когда Маслоу стал опрашивать людей, чья жизнь успешна, отдавая предпочтение исследованию тех моментов, когда она реализуется в полноте (peak-experiences, „кульминационных переживаний”), ставших источником вдохновения для жизни или время от времени ее освещавших, он обнаружил, что их мотивация и образ восприятия вселенной, вещей и людей обладают характеристиками, до сих пор не известными в общей психологии»[4].

Наблюдения Маслоу были подхвачены в первую очередь так называемой «позитивной психологией», чья цель — подчеркивать то, что делает жизнь удовлетворительной, счастливой, а не ограничиваться изучением ее больных аспектов. В 2004 году были опубликованы результаты разностороннего исследования на эту тему, под редакцией Кристофера Петерсона и Мартина Селигмана[5]. Проштудировав соответствующую литературу, в том числе философского и религиозного характера, они нашли несколько «сильных точек», способных сделать жизнь прекраснее, а личность стабильнее, укрепляя ее характер. Еще один представитель этого течения, Алан Уотерман, отмечает, что аристотелевская эвдемония, то есть занятие самой благородной человеческой деятельностью, такой как созерцание, важна для того, чтобы жить полной жизнью[6].

Основные характеристики позитивной психологии

Следуя в русле классического философского размышления, Петерсон и Селигман ставят на первое место добродетели, изучаемые Аристотелем и Фомой: мудрость, мужество, любовь, справедливость, умеренность, трансцендентность[7]. Это качества, вырабатываемые человеком с течением времени благодаря воспитанию, значимым эмоциональным отношениям, жизни в сообществе, здоровому и гармоничному развитию — то есть способному исцелять различные аспекты личности.

Среди основных характеристик, выделенных в ходе исследований, счастье тесно связано с любовью, понимаемой не как удовольствие (эрос), а как дар (агапе), как способность строить удовлетворительные, длительные и стабильные аффективные отношения, поощряемые наличием сообществ, задающих ориентиры, значимых также и в общественном плане, таких как семья, культурные, социальные и религиозные институты. Если ребенок растет в эмоционально стабильной семье, для него это несомненное преимущество в школе: в плане познания, внимания, понимания и интересов, наряду со способностью общаться с товарищами уважительно и без насилия[8]. Опросы групп и отдельных людей, удовлетворенных собственной жизнью, выявили несколько постоянных характеристик: отношения в семье, профессия, друзья, здоровье, возможность выражать свои глубокие желания[9].

Еще одну научную работу, заслуживающую внимания, представил психиатр Роберт Уалдингер из Гарвардского университета. Он довел до конца самое полное и продолжительное исследование на тему качества жизни — 75 лет (с 1938 по 2013 год), — с участием нескольких поколений. Изначально опрашиваемых было 724 человека, затем их стало 2 000, поскольку прибавились поколения детей и внуков[10]. Подборка получилась очень пестрая: включила в себя весьма разные ситуации, с точки зрения социального положения, образования и жизненного опыта. Здесь были те, кто застал Вторую мировую войну, «холодную войну», экономическое процветание, потребительство, молодежный бунт, информационную и цифровую революцию. Богачи из Гарварда и бедняки из Бостона, лишенные самого необходимого.

А тем временем исследователи тоже состарились и передали эстафету коллегам: Роберт Уалдингер стал четвертым (ему предшествовали Джордж Вайян, Синцзя Цуй, Стивен Сольдц) руководителем исследования, пунктуально обновляемого каждые два года. Жизненный путь опрашиваемых столь же разнообразен: в их числе профессионалы высокого класса, руководители, выдающиеся политики — например, Джон Ф. Кеннеди, ставший президентом США, — а также наемные работники, алкоголики, наркоманы, психически больные. Одни переместились с самых низов в высшие эшелоны власти, другие, наоборот, начали с высоких позиций и обрушились. По всем этим причинам можно говорить о группе людей, уникальной в плане спектра возможных жизненных путей.

Решающий параметр: отношения

Выводов сделано много. Три важных урока бросаются в глаза как постоянные ориентиры, обнаруживаемые и в других исследованиях.

1) Первый урок очень сходен с наблюдением Петерсона и Селигмана: что более всего повышает качество жизни, так это отношения, эмоционально положительные и приносящие удовлетворение (связанные с семьей, дружбой, значимым сообществом), тогда как одиночество вредит и даже составляет одну из самых частых причин саморазрушения, вплоть до смерти. О том же сообщает доклад Министерства одиночества, учрежденного в Великобритании. Новые цифровые возможности, по-видимому, усиливают эту тенденцию[11]. С другой стороны, конфликтные отношения вреднее одиночества.

2) Второй урок состоит в том, что отношения, эмоционально положительные и удовлетворительные, не только приносят счастье, но и укрепляют здоровье и позволяют дольше жить. Исследователи, чтобы верифицировать эту теорию, составили прогноз: какие из пятидесятилетних участников программы будут живы и здоровы тридцать лет спустя. И пятидесятилетние, которые на тот момент соответствовали критериям счастья, в 80 лет продолжали жить, будучи довольными своим положением. Решающим параметром «здоровых» была не физическая конституция, не занятия спортом, не уровень сахара или холестерина в крови, а качество отношений. Говоря о «качественных отношениях», исследователи имеют в виду не отсутствие конфликтов, а веру в стабильность отношений: «Хорошие тесные отношения, по-видимому, защищают нас от старческих недугов. Некоторые пары восьмидесятилетних через день ссорятся, но, пока знают, что реально могут рассчитывать друг на друга в трудной ситуации, эти ссоры ничуть не омрачают их воспоминаний»[12].

Кроме того, осознание довольства собственной жизнью, по-видимому, защищает от боли гораздо лучше, чем прием лекарств. Практически мы стареем так, как жили. Самое сокрушительное страдание связано не с физической болезнью или увечьем, а с отсутствием цели в жизни.

Генри Нувен, посещая общину «Ковчег», заметил: «В моей общине много мужчин и женщин с тяжелой инвалидностью, но величайший источник страдания не инвалидность как таковая, а сознание себя бесполезным, недостойным, непонятым и нелюбимым. Гораздо легче принять неспособность говорить, ходить или самостоятельно питаться, чем неспособность быть особо ценным для другого человека»[13].

Японский писатель Харуки Мураками прав, когда проводит различие между болью и страданием: боль мы претерпеваем, но переживаем по-разному в зависимости от своих внутренних комментариев, от ценностей и мотивации. Одно и то же болезненное событие причиняет разные страдания разным людям. Поэтому Мураками замечает: «Боли нельзя избежать, но страдание факультативно. Допустим, например, что некто думает: „Больше не справляюсь, слишком тяжело”. Тяготы — реальность неизбежная, а справиться или нет — зависит исключительно от каждого из нас»[14].

3) Третье, чему нас учит это многолетнее исследование: счастье способствует умственному оживлению, желанию получать новые знания и опыт, а это один из непременных аспектов качества жизни.

По завершении исследования команда Уолдингера задалась вопросом: почему эти истины, известные испокон веков, остаются чаще всего в пренебрежении? Тому виной «когнитивные искажения», эгоистический автоматизм, склонность зацикливаться на себе и желать результатов безотлагательно. Когда спрашивают у людей, с чем у них ассоциируется счастье, большинство отвечают: получить деньги и потратить на себя. Обе предпосылки ошибочны, но очень глубоко укоренены. Эйнштейн заметил, что легче поделить атом, чем победить предрассудок. На самом деле мы счастливы только тогда, когда заботимся о счастье для других.

Другие исследования на ту же тему, проведенные опять-таки в США (стране, где наш предмет активнее всего изучается), выявляют очень сходные параметры. Вот они, в порядке важности: 1) семья; 2) экономическая стабильность; 3) труд, приносящий удовлетворение; 4) дружеские отношения; 5) здоровье. Другие параметры, хотя и заметные — такие как свобода и ценности/ориентиры, — труднее вписать в классификацию, поскольку они проходят красной нитью через любую ситуацию[15].

Супружеская любовь по-прежнему считается одной из высших ценностей, особенно в связи с рождением детей и заботой о них, хотя на первый взгляд это кажется несовместимым с получением удовольствия и удовлетворения прямо сейчас, согласно проекту личной самореализации: «Исследование о счастье доказало, что психологическое благополучие родителей ощутимо падает в первые годы после рождения ребенка, что заставляет спросить: не ведет ли к несчастью деторождение? Но многочисленные исследования показывают, что бессонные ночи и нехватка свободного времени не угрожают полноте смысла, вытекающей из родительства, и это прежде всего относится к тем, кто ставит благополучие детей выше собственных нужд»[16].

В свою очередь, Джонатан Фридман, опросив 100 000 человек, утверждает, что счастье сопряжено отнюдь не с успехом или количеством благ, а с качеством отношений, особенно в браке[17].

Сопротивление счастью

Результаты исследований очень близки к тому, что в истории мысли представлено в иных формах: эти аспекты в каком-то смысле уже известны, но всегда наталкиваются на странное сопротивление.

Ученые задались и таким вопросом: почему эти выводы, хотя и подтверждаемые в каждом исследовании, чаще всего воспринимаются как неожиданные, при всей своей очевидности и постоянстве во времени? Решающий фактор — «цена» всего этого, как и в любой важной сфере (учеба, профессия, спортивные достижения, верность обязательствам): сколько потребуется усилий, прилежания, самоограничения, времени. Когда мы бескорыстно увлечены чем-либо, то получаем больше выгоды, а главное — испытываем на опыте, как прекрасно «внутреннее прочувствование и вкушение»: именно оно — напоминает Игнатий Лойола — по-настоящему «насыщает душу» (Духовные упражнения, № 2). Однако это требует вложений безвозмездных, не доставляющих немедленного удовлетворения; отсюда сомнение, точно ли «игра стоит свеч». На самом деле вредят качеству жизни именно спешка и жажда обладать.

Спонтанность — не лучшая советчица в важных жизненных вопросах, ее надо контролировать, воспитывать, а часто и подвергать критическому обсуждению. Следует также уточнить: то, куда нас ведет созвездие «счастья», не очень нравится кукловодам современного индустриального общества, больших капиталистических предприятий и преступных группировок. Что у них общего? Все они исступленно ищут выгоды, причем единственно для себя. И не могут найти. Напротив, кто доволен своей жизнью, тому не нужны многочисленные компенсации.

Наличие отношений, качественно значимых, необходимо не только для личного счастья, но и для здоровья коллектива, поскольку связано с тем, что американский социолог Роберт Путнам называет «социальным капиталом»: это сеть отношений и интересов, лежащая в основании общества и его здоровья. Социальный капитал «прежде всего облегчает гражданам решение коллективных проблем»[18]. Поэтому его можно считать показателем здоровья общества: он предоставляет антитела, способные справляться с негативными событиями и трагическими катастрофами. Это один из основных аспектов для качества жизни, и он должен вернуться на свое центральное место, прежде всего в сфере мысли.

Что можно сделать?

Общение с обыкновенными людьми может помочь понять, как жизнь становится прекрасной, когда растрачиваешь себя ради других. Исследование нескольких поколений, которое провели Джордж Э. Вайян, Синцзя Цуй, Стивен Сольдц и Роберт Уалдингер, ясно показывает, что счастье тесно связано с заботой об отношениях, причем не ради корысти. Выводы поразительно просты: «Можно просто посвящать больше времени людям, чем телевизору, или оживить угасшие отношения, затеяв вместе что-то новое, долгие прогулки или ужины вне дома, или возобновить общение с родственником, от которого нет вестей годами, потому что тривиальные семейные раздоры требуют изрядной дани от тех, кто дуется»[19]. Полнота жизни сопряжена с желанием отдавать в свободный доступ полученные дары, помогая другим.

Как вкладываться в отношения? Мартин Селигман называет несколько конкретных шагов:

1) направлять 5 % валового дохода на благотворительность;

2) выделить время для волонтерской деятельности или милосердного/социального служения, например посещать пациентов в больнице;

3) если кто-то просит денег, постараться вступить в диалог, не ограничиваясь подачей милостыни[20].

Еще один важный аспект — учитывать краткость времени, которое у нас есть. Перед лицом смерти ярче высвечивается — по контрасту — что на самом деле ценно в жизни, и это зачастую служит решающей пружиной, побуждающей действовать. Повторим за Марком Твеном: «Жизнь так коротка, нет времени на ссоры, оправдания, обиды, сведение счетов. Время есть только чтобы любить, да и на то всего миг»[21].

Ирвин Ялом, сопровождая группы безнадежно больных, отмечал, что эта работа, хотя и тяжела психологически и эмоционально, преподает глубокий урок, способный перевернуть вверх дном нашу шкалу ценностей. Один из членов группы пришел однажды с сияющим лицом, потому что решил, что его подход к смерти может стать самым ценным наставлением, какое он передаст детям: «Никогда я не встречал лучшего подтверждения тому, что наличие смысла в жизни порождает ощущение благополучия. Это и отличный пример „кругов на воде”, помогающих многим ослабить страх смерти. Круги на воде — это переход частей нашего я к другим людям, даже незнакомым, подобно тому как круги от камешка, брошенного в пруд, продолжают расширяться, так что уже теряются из виду, однако продолжают свой путь […]. Многие другие члены группы тоже пережили этот опыт. По словам одной пациентки: „Как жаль, что пришлось ждать до сих пор, когда тело изъедено раком, чтобы научиться жить” […]: хотя реальность смерти нас разрушает, мысль о смерти может нас спасти. Мне кажется, тут верно передана мысль о том, что, поскольку возможность жить у нас всего одна, нам следует использовать ее по полной и завершить жизнь с минимально возможным числом сожалений»[22].

Обращение ума

Многочисленные «путеводные звезды», выявленные позитивной психологией, объединены радикальной сменой перспективы в пользу критериев оценки, исходящих из простого здравого смысла. Многие думают, например, что забота о тех, кому плохо, подавляет, отнимает вкус к жизни (у каждого и так хватает бед, требующих внимания!). Все как раз наоборот: осознание своей значимости для кого-то — причина для радости и довольства жизнью, каких ничто иное, по-видимому, не способно дать. «Долговременное социальное обязательство — преимущество для тебя самого. Можно заметить, что депрессия и недовольство встречаются реже и что получаешь больше удовлетворения от деятельности ради общего блага, чем от приятных занятий в одиночестве. Кроме того, и это гораздо важнее, угасает то ощущение пустоты, какое сопровождает самые крайние формы индивидуализма»[23].

«Блаженнее давать, нежели принимать» (Деян 20, 35). Эта аксиома, чаще всего игнорируемая, ухватывает подлинную суть счастья: оно расцветает неожиданно, когда мы посвящаем себя счастью других. Самое важное достается даром, и распознать его можно, когда перестаешь волноваться о себе.

Кьеркегор заметил, что дверь, ведущая к счастью, открывается наружу: кто ее тянет на себя, тот ее наглухо заблокирует[24]. Это красноречивый образ «когнитивных искажений» и ложных ожиданий от жизни. Жизненная полнота достигается, когда ее не ищешь напрямую: когда, иными словами, перестаешь зацикливаться на себе и своих проблемах и обращаешься к другим, бескорыстно.

***

ПРИМЕЧАНИЯ:

[1] Ср. G. Cucci, La forza dalla debolezza. Aspetti psicologici della vita spirituale, Roma, AdP, 20224, 179-186; 201–210.

[2] D. T. Campbell, On the conflicts between biological and social evolution and between psychology and moral tradition, в American Psychologist 30 (1975) 1104.

[3] И. Д. Ялом, Мамочка и смысл жизни. Психотерапевтические истории.

[4] A. Godin, Psicologia delle esperienze religiose. Il desiderio e la realtà, Brescia, Queriniana, 1993, 84. Ср. A. H. Maslow, Toward a Psychology of Being, Princeton, Van Nostrand, 1962, 67–96.

[5] Ch. Peterson — M. E. P. Seligman, Character strengths and virtues: A handbook and classification, Washington, American Psychological Association, 2004.

[6] Ср. A. T. Waterman, The relevance of Aristotle’s Conception of Eudaimonia for the Psychological Study of Happiness, в Theoretical & Philosophical Psychology 17 (1990/1) 39–44; его же (ed.), The best within us: Positive psychology perspectives on eudaimonia, Washington, American Psychological Association, 2013.

[7] Ср. N. Park — Ch. Peterson — M. E. P. Seligman, «Strengths of character and well–being», в Journal of Social and Clinical Psychology 23 (2004/5) 603–619.

[8] Ср. I. Boniwell, La scienza della felicità. Introduzione alla psicologia positiva, Bologna, il Mulino, 2016, 123; M. Seligman, Authentic Happiness: Using the New Positive Psychology to Realize Your Potential for Lasting Fulfillment, New York, The Free Press, 2002, 188.

[9] Ср. R. Layard, Felicità. La nuova scienza del benessere comune, Milano, Rizzoli, 2005, 84.

[10] Ср. http://adultdevelopment.wix.com/harvardstudy/; R. J. Waldinger — M. S. Schulz, What’s love got to do with it? Social functioning, perceived health, and daily happiness in married octogenarians, Psychol Aging, 25 июня 2010 г., 422–431.

[11] Ср. «Effect on loneliness on local communities», https://researchbriefings.files.parliament.uk/documents/CDP-2017-0221/CDP-2017-0221.pdf/; S. Turkle, Insieme ma soli. Perché ci aspettiamo sempre più dalla tecnologia e sempre meno dagli altri, Torino, Einaudi, 2019; M. Spitzer, Connessi e isolati. Un’epidemia silenziosa, Milano, Corbaccio, 2018.

[12] R. J. Waldinger — M. S. Schulz, What’s Love Got To Do With It?, цит., 427.

[13] H. Nouwen, Sentirsi amati. La vita spirituale in un mondo secolare, Brescia, Queriniana, 1993, 72 сл.

[14] H. Murakami, L’arte di correre, Torino, Einaudi, 2009, 4.

[15] Ср. http://cep.lse.ac.uk/layard/annex.pdf

[16] J. Retzbach, Il senso della vita, в Mind, № 164, 2018, 31.

[17] Ср. J. L. Freedman, Happy people: What happiness is, who has it, and why, New York, Harcourt Brace Jovanovich, 1978.

[18] R. D. Putnam, Capitale sociale e individualismo. Crisi e rinascita della cultura civica in America, Bologna, il Mulino, 2004, 345. Ср. G. Cucci, Il capitale sociale. Una risorsa indispensabile per la qualità della vita, в Civ. Catt. 2019 I 417–430.

[19] R. Waldinger, What makes a good life? Lessons from the longest study on happiness, https://www.ted.com/talks/robert_waldinger_what_makes_a_good_life_lessons_from_the_longest_study_on_happiness

[20] Ср. M. Seligman, Imparare l’ottimismo. Come cambiare la vita cambiando il pensiero, Firenze, Giunti, 2013, 374 сл.

[21] М. Твен, Письмо Кларе Сполдинг, 20 августа 1886 г.

[22] I. D. Yalom, Diventare se stessi, Vicenza, Neri Pozza, 2018, 213 сл. Курсив в тексте.

[23] M. Seligman, Imparare l’ottimismo, цит., 375 сл.

[24] Ср. С. Кьеркегор, Или — или.