Винченцо Ансельмо SJ

Обычно история народа Израилева выстраивается по отцовской линии Авраама, Исаака и Иакова, но Библия показывает, что родословие обетования проходит и через матерей. Рахиль и Лия — сестры, обе замужем за Иаковом, прославлены как праматери Израиля: от них происходят родоначальники двенадцати племен. Через историю двух сестер, состоящую из света и тени, обещание Бога Аврааму становится плотью бесчисленного потомства. Автор преподает Священное Писание на Папском богословском факультете в Неаполе.

***

«Да соделает Господь жену, входящую в дом твой, как Рахиль и как Лию, которые обе устроили дом Израилев» (Руфь 4, 11). С этими приветственными словами вифлеемские старейшины обращаются к Воозу, когда он собирается взять в жены моавитянку Руфь. Кто же такие Рахиль и Лия, прославленные праматери Израиля, от которых происходят родоначальники двенадцати племен? Для начала — сестры, обе замужем за Иаковом, сыном Исаака, сына Авраама. Эти данные уже противоречат нашей картине мира: как смириться с тем, что великий патриарх — двоеженец? Но пусть морализм не вводит нас в заблуждение и не мешает прочесть историю двух сестер, через которых обещание Бога Аврааму обретает плоть неисчислимого потомства (ср. Быт 13, 16; 16, 10; 17, 6).

Рахиль, Лия и Иаков

Рахиль и Лия появляются в повествовании, когда Иаков, спасаясь от брата Исава, желающего его убить, находит убежище у дяди Лавана в Харране, где ищет жену среди своей родни по прямому указанию своего отца Исаака, которого подговорила жена Ревекка (ср. Быт 27, 46; 28, 1–5)[1]. Иаков после долгого пути останавливается у колодца, и тут появляется пастушка Рахиль: «Когда Иаков увидел Рахиль, дочь Лавана, брата матери своей, и овец Лавана, брата матери своей, то подошел Иаков, отвалил камень от устья колодезя и напоил овец Лавана, брата матери своей. И поцеловал Иаков Рахиль, и возвысил голос свой, и заплакал» (Быт 29, 10–11).

Эту реакцию Иакова можно назвать «любовью с первого взгляда». Ведь он находит в себе силы откатить камень, который только несколько человек могут сдвинуть с места (ср. Быт 29, 2–3), в то же время выражает и симпатию — поцелуем, — и собственную слабость — плачем, выплескивая напряжение после долгого опасного пути. Да и внешний антураж этой сцены приобретает особое значение, поскольку в Библии колодец — место сватовства[2], где дается обещание плодовитости и жизни, которую символизирует вода.

Наконец, когда дядя оказывает гостеприимство Иакову, повествователь знакомит нас с двумя сестрами, ставя их рядом: «У Лавана же было две дочери; имя старшей: Лия; имя младшей: Рахиль. Лия была слаба глазами, а Рахиль была красива станом и красива лицом» (Быт 29, 16–17). О дочерях Лавана читателю предложено судить по внешности, столь различной: Лия перед нами предстает с потухшим взглядом, Рахиль — стройная и прекрасная. Иакова привлекла младшая сестра, он влюбился, просит ее у дяди себе в жену (ст. 18) и берется работать за нее: «И служил Иаков за Рахиль семь лет; и они показались ему за несколько дней, потому что он любил ее. И сказал Иаков Лавану: дай жену мою, потому что мне уже исполнилось время, чтобы войти к ней. Лаван созвал всех людей того места и сделал пир. Вечером же взял дочь свою Лию и ввел ее к нему; и вошел к ней Иаков. И дал Лаван служанку свою Зелфу в служанки дочери своей Лии. Утром же оказалось, что это Лия» (Быт 29, 20–25a).

Любовь Иакова к Рахили так сильна, что его не тяготят ни труд, ни долгие годы. Наконец пришло время соединиться с любимой, но дядя устроил племяннику сюрприз. Утром Иаков обнаруживает, что женился на Лии, а не на любимой Рахили. Как он мог за все это время не понять, что перед ним Лия, а не Рахиль? Он был пьян? Вероятно, невеста была под покрывалом на протяжении всей первой свадебной ночи, и только на другой день Иаков заметил, что это Лия.

Ироничные раввины моделируют диалог Иакова с Лией: «Ночью он прошептал: „Рахиль!” А ответила ему Лия. Когда утром он увидел, что это Лия, то сказал ей: „Воистину ты дочь мошенника! Разве я не назвал тебя Рахилью? И ты ответила”. „У каждого учителя свои ученики! — сказала Лия. — Разве твой отец не звал Исава? А ответил ты”»[3].

Иаков когда-то обманул своего отца Исаака, выдав себя за Исава (ср. Быт 27), а теперь сам обведен вокруг пальца. Лия отдана Иакову, поскольку она старшая сестра, а затем он получит и Рахиль, если согласится работать на Лавана еще семь лет. Итак, дядя меняет правила во время игры, и число лет бесплатной службы увеличивается с семи до четырнадцати.

Брак с Иаковом сплетет жизни двух сестер и отнюдь не станет удачным выходом, как планировал Лаван, заботясь лишь о собственных интересах, но положит начало соревнованию: «Иаков так и сделал и окончил неделю этой. И Лаван дал Рахиль, дочь свою, ему в жену. И дал Лаван служанку свою Валлу в служанки дочери своей Рахили. Иаков вошел и к Рахили, и любил Рахиль больше, нежели Лию; и служил у него еще семь лет других» (Быт 29, 28–30).

Предпочтение со стороны Иакова приведет к напряженному соперничеству между сестрами, его женами, Рахилью и Лией. Каждая желает дать мужу детей и заслужить его любовь (ср. Быт 29, 31–30, 24). Тот факт, что Иаков больше любит Рахиль, станет проблемой, набирающей силу в ходе повествования. Сейчас Иаков любит Рахиль больше, чем Лию; потом будет любить Иосифа, сына Рахили, больше, чем сыновей Лии, что приведет к ревности и соперничеству между братьями. Если Иаков влюбился в красавицу Рахиль, то Господь выберет Лию — униженную жену — и даст ей плодовитость.

Две сестры соревнуются

«Господь узрел, что Лия была нелюбима/ненавидима[4] и отверз утробу ее, а Рахиль была неплодна» (Быт 29, 31). В Библии дети — дар Божий. Именно Господь открывает для жизни утробу женщины. На этот раз Бог восстанавливает справедливость в пользу менее любимой и пренебрегаемой жены — делает ее плодовитой. «Лия зачала и родила сына, и нарекла ему имя: Рувим, потому что сказала она: Господь призрел на мое бедствие, ибо теперь будет любить меня муж мой. И зачала опять и родила сына, и сказала: Господь услышал, что я нелюбима, и дал мне и сего. И нарекла ему имя: Симеон. И зачала еще и родила сына, и сказала: теперь‐то прилепится ко мне муж мой, ибо я родила ему трех сынов. От сего наречено ему имя: Левий. И еще зачала и родила сына, и сказала: теперь‐то я восхвалю Господа. Посему нарекла ему имя Иуда. И перестала рождать» (Быт 29, 32–35).

Лия дает сыновьям имена, говорящие о соперничестве с сестрой Рахилью и о желании быть, наконец, любимой Иаковом. В каком-то смысле дети для нее орудие, они участвуют в соревновании с Рахилью и своими именами символизируют реванш в ответ на фрустрацию и унижение нелюбимой жены. Когда рождается третий сын, Лия выражает горько-сладкую надежду, что теперь, наконец, Иаков привяжется к ней, а за именем четвертого ребенка стоит желание провозгласить благодарную хвалу Господу за такое изобилие.

В отличие от Лии, Рахиль, любимая жена, бесплодна: «И увидела Рахиль, что она не рождает детей Иакову, и позавидовала Рахиль сестре своей, и сказала Иакову: дай мне детей, а если не так, я умираю. Иаков разгневался на Рахиль и сказал: разве я Бог, Который не дал тебе плода чрева? Она сказала: вот служанка моя Валла; войди к ней; пусть она родит на колени мои, чтобы и я имела детей от нее» (Быт 30, 1–3).

Треугольник Лия–Иаков–Рахиль производит короткое замыкание, состоящее из конкуренции, зависти, сопернического духа и гнева. Рахиль ревнует и хочет ребенка, чтобы сравняться с сестрой. Тот же Иаков, который отверз колодец (ср. Быт 29, 10), теперь не может отверзнуть чрево Рахили. В ответ на требования и жалобы Рахили Иаков гневается и напоминает, что только Бог открывает чрево женщины. Однако Рахиль предприимчиво реагирует на трудности и находит средство: предоставляет мужу свою служанку, чтобы та родила сына вместо нее — прообраз нынешнего суррогатного материнства[5]. «Валла зачала и родила Иакову сына. И сказала Рахиль: судил мне Бог, и услышал голос мой, и дал мне сына. Посему нарекла ему имя: Дан» (Быт 30, 5–6).

Слова Рахили звучат дерзко и в то же время манипулятивно. Она составила хитрый план, чтобы получить ребенка, а теперь приписывает свою победу божественной справедливости. Снова Господь втянут в соревнование сестер, и каждая старается перетянуть Его на свою сторону. Вот и Рахиль использует рабыню, сына и Бога в собственных целях. «И еще зачала и родила Валла, служанка Рахилина, другого сына Иакову. И сказала Рахиль: борьбою сильною боролась я с сестрою моею и превозмогла. И нарекла ему имя: Неффалим. Лия увидела, что перестала рождать, и взяла служанку свою Зелфу, и дала ее Иакову в жену. И Зелфа, служанка Лиина, родила Иакову сына. И сказала Лия: прибавилось. И нарекла ему имя: Гад. И родила Зелфа, служанка Лии, другого сына Иакову. И сказала Лия: к благу моему, ибо блаженною будут называть меня женщины» (Быт 30, 7–13).

Для Рахили второй сын рабыни — победный венец в сражении с Лией. Тут и Лия, у которой дети больше не рождаются, прибегает к заместительному материнству: дает Иакову свою рабыню Зелфу и таким образом продолжает борьбу с сестрой. Имена двух сыновей — знак удачи и блаженства: «блаженною будут называть меня женщины». Эти слова Лии отзовутся эхом на устах Марии в ее обращении к Богу: «Величит душа моя Господа» (ср. Лк 1, 48).

«Рувим пошел во время жатвы пшеницы, и нашел мандрагоровые яблоки в поле, и принес их Лии, матери своей. И Рахиль сказала Лии: дай мне мандрагоров сына твоего. Но Лия сказала ей: неужели мало тебе завладеть мужем моим, что ты домогаешься и мандрагоров сына моего? Рахиль сказала: так пусть он ляжет с тобою эту ночь, за мандрагоры сына твоего» (Быт 30, 14–15). Мандрагора считалась афродизиаком, который должен стимулировать репродуктивную функцию, исцеляя бесплодие. Поскольку корни этого растения похожи очертаниями на ребенка, женщина, поевшая мандрагоры, якобы может забеременеть. Рахиль хочет непременно заполучить этот плод, знак любви и плодовитости. Ради мандрагоры Рахиль продает сестре ночь с Иаковом. «Иаков пришел с поля вечером, и Лия вышла ему навстречу и сказала: войди ко мне, ибо я купила тебя за мандрагоры сына моего. И лег он с нею в ту ночь. И услышал Бог Лию, и она зачала и родила Иакову пятого сына» (Быт 30, 16–17).

Этот эпизод искрится иронией: Рахиль понадеялась на предрассудок, на плод, который считают волшебным; нет, только Господь отверзает чрево бесплодной женщины, и мандрагора не доставит никакой пользы. Рассказ высмеивает людские предрассудки и ухищрения: мандрагора не поможет Рахили, наоборот: Лия родит еще одного ребенка.

«И сказала Лия: Бог дал возмездие мне за то, что я отдала служанку мою мужу моему. И нарекла ему имя: Иссахар. И еще зачала Лия, и родила Иакову шестого сына. И сказала Лия: Бог дал мне прекрасный дар; теперь будет жить у меня муж мой, ибо я родила ему шесть сынов. И нарекла ему имя: Завулон» (Быт 30, 18–20). Уплаченное Лией за ночь с Иаковом теперь к ней возвращается наградой — сыном. Однако в ее комментариях слышна затаенная грусть: получив еще один дар от Бога, она живет с надеждой, до сих пор не исполненной, что наконец-то муж предпочтет ее (ср. ст. 20). Столько времени прошло, столько сыновей рождено, а Лия все еще чувствует себя менее любимой, чем Рахиль, и хочет завоевать любовь, которая кажется недостижимой. Каждый ребенок — знак надежды для Лии, но и свидетельство о ее страдании. Затем она родила дочь и назвала ее Диной (ср. Быт 30, 21). Никакое этимологическое объяснение не привязано к имени этой девочки. Может показаться, что только дети мужского пола имеют значение, но далее Дина тоже сыграет важную роль в библейском рассказе (ср. Быт 34).

«И вспомнил Бог о Рахили, и услышал ее Бог, и отверз утробу ее. Она зачала и родила сына, и сказала: снял Бог позор мой. И нарекла ему имя: Иосиф, сказав: Господь даст мне и другого сына» (Быт 30, 22–24). О том, что Бог «вспоминает», читаем в ключевых эпизодах библейской истории. В книге Бытия Бог вспоминает о Ное и прекращает потоп (ср. Быт 8, 1). Далее Господь вспоминает об Аврааме и спасает Лота при разрушении Содома и Гоморры. (ср. Быт 19, 29). В книге Исхода Бог вспоминает о завете с Авраамом и Иаковом и вступается за Свой народ, страдающий в египетском рабстве (ср. Исх 2, 24). На этот раз Господь вспоминает о Рахили и отверзает ее чрево, отвечая на молитву и снимая с женщины социальное клеймо. Ведь бесплодие и связанный с ним позор — очень чувствительные темы в библейском мире, особенно для женщин (ср. Лк 1, 25). Имя ребенка, Иосиф, произведено из глагола yasaf — «прибавить». Это имя смотрит в будущее и говорит о надежде Рахили на продолжение деторождения. Ее пожелание: пусть Господь прибавит ей еще одного сына[6].

Главы израильских племен порождены соревнованием между сестрами — здесь мы видим, как поверх людского соперничества и интриг Господь продолжает действовать в долгосрочной перспективе, обеспечивая Аврааму потомство, многочисленное, как морской песок (ср. Быт 22, 17).

Рахиль и Лия: воссоединение сестер

После многолетнего тяжкого труда у дяди Лавана, с несправедливостью и притеснением, Господь сообщает Иакову, что пора возвращаться в Ханаан. На чью сторону встанут Рахиль и Лия? Не захотят отдаляться от отца и своей земли или пойдут в чужую страну? На этот раз сестры говорят в один голос, демонстрируя небывалую гармонию после многолетней конкуренции: «Рахиль и Лия сказали ему в ответ: есть ли еще нам доля и наследство в доме отца нашего? Не за чужих ли он нас почитает? ибо он продал нас и съел даже серебро наше; посему все богатство, которое Бог отнял у отца нашего, есть наше и детей наших; итак, делай все, что Бог сказал тебе» (Быт 31, 14–16).

Удивительно: обе сестры единодушно верны Богу, говорившему с Иаковом, и принимают решение в пользу мужа, а не отчего дома. Это очень значимый элемент, он полностью вписывается в динамику, представленную в книге Бытия: процесс творения осуществляется через серию последовательных отделений[7]. В Быт 2, 24 сказано: «Потому оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут двое одна плоть». Чтобы рождать и давать новую жизнь, необходимо отделиться от отчего дома (ср. также Быт 12, 1–3). В этой перспективе отделение ценно, тогда как симбиотические связи производят хаос и смерть. Поэтому Рахиль и Лия принимают решение покинуть дом отца, как некогда Авраам оставил дом своего отца, и как Иосиф, хотя и при драматичных обстоятельствах, вышел из уютных шатров своей матери Ревекки, пустился в новый путь и в результате стал наследником обетования и Божьего благословения.

Жены Иакова понимают, что от отца пора уходить, потому что они тоже обмануты: Лаван продал их Иакову и присвоил ту часть наследия, какая причитается дочерям. Иаков заплатил за двух жен четырнадцатью годами бесплатной службы плюс еще семь лет работы, когда Лаван постоянно менял ему зарплату. Поэтому хорошо, с их точки зрения, что теперь Бог поддержит Иакова, забрав богатство у их отца.

«И встал Иаков, и посадил детей своих и жен своих на верблюдов, и взял с собою весь скот свой и все богатство свое, которое приобрел, скот собственный его, который он приобрел в Месопотамии, чтобы идти к Исааку, отцу своему, в землю Ханаанскую. И как Лаван пошел стричь скот свой, то Рахиль похитила идолов, которые были у отца ее» (Быт 31, 17–19). Рахиль отделяется от отцовского дома, но еще привязана к своему прошлому и забирает себе идолов отца. Это действие могло привести к ужасающим последствиям: Лаван догоняет Иакова и его семью, чтобы вернуть похищенных идолов, и Иаков обещает наказать смертью того, кто украл: «И ходил Лаван в шатер Иакова, и в шатер Лии, и в шатер двух рабынь, но не нашел. И, выйдя из шатра Лии, вошел в шатер Рахили. Рахиль же взяла идолов, и положила их под верблюжье седло и села на них. И обыскал Лаван весь шатер; но не нашел. Она же сказала отцу своему: да не прогневается господин мой, что я не могу встать пред тобою, ибо у меня обыкновенное женское» (Быт 31, 33–35a).

Очень иронично в этой сцене показана читателю печальная судьба, постигшая идолов, столь почитаемых Лаваном. Они помещены под седло, опору для низа спины, в самое недостойное место. Да еще Рахиль заявляет, что у нее менструация, поэтому идолы осквернены ее кровью (ср., например, Лев 15, 19–31). Таким ироническим способом утверждается тщета и ничтожность этих божеств. Однако, увы, идолы Лавана останутся среди Израиля как указание на будущие измены израильской общины.

* * *

Обычно история народа Израилева выстраивается по отцовской линии Авраама, Исаака и Иакова, но Библия показывает, что родословие обетования проходит и через матерей. В книге Бытия в двух местах Лия и Рахиль с рабынями включены в состав израильского генеалогического древа (ср. Быт 35, 22b–26; 46, 8–27). Их сыновья, родоначальники двенадцати племен, понесут на себе последствия отцовских предпочтений и соперничества между матерями. Иаков, поскольку Рахиль ему милее, ее детей будет любить больше, чем Лииных. Поэтому отношения Иосифа с братьями будут складываться драматично. Фактически особая любовь Иакова к первенцу Рахили станет пищей для ненависти и зависти в детях Лии (ср. Быт 37, 3–4).

***

ПРИМЕЧАНИЯ:

[1] Эндогамия — обыкновение заключать браки внутри этнической группы или социального класса. Во многих обществах были и есть правила эндогамии, требующие вступать в брак исключительно внутри своей социальной группы. Ср. T. Hieke, Endogamy in the Book of Tobit, Genesis, and Ezra-Nehemia, в G. Xeravits — J. Zsengellér (edd.), The Book of Tobit: Text, Tradition, Theology, Leiden — Boston, Brill, 2005, 103–120.

[2] Это типовая сцена, то есть она состоит из серии традиционных элементов, которые в данном случае представляют встречу с любимой у колодца. Ср. R. Alter, Scene-tipo bibliche e gli usi della convenzione, в его же, L’arte della narrativa biblica, Brescia, Queriniana, 1990, 65–83.

[3] Bereshit Rabbah 70, 19.

[4] «Ненавидеть» здесь — семитизм, означающий «любить меньше». Например, так надо понимать слова Иисуса: «Если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником» (Лк 14, 26).

[5] Подобный случай — рождение Измаила Агарью, египетской рабыней Сары (ср. Быт 16, 1–4). Практика заместительного материнства засвидетельствована и в других источниках древнего Ближнего Востока (ср. Nuzi HSS S. 67; Hammurabi, nn. 144; 146; 173).

[6] Рахиль умрет при родах второго сына, Вениамина (ср. Быт 35, 16–20).

[7] В Быт 1 Бог творит, отделяя свет от тьмы, сушу от воды и т. д. Ср. P. Beauchamp, Création et séparation: étude exégétique du chapitre premier de la Genèse, Paris, Cerf, 2005.