Андреас Гонсальвес Линд SJ

В апостольском обращении Laudate Deum, опубликованном 4 октября прошлого года, Папа Франциск рассматривает экологический вопрос. Читать этот документ следует исходя из мистики св. Франциска, применительно к нашему времени. При таком прочтении мы увидим, как учительство нынешнего понтифика сближается с идеями Тейяра де Шардена. Подчеркивая центральную роль Бога Творца и провозглашая «расположенный антропоцентризм», Папа призывает уважать природу в рамках экологии, способствующей развитию человеческой жизни. Франциск рекомендует поведение, основанное на диалоге и сотрудничестве, позволяющее дать ответ на современные экологические и социальные вызовы, вопреки идеологиям, которые угрожают нашему обществу, сея вражду. Автор преподает философию в Папском Григорианском университете и в парижском центре Sèvres.

***

Введение

4 октября минувшего года, в праздник св. Франциска Ассизского, Папа опубликовал апостольское обращение, посвященное «климатическому кризису». Документ озаглавлен двумя латинскими словами — цитатой из св. Франциска: «Laudate Deum — славьте Бога за все Его творения»[1].

Святой, которому явно нелегко далось составление монашеского устава, любил петь, со словами и жестами, радуясь тому, что живет вместе с другими созданиями, своими братьями и сестрами. Отсюда — заголовок, исходя из которого мы должны читать этот документ в учительстве нынешнего понтификата. Итак, мистика св. Франциска — основа для правильной интерпретации текста.

В этой перспективе, по мере прочтения документа, важно не терять из вида центральную роль Бога, Которого мы славим за Его творение. Иначе можно подумать, будто Папа продвигает какую-то модную злободневную идеологию, сочиненную светской группой защитников природы, чьему благополучию угрожают люди и прогресс человеческого общества[2].

Библейские отсылки — пространные или краткие, в начале или в конце документа —принципиально важны для верного толкования. Учитывая эти связи с текстом Писания, легко понять, что Папа говорит не как глава какой-то неправительственной организации, а как подлинный духовный лидер, особенно когда закладывает основы для экологии, которая назовет себя «христианской».

Вот тезис, излагаемый нами на этих страницах: постоянно призывая к чуткости и подчеркивая неотложную необходимость заботиться об окружающей среде и нашем «общем доме», Франциск берет за основу Писание и Предание как залог веры (depositum fidei) и описывает христианский взгляд на обязанность защищать тварный мир в условиях нынешнего экологического кризиса. Поступая так, Папа явно приближается к точке зрения Тейяра де Шардена (1881–1955).

Здесь уместно упомянуть отсылку к Тейяру в первой социальной энциклике Франциска, Laudato si’ (LS): Папа прибегает к помощи иезуита-палеонтолога в примечании к параграфу 83, когда хочет показать, что «путь вселенной» ко «всеобщей зрелости» подразумевает преодоление «деспотического и безответственного господства человека над другими творениями» (LS 83).

Чтобы критиковать это господство с аутентичных, подлинно христианских позиций, необходимо установить три фундаментальных принципа — и мы их находим у Папы Франциска, когда он увещает заботиться об общем доме. Во-первых, уважение к природе должно базироваться на творческом действии Бога: мир, то есть наш «общий дом», ценен и требует уважения, поскольку это щедрый дар Божьей любви. Во-вторых, экологическая чуткость, к которой призывает понтифик, следует из «расположенного антропоцентризма», а от него христианское предание никогда не сможет отказаться. В-третьих, поскольку уважение к природе вытекает прежде всего из духовности, говорящей о том, что все мы: люди и другие создания — братья и сестры, то гражданская — или даже политическая — активность, к которой нас подталкивает Франциск, всегда будет состоять из диалога, размышления и сотрудничества, в любом случае с отказом от насильственных действий, ставящих нас по разные стороны баррикад, что приводит к разрушению общественной ткани, а значит и нашего общего дома.

Бог вселенной

В первом параграфе апостольского обращения Папа поясняет, что трепетное отношение Франциска Ассизского к природе восходит к Иисусу, как Он нам показан в Евангелиях. Судя по текстам Откровения, Иисус явно чувствует себя уютнее на природе, чем в городской среде. Вероятно, Он тесно общается с крестьянами, знающими, как растут «полевые лилии» и как питаются «птицы небесные». Кроме того, у Иисуса есть поэтическая жилка: Он изумляется Божьим дарам, усматривая их следы в природе. Если Господь наряжает «полевые лилии» лучше, чем одевался Соломон в своей царской славе (ср. Мф 6, 28–29), то потому, что у природы есть собственная ценность, помимо пользы для человека. Если Бог не забывает о «воробьях» в небе (ср. Лк 12, 6) — значит, любит их величайшей любовью[3].

Евангельское основание оптимально не только для ассизского святого, но и для нас, живущих в мире, где обостряется чуткость к экологическим вопросам. В этом-то мире, порой приходящем в смятение от неуверенности и множественности мнений, Папа подчеркивает «духовную мотивацию» своего подхода[4].

Суть вопроса заключена прежде всего в библейском утверждении о том, что Бог, сотворив мир, определяет его так: «хорошо весьма» (Быт 1, 31). Поскольку природа принадлежит только Богу, своему Творцу, в Библии читаем: «Землю не должно продавать навсегда» (Лев 25, 23). Мы, люди, только «пришельцы и поселенцы» (там же) в этом «общем доме», который был нам вверен из любви[5]. Вот почему мы ответственны «перед землей, принадлежащей Богу»[6].

Итак, основание для уважения к природе — в Боге, ее Творце. Неслучайно Франциск Ассизский начинает свою песнь с похвалы Богу. С этим призывом Папа Франциск вводит нас в экологическую тему: «Славьте Бога (Laudate Deum) за все Его творения». Хвала причитается только Богу — эта вертикаль необходима для того, чтобы экологическая чуткость вернулась в христианскую традицию. Иными словами, горизонтальное уважение к другим созданиям питается от вертикали: надлежит славить Бога превыше всего.

Для Папы очевидно, что хвала св. Франциска Богу, любимому превыше всего, отнюдь не умаляет любви к Божьим созданиям. Наоборот, любовь к Богу усиливает уважение к природе по двум основным причинам: во-первых, мы понимаем, что, любя Бога, должны любить и то, что Ему принадлежит и что Он любит, то есть мир, созданный Им из любви; во-вторых, создания имеют неотъемлемую ценность, требующую уважения, поскольку Богу они угодны, желанны и любимы.

Эта крестообразная динамика, описанная Папой Франциском, приближается к мировоззрению Тейяра де Шардена, тоже вдохновленного францисканской перспективой. В особенности следует упомянуть динамику Божьей любви, связывающую акт творения с воплощением и искуплением. Понять это мы можем из утверждения Папы — с явной отсылкой к ученому иезуиту: «Когда мы называем человека образом Божиим, не следует забывать, что у всякого создания есть функция, ничто не лишнее. Вся материальная вселенная — это язык Божьей любви, Его безмерной приязни к нам. Земля, вода, горы — все это Божия ласка» (LS 84).

В этом параграфе энциклики Laudato si’ понтифик, несомненно, становится на точку зрения Тейяра: сердце мистика созерцает вселенную, постоянно идущую к «полноте», достигаемой только в Боге, трансцендентном по отношению ко вселенной[7]. Эта вселенная не сводится к одной природе, к одной материи, закрытой для духа. Сотворенная и любимая Богом с самого начала, вселенная не может быть сведена к чисто «естественному» порядку[8]. Такова точка зрения Тейяра, позволяющая созерцать эволюцию вселенной как «христогенезис»: вся вселенная общается со своим Омегой при посредстве человека[9].

Итак, люди призваны активно участвовать в этой динамике, действуя как хранители творения и ведя все к окончательному осуществлению. Кроме того, невозможно придать миру больше ценности, чем придает христианство. Вряд ли получится надежнее обосновать уважение к творению, поскольку ничто и никто не сообщит творению больше ценности, чем сам Бог. Таким образом, динамика созданий, которые происходят из любви Божией и движутся к Нему со своей хвалой, составляет, по-видимому, самое полное обоснование всех наших забот об экологии. Только когда природа открыта для этой динамики, а не замкнута на себя, мы можем увидеть ее подлинную красоту, признать ее неотъемлемую ценность и вполне понять свою ответственность перед всеми созданиями, населяющими этот мир вместе с нами.

Здесь мы должны отметить, что Франциск осуждает «технократическую парадигму, лежащую в основе нынешнего экологического упадка» (LD 20). Первая проблема, фундамент извращенной парадигмы, состоит даже не в разрушении природы — это следствие. А первая проблема — присвоение человеку роли самого творца.

Неслучайно Папа начинает Laudate Deum так же, как завершает: Богу причитается хвала. Франциск выбрал фразу «Славьте Бога» в качестве названия для своего текста, потому что, «когда человек претендует на то, чтобы занять место Бога, он становится своим злейшим врагом» (LD 73). Эта критика основана на идее о том, что технократический подход, с его упором на господство и тотальный контроль над природой, подразумевает гордыню человека, желающего занять место Бога. По мере того как человек абсолютизирует свои когнитивные функции, так что считает себя способным познавать, предвидеть и трансформировать мир по собственному вкусу, его личное бытие омрачается: искажаются его отношения с миром, на который он теперь смотрит с разочарованием. В детерминизме технократического сциентизма человек теряет способность созерцать с восхищением красоту тварного мира.

Изумление перед чудом творения укрепляется в христианской перспективе, согласно которой мир — это щедрый дар Бога. Беря Бога за основу, мы не только можем рационально обосновать неотъемлемую ценность природы, требующей нашего уважения, но и пережить нечто подобное тому, что пережил св. Франциск Ассизский и что описано в Евангелиях Иисусом. Этот мистический опыт побуждает нас обитать на Земле с благодарностью и уважением к созданиям, с которыми мы делим «общий дом». Так знание о щедром даре Божием склоняет нас быть хранителями творения, а не пытаться манипулировать им или эксплуатировать его без меры.

Роль человека в природе

Итак, мы понимаем, что любовь к Богу не мешает, а наоборот помогает деятельно любить Его творения. Евангельский закон любви в трех измерениях — к Богу, ближнему и себе самому (ср. Мф 22, 37–40; Мк 12, 29–31; Лк 10, 26–28) — должен быть расширен на наши горизонтальные отношения с Божьими созданиями.

С одной стороны, любовь к ближнему естественным образом распространяется на творение. Поскольку мы — элемент органического тела вселенной, наряду с другими существами на Земле, они считаются нашими братьями. Как утверждает Папа, в согласии с Евангелием и францисканской мистикой, «все взаимосвязано, и все мы, люди, соединены как братья и сестры в чудесном паломничестве, объединены любовью Бога к каждому из Его творений, роднящей и нас в нежной приязни с братом солнцем, сестрой луной, сестрой рекой и матерью землей» (LS 92). Итак, очевидно, что эта мистика включает в себя глубокое уважение к жизни во всех ее формах, способствует благополучию животных, охране экосистем и справедливому распределению ресурсов.

С другой стороны, что касается нынешней экологической чуткости, учитывая чрезвычайность климатического кризиса, мы можем углубить любовь к себе в тесной связи с заботой об «общем доме», поскольку без его сохранения невозможна наша жизнь. Именно исходя из этого углубления евангельского закона любви Папа призывает к устойчивому управлению ресурсами, сокращению загрязнения среды и сохранению экосистем. Иными словами, если мы, люди, любим себя, то сегодня это значит — позаботиться о будущих поколениях, чтобы их жизнь протекала в здоровой и благоприятной среде.

Здесь заявляет о себе ключевая роль человека в «путешествии» вселенной к «полноте» в Боге. Поэтому Папа ясно указывает на «антропоцентризм» своей перспективы, в согласии с иудео-христианским преданием, в котором человек «особо ценен и занимает центральное место […] в дивном оркестре всех существ». Конечно, речь идет о «расположенном антропоцентризме», поскольку «человеческая жизнь» немыслима и невозможна «без других существ» (LD 67).

Такого рода антропоцентризм противоположен антропоцентризму, продвигаемому технократической парадигмой, в которой человек полагает, что владеет миром и волен трансформировать его себе в угоду, пользуясь научно-техническими знаниями. По мнению Папы, независимо от того, считаем ли мы изменение климата антропогенным, очевидно, что вмешательство человека в природу разрушает планету и жизнь, включая нашу[10].

В этой перспективе отметим, что антропоцентризм Франциска сближается со взглядами Тейяра де Шардена. Если для французского иезуита человек — «стрела вселенной», то Папа полагает, что экология немыслима без «адекватной антропологии» (LS 118). Если Тейяр считает человека результатом эволюции целой вселенной, то Франциск утверждает антропоцентризм как знак того, что на человека возложена ответственность за сохранение мира, то есть окружающей среды.

Тейяр старается показать эволюцию вселенной как путь, основанный на двух главных принципах. С одной стороны, он находит в каждом видовом изменении Древа жизни ассоциацию, то есть социализацию различных индивидов. Так, из агломерации разных атомов, занимающих одно пространство, возникает клетка. А от слияния клеток происходят новые формы жизни. Таким же образом, союз между разными живыми существами приводит к видовым скачкам на Древе жизни[11]. С другой стороны, Тейяр подчеркивает, что эволюция вплоть до нас была направлена на усложнение сознания, то есть личного индивидуального бытия. Так он дает понять, что эволюция не сплавляет воедино все элементы вселенной, но союз индивидов порождает растущее различие между ними, и на первый план выходит своеобразие, или личность[12].

Далее в этом описании Тейяр утверждает, что смысл эволюции, то есть ее полная понятность, зависит от нас: пользуясь своей свободой, мы, люди, можем продолжать применять на практике эти два принципа, ведя их к кульминации. Это — фаза ноосферы, тут мы и находимся[13]. Так поступая, мы увидим, что христианская любовь, объемлющая все народы и все создания, уважающая своеобразие каждой личности, представляет собой вершину этой эволюции, объединяя духовность и науку в целостной картине мира[14]. Нетрудно понять необходимость, в перспективе Тейяра, постулировать трансцендентность точки Омега; Вселенная, отличная от Омеги, соединяется с Ним по любви, в силу притяжения, не смешиваясь с Ним[15].

Так вот, «надежда» Франциска на совместное построение будущего созвучна этому учению Тейяра. Оба мыслителя принимают не «современный», не «искаженный», не деспотичный» тип антропоцентризма, а такой, в каком этика отвергает «индивидуализм», уважает и ценит природу в развитии жизни, в которой интегрированы все элементы вселенной[16].

Вот аргумент в пользу антропоцентризма, очень просто выраженный: в мире, где мы живем, только у человека есть свобода любить или разрушать природу. Мы выбираем свой образ жизни: только наше общество может сделать этот выбор, определяющий судьбу мира. Именно в этом смысле человек занимает центральное место в природе.

И христианский антропоцентризм Тейяра, и «расположенный антропоцентризм» Франциска отвергают антропоцентризм техно-сциентистской парадигмы, в которой природа принадлежит человеку и он может как угодно ее трансформировать, со своими-то возможностями. Недостаточно утверждать, что человек занимает центральное место во вселенной, нужно для этой антропоцентричной перспективы очертить горизонт, побуждающий ценить и уважать все создания во вселенной: они сотворены Богом и, следовательно, нам не принадлежат. Именно исходя из этой перспективы, глубоко христианской, основанной на Библии, Папа призывает упростить наш образ жизни[17], чтобы сохранить наш «общий дом». Очевидно, что этот призыв обретает особую значимость в контексте нынешних климатических изменений, признаваемых большинством ученых[18].

Впрочем, у перехода к более скромному образу жизни — прежде всего «духовная мотивация», и она понуждает отвергнуть «идеологию» современного сциентизма. Нужно «пересмотреть наше пользование властью», которую нам дает технология. При всей важности научного познания и прогресса, мы не можем утверждать, что для технологии нет границ и что природа — собственность человека. Напротив, можно и желательно жить в гармонии с миром и его составными элементами, включая нас самих[19]. Здесь мы видим, что антропоцентризм Папы Франциска стремится избежать чрезмерного разрыва между человеком и природой.

В связи с этим мы также должны отметить, что учительство Папы дистанцируется от всех идеологий, осаждающих нас сегодня. Как технократическая парадигма современного сциентизма, так и нынешние радикальные экологические движения склонны, исходя из манихейских оснований, отрывать человека от природы. В первом случае на природу смотрят как на пластилин, из которого лепит что угодно человек — индивидуалист и эгоист, — мало задумываясь о долговременных последствиях. Во втором случае, хотя и с добрыми намерениями во многих отношениях, некоторые экологические движения придерживаются того мнения, что прогресс человеческой жизни непременно вреден для природы: словно мы должны выбирать между человечеством и природой. Обе перспективы, отрывая человека от остального тварного мира, препятствуют гармоничному развитию человеческой жизни с уважением и в равновесии с окружающей средой.

А теперь послушаем, что говорит Папа сразу после цитаты из своей социальной энциклики Laudato si’: если смотреть на мир «не извне, а изнутри», следует исключить «представление о человеке как о постороннем, чужеродном элементе, способном лишь наносить вред окружающей среде». Напротив, «человек должен быть признан частью природы. Человеческая жизнь, интеллект и свобода — это элементы природы, обогащающей нашу планету, часть ее внутреннего устройства и равновесия» (LD 26).

Итак, нужно искать более сбалансированный и целостный подход, признавая взаимосвязь между человеком и природой, чтобы достичь устойчивого сосуществования. Такова христианская духовность, которую Папа, следуя по стопам Тейяра де Шардена и св. Франциска, проповедует в нынешних обстоятельствах.

Братство простирается на все творения

«Духовная мотивация» Папы Франциска выводит его учительство за рамки всех идеологий. Тут важно учитывать библейские корни его утверждений. Конкретнее: в Laudate Deum понтифик, по-видимому, отдаляется, с одной стороны, от апокалиптического фундаментализма, сводящего нынешний кризис к чисто экологическому вопросу, а с другой — от безответственных отрицателей, не желающих ничего менять в нашем сегодняшнем обществе. Если первые склонны обвинять «бедных за многодетность и пытаются решить проблему, калеча женщин в слаборазвитых странах» (LD 9), то вторые «приводят якобы солидные научные данные», потому что не хотят признать антропную причину быстрого климатического изменения[20]. Эту иррациональность, пренебрегающую выводами большинства ученых, демонстрируют и радикальные экологи, когда рисуют катастрофический сценарий и предлагают нереалистичные меры, исходя из «апокалиптических диагнозов […] — неразумных или недостаточно обоснованных» (LD 17).

При сбалансированном подходе Папы мы не игнорируем возможность достичь точки невозврата, но и не ограничиваем тему чисто экологической идеологией. Если сегодня у нас чрезвычайная ситуация с климатом, то проблема не только в экологии. Поэтому следует избегать решений, не учитывающих всю проблематику, человеческую и социальную. Если в учительстве Папы мы замечаем так называемое «политическое» действие, то оно представляет собой попытку преодолеть идеологии, сегодня угрожающие нашим обществам. Франциск старается избежать распада социальной ткани на враждебные полюса, чье общение состоит из агрессивных слов и дел. Важно учесть, что нынешний кризис в политике связан с растущей поляризацией и радикализацией политических кругов, равно как и с климатическим, экологическим, социальным и экономическим кризисами.

Итак, читая оба документа: Laudato si’ и Laudate Deum, — надо понимать, что Папа хочет дистанцироваться от политических идеологий, заявляющих о себе в нашем социальном пространстве. В этих документах Папа ратует за христианскую гражданскую активность, всегда основанную на диалоге и сотрудничестве между людьми из разных социальных и религиозных сфер. Папа принимает во внимание, подобно Тейяру, все то, что нынешние обстоятельства выводят на поверхность. От кризиса с пандемией 2019 года до сегодняшней проблемы с изменением климата, Папа признает без тени сомнения, что «“все взаимосвязано” и “никто не спасется в одиночку”» (LD 19). Это явно коррелирует с написанным в энциклике Fratelli tutti[21]: Франциск не только утверждает взаимосвязь между всеми элементами Земли, поскольку Бог неразрывно соединил нас со всеми Своими созданиями, но и указывает на выводы из этого принципа: тот факт, что все связано, влияет на наш образ действий. Если мы примем этот холистический принцип, регулирующий подлинно целостную экологию, то должны будем отказаться от насилия, отделяющего нас друг от друга. Данные, поставляемые научным сообществом, мы направим не на агрессивные и неразумные действия, а в русло конвергенции, диалога и сотрудничества ради общего блага. Только так можно укрепить единство и любовь, придающие смысл миру, идущему путем эволюции.

Но посмотрим еще на один аспект, в котором Папа приближается к Тейяру. Если Бог, согласно иезуиту-палеонтологу, творит объединяя (creat uniendo), то Папа выступает за братство между людьми из всех народов и религий. Анри де Любак назвал учение Тейяра «метафизикой единения»[22]. Французский богослов, горячо защищавший Тейяра внутри Церкви и заметно повлиявший на мысль Хорхе Бергольо, доносит до нас, исходя из работ своего товарища-иезуита, особый взгляд на развитие человечества, поощряемый христианством: прогресс — не конфронтация между утверждением и отрицанием враждебных тезисов, а движение конвергенции в направлении возможного общения, позволяющее успешнее решать конкретные сегодняшние проблемы и в то же время сохранять своеобразие каждого человека.

Папа Франциск, признавая серьезность ситуации, но не впадая при этом в крайности апокалиптических идеологий, демонстрирует сбалансированность своей позиции. Учитывая достижения научного сообщества, он выказывает готовность сотрудничать со всеми людьми доброй воли, ради развития более аутентичных технологий и содействия продуманному энергетическому переходу.

Заключение

Недавно, посещая Монголию, Папа упомянул Тейяра. Вблизи Китая, где некогда жил иезуит-палеонтолог, недалеко от того места, где Тейяр написал прославленную Мессу над миром, Франциск напомнил о космическом измерении Евхаристии. В условиях, не позволяющих служить мессу с хлебом и вином, Тейяр составил знаменитую молитву, в которой все творение принесено своему Творцу, всегда присутствующему в Своем деле любви[23].

В этой статье мы постарались продемонстрировать согласие между Папой Франциском и Тейяром на примере мыслей понтифика о нынешнем климатическом кризисе. Следуя по стопам Тейяра, Франциск принимает экологическое мировоззрение, вписанное в библейский иудео-христианский горизонт. Эта экология проистекает из явственно францисканской духовности, эта мистика приглашает нас чувствовать себя полностью вписанными в мир — не наш, но сотворенный Богом. В свете сегодняшнего экологического кризиса, эта мистика побуждает сотрудничать и вести диалог друг с другом, чтобы сохранить «общий дом», вверенный нам. Призыв Папы к более скромному образу жизни в использовании и производстве материальных благ воплощает эту духовность в нынешнем контексте.

В заключение обратимся к Библии, хвалящей Творца словами пророка Даниила (ср. Дан 3, 52–88). Его песнь эхом звучит в наших сердцах, поощряя к действию странствующую Церковь. Всякий раз, восклицая: «Благословите, все дела Господни, Господа, пойте и превозносите Его во веки […] Благословите, солнце и луна, Господа…» (Дан 3, 57–62), мы пребываем в общении с другими созданиями. Всякий раз, когда мы призываем «звезды небесные», «моря и реки», «горы и холмы», «птиц» и все, «движущееся в водах», хвалить Бога, наши голоса возвышаются как элемент космической симфонии. На глубоком уровне единые с другими созданиями, мы чувствуем себя включенными в гармонию Божьего творения. Таково космическое братство, которое мистически переживал св. Франциск, а Тейяр усматривал в эволюции вселенной. В итоге речь о чуде тварного мира, о красоте Земли, принимающей нас. Исходя из этой мистики, мы призваны сотрудничать с делом Божиим. Поступая так, мы сможем расширить Церковь, вывести за пределы чисто человеческой общины, замкнутой на себя. Песнь Даниила включает в странствующий народ Божий все создания.

Экология, предлагаемая учительством Папы, основана на этой библейской духовности. Отнюдь не бросаясь в бездну идеологического катастрофизма, она побуждает нас верить, что своим ответственным действием мы можем способствовать восстановлению и сохранению общего дома. В единстве со всем творением мы продолжаем путь, с заботой и уважением к Земле, движимые надеждой на лучшее будущее. Хвала Господу помогает не замыкаться в пессимизме перед лицом кризиса, а верить в то новое, что прорастет из нашего сотрудничества с силой Божией.

***

ПРИМЕЧАНИЯ:

[1]       Франциск, Laudate Deum (LD), № 1.

[2]       В связи с этим напомним, что Папа Франциск в диалоге с раввином Авраамом Скоркой провел четкое различие между лидером неправительственной организации и лидером общины или Церкви. Ключевое слово для понимания разницы между ними и между этими уровнями — «святость», открытость для «трансцендентного» измерения: ср. J. M. Bergoglio — A. Skorka, On Heaven and Earth. Pope Francis on Faith, Family, and the Church in the 21st Century, London, Bloomsbury, 2013, 38 сл.

[3]       Ср. LD 1.

[4]       Ср. LD 61–73.

[5]       Ср. LD 62.

[6]       Там же, процитирована энциклика Папы Франциска Fratelli tutti (FT), № 68.

[7]       Ср. LS 83.

[8]       Ср. LS 100; LD 65.

[9]       Ср. P. Teilhard de Chardin, La mia fede, Brescia, Queriniana, 1993, 173.

[10]      Ср. LD 14.

[11]      Ср. P. Teilhard de Chardin, Il fenomeno umano, Brescia, Queriniana, 1995, 75.

[12]      Ср. там же, 161 сл.

[13]      Поэтому появление человека во вселенной представляет собой «революцию» в эволюции и в судьбе вселенной: ср. его же, Il posto dell’uomo nella natura. Il gruppo zoologico umano, Milano, Il Saggiatore, 1970, 46 сл.

[14]      Ср. его же, Il fenomeno umano, цит., 275.

[15]      Ср. там же, 249; его же, Il posto dell’uomo nella natura…, цит., 21–23.

[16]      Ср. LS 68; 118; 119; 208.

[17]      Ср. LS 222.

[18]      Ср. LD 13.

[19]      Ср. LD 21–25.

[20]      Ср. LD 6.

[21]      Ср. FT 34; 54.

[22]      Ср. H. de Lubac, Il pensiero religioso del padre Teilhard de Chardin, Milano, Jaca Book, 1983, 274 сл.

[23]      Ср. A. Spadaro, «“Abitare la casa terrena abbracciando il cielo”. Il viaggio apostolico di Francesco in Mongolia», в Civ. Catt. 2023 III 517-530.