Энрико Каттанео SJ

Во время долгого восстановления после ранения при Памплоне (1521 г.) у Игнатия Лойолы была возможность прочитать и перечитать «Жизнь Христа» картезианца Лудольфа Саксонского. Он сам утверждал, что это чтение очень повлияло на его обращение. Статья приглашает перечитать Евангелие Рождества в свете «Жизни Христа» и размышлений о Рождестве в Духовных упражнениях самого Игнатия. В 2021-22 годах отмечают пятисотлетие с момента обращения Игнатия особым «Игнатианским годом».

***

Иньиго пришлось лежать в кровати в его замке де Лойола, потому что он не мог опираться на ногу. За несколько месяцев до этого на стенах Памплоны, атакованной французами, ему повредило ногу при обстреле, и теперь, более или менее  – точнее, скорее менее, чем более, –  он восстанавливался. Долгими зимними вечерами Игнатий обычно читал книги о рыцарях, которые будоражили его фантазию, но в замке были только книги о жизни святых и «Жизнь Христа» (ЖХ) Лудольфа Саксонского. Это видный писатель, аскет, родившийся примерно в 1295 году и умерший в Страсбурге в 1377-м, бывший сначала доминиканцем, потом картезианцем, настоятель картезианского монастыря в Кобленце, автор «Жизни Иисуса Христа из четырёх Евангелий» – мощного теолого-духовного комментария ко всем четырём Евангелиям, обогащённого многочисленными цитатами Отцов и духовных авторов Средневековья[1].

Судьбоносное чтение

Иньиго прочитал эти толстые тома в кастильском переводе[2], и они его впечатлили. Позже он сам скажет, что это чтение было поворотным моментом в его обращении[3]. Шёл 1521 год. Сейчас мы лучше, чем в прошлом, осознаём важность «Жизни Христа» в духовности Игнатия – следы этого труда можно найти в «Духовных упражнениях» (ДУ)[4], особенно в созерцании «Рождества» (ДУ 111-117). Поэтому в преддверии «Игнатианского года», которым иезуиты собираются отпраздновать пятисотлетие ранения при Памплоне[5], мы тоже хотим перечитать вместе с Игнатием комментарий, который Лудольф написал ко второй главе Евангелия от Луки, где говорится именно о рождении Христа. Картезианский ум следует евангельскому тексту, постепенно вводя свои комментарии — мы рассмотрим те из них, которые могут пригодиться нам в размышлениях о тайне Рождества.

Перепись

Лк. 2, 1: «В те дни вышло от кесаря Августа повеление сделать перепись по всей земле».

Лудольф подчёркивает, что во время рождения Христа «мир, до этого смятенный, был спокоен под правлением цезаря Августа». Христос захотел родиться тогда, потому что это было подходящим временем: рождение мирного царя и принца было предвещено миром. Иисус всегда искал мира, любил тех, кто любил мир и милость. Он учил о мире в своей жизни и оставил его в наследство апостолам после своего ухода (ЖХ I, 9, 1). Согласно Лудольфу, перепись была не только средством подсчёта жителей, но и способом оплатить дань. Таким образом, тремя действиями — самоудостоверением, регистрацией и данью — иудеи должны были выразить своё подданство Римской империи: «Тогда в первый раз Иудея обязалась заплатить дань римлянам и оплатить их войска» (ЖХ I, 9, 2)[6].

Лк. 2, 4-5: «Пошел также и Иосиф из Галилеи, из города Назарета, в Иудею, в город Давидов, называемый Вифлеем, потому что он был из дома и рода Давидова, записаться с Мариею, обрученною ему женою, которая была беременна».

Комментарий Лудольфа: «Для тебя Господь захотел быть вписанным в земную перепись, чтобы твоё имя было написано на небесах. Тем самым Он подал тебе пример совершенного смирения. С ним Спаситель начал свою жизнь и с ним был до самой смерти, в которой Он “смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной”» (Фил. 2, 8)[7]. Потом Лудольф обращает внимание на состояние Марии, которая была беременна. Действительно, от Назарета до Иерусалима около тридцати пяти миль, а потом, спускаясь от Иерусалима на юг, на расстоянии около пяти миль, находится Вифлеем[8]. И Дева Мария, несмотря на то, что срок приближался, не была обременена путешествием — она касалась земли с лёгкостью: свет, который она несла в себе, не мог весить (ЖХ I, 9, 4).

Бедные среди бедных

 Лк. 2, 6-7: «Когда же они были там, наступило время родить Ей; и родила Сына своего Первенца, и спеленала Его, и положила Его в ясли, потому что не было им места в гостинице».

Наблюдения Лудольфа: «Они были бедны и потому не могли найти ночлега в связи с большим потоком людей, которые пришли в город по той же причине. Поставьте себя на место нашей Госпожи, посмотрите на эту хрупкую пятнадцатилетнюю девушку, которая застенчиво идёт среди людей в поисках места для отдыха и не находит его» (ЖХ 1, 9, 6). В конце концов Мария и Иосиф нашли приют в проходном месте, «в городе, рядом с воротами, скале с углублением без крыши. Люди, приходящие в город по делам, обычно оставляли там своих животных» (там же).

Здесь за дело принимается Иосиф: «Он, будучи плотником, сделал ясли для вола и осла, которых привёл с собой: осла, чтобы посадить на него беременную Марию, а вола, возможно, чтобы продать, оплатить пошлину за себя и за Марию и иметь средства для проживания» (там же)[9].

Сын первородный

Потом Лудольф объясняет, в каком смысле надо понимать слова о том, что Мария родила «своего первородного сына». «В данном случае первородный показывает не отношение к тому, кто следует за ним, а лишение по отношению к тому, кто ему предшествует. Бéда говорил: каждый единородный есть первородный и каждый первородный является единородным. И поскольку Сын Божий захотел родиться во времени от матери, воплотиться, чтобы получить много братьев по новому рождению Духа, поэтому лучше говорить первородный, чем единородный» (ЖХ I, 9, 7).

Рождение произошло «в полночь дня Господня, когда “ночь в своем течении достигла средины” (Прем. Сол. 18, 14), потому что в тот же день, когда Господь сказал: “да будет свет. И стал свет” (Быт. 1, 3), он “посетил нас Восток свыше” (Лк. 1, 78)»  (ЖХ I, 9, 7). «Родился ночью, потому что пришёл тайно, чтобы вернуть к свету истины тех, кто был в ночи ошибок» (ЖХ I, 9, 8). Как только Он родился, «мать сразу же возлюбила Его как Бога и завернула Его в пелёнки, то есть в простые изношенные одежды, и положила Его не в золотую колыбель, а в ясли, меж вышеуказанных животных, то есть вола и осла» (ЖХ I, 9, 7). Комментарий Лудольфа: «Посмотри на великую бедность и нужду Христа: у Него не только не было собственного дома, где родиться, но даже в месте ночлега Он не смог обрести подходящее место, пришлось положить Его в ясли из-за нехватки места. Так проявилось изречение: “Лисицы имеют норы, и птицы небесные — гнезда; а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову” (Лк. 9, 58). Так Господь пребывал: сначала на груди у Богородицы, потом в жалких яслях, потом на перекладине креста, потом в гробнице, которая не была Его. Сколько смирения и мест пребывания!» (ЖХ I, 9, 7)

Лк. 2, 8-9: «В той стране были на поле пастухи, которые содержали ночную стражу у стада своего.

Вдруг предстал им Ангел Господень, и слава Господня осияла их; и убоялись страхом великим».

 Лудольф спрашивает себя: почему ангел предстал перед пастухами, а не перед другими? «Во-первых, потому что они были бедными, а Христос пришёл для бедных, как говорится в псалме, “ради страдания нищих и воздыхания бедных” (Пс. 11, 6). Во-вторых, потому что они были простыми, как написано в книге Притчей 3, 32: “С праведными у Него общение”. В-третьих, потому что они бдили, как это сказано в той же книге: ищущие меня найдут меня (Притчи 8, 17)» (ЖХ I, 9, 12).

Лк. 2, 10-11: «И сказал им Ангел: не бойтесь; я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям: ибо ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель, Который есть Христос Господь».

Вифлеем, будучи маленьким городом, всегда был «городом Давидовым», и в нём произошли важные события. Лудольф с удовольствием перечисляет их: «Вифлеем, маленький город, открыл проход к родине рая. Сначала он назывался Ефрат (см. Быт. 48,7). Там был голод (см. Руфь, 1, 1), после которого пришло великое изобилие, и тогда город был назван Бейт-Лехем, то есть “дом хлеба”. Он “ничем не меньше воеводств Иудиных” (Мф. 2, 6), будучи прекрасным по своим достоинствам и узнавшим многие великие события до прихода Христа. Там был помазан Давид (1 Цар. 16, 13), там было сделано торжественное жертвоприношение (1 Цар. 16, 2), там была отпразднована свадьба Руфи и Вооза (Руфь, 4). Эти три вещи были прообразом единства божественного с человеческим, истинной жертвы и неизменного царства. Потом Вифлеем узнал радость прихода Христа. Кто мог бы по достоинству оценить радость ангелов, которые восхваляли Бога, пастухов, которые увидели Господа, волхвов, которые Ему поклонились, и всех народов, которые поверили в Него? Но после рождения Христа Вифлеем узнал и мучеников, когда Ирод приказал убить младенцев» (ЖХ I, 9, 22).

Лудольф объясняет смысл термина «Христос»: «Христос на греческом соответствует слову помазанник на латыни: в Ветхом Завете были “помазаны” (то есть освящены священным помазанием) только короли и священнослужители; теперь же Христос – Царь и Священник, и поэтому назван Христом, то есть помазанником, не человеческим, а божественным, потому что в принятом ради нас человеческом облике Он был помазан (то есть посвящён) Богом Отцом, точнее, даже всей Троицей в полноте благодати» (ЖХ I, 9, 12).

Знак младенца

Лк. 2, 12: «И вот вам знак: вы найдете Младенца в пеленах, лежащего в яслях».

Комментарий Лудольфа: «Найдёте, как находят то, что спрятано, младенца, как того, кто не говорит и тем не менее является Словом Божьим, в пеленах, а не в шёлковых одеждах, в знак Его бедности, лежащего в яслях, а не в золотой колыбели, в знак Его смирения, потому что, будучи Господом господ, Он опустился до того, чтобы лежать в яслях для животных. Следует заметить, что пастухи были простыми, бедными и смиренными, то есть презираемыми, и чтобы они не боялись приблизиться, им был дан знак о детском возрасте, бедности и смирении Христа. Это знаки первого пришествия Христа, но остальные будут знаками Его второго пришествия» (ЖХ I, 9, 12).

Лк. 2, 13-14: «И внезапно явилось с Ангелом многочисленное воинство небесное, славящее Бога и взывающее: слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение!»

 Лудольф читал латинский текст: «И на земле мир, в человеках благоволение!», то есть «тем, кто с доброй волей принимает рождённого Христа, не преследует Его. И действительно: «Нет мира нечестивым» (Ис. 57, 21), но велик мир у любящих закон Твой. И, согласно папе Льву, истинный мир христианина заключается в том, что он не отделяется от воли Божьей, и в том, что он испытывает радость в Божьих делах. Пребывать в мире с Богом означает желать того, что Он велит, и не желать того, что запрещает. Итак, мир возвещён людям доброй воли, то есть хорошим людям (ЖХ I, 9, 14). «Хорошо сказано: “Слава Богу и людям мир”. Действительно, через Христа Отец восхвалён, и мир возник между Богом и человеком, между ангелом и человеком, между иудеем и другими народами» (оттуда же).

Лк. (2, 15-16) «Когда Ангелы отошли от них на небо, пастухи сказали друг другу: пойдем в Вифлеем и посмотрим, что там случилось, о чем возвестил нам Господь. И, поспешив, пришли и нашли Марию и Иосифа, и Младенца, лежащего в яслях».

 «Ты тоже иди, чтобы увидеть младенца»

Здесь Лудольф приглашает каждого из нас стать, как пастухи: «Теперь ты тоже иди, чтобы увидеть Слово, ставшее плотью для тебя и, преклонив колени, поклонись Господу Богу твоему, приветствуй с почтением его мать и святого Иосифа. Поцелуй ноги младенца Иисуса, уложенного в вертепе, и попроси Мадонну, чтобы она дала тебе Его или разрешила подержать. Тогда возьми Его и держи у себя на руках. Посмотри внимательно в Его лицо, поцелуй Его с почтением и насладись в глубине сердца. Ты можешь это сделать, будь уверен, потому что Он пришёл именно для грешников, чтобы спасти их, с ними Он смиренно имел дело и в конце передал Себя им как пищу. Господь благ, и Он терпеливо позволит, чтобы ты коснулся Его, и посчитает это не высокомерием, а любовью. Но делай это всегда с благоговением и трепетом, потому что Он Святой святых. Потом верни Его матери и внимательно смотри, как старательно и умело она кормит Его и ухаживает за Ним, и делает другие вещи. Ты тоже будь готов служить Ему и помоги ей, если можешь» (ЖХ I, 9, 20).

Здесь мы не можем не процитировать Игнатия де Лойола, который пишет в своих духовных упражнениях: «Смотря на нашу Госпожу и Иосифа, и служанку, и младенца Иисуса после Его рождения, я становлюсь бедненьким и недостойным служкой, который смотрит на них, созерцает их и прислуживает им в их нуждах, как будто я присутствую там, со  всевозможным почитанием и благоговением (ДУ 114).

В заключении Лудольф напоминает акценты литургии Рождества: «Итак, ты должен размышлять с радостью о том, насколько велика торжественность этого дня. Ведь сегодня родился Христос, и это действительно день рождения вечного Царя и живого Сына Божьего. Сегодня  «Младенец родился нам — Сын дан нам» (Ис. 9, 6). Сегодня Солнце правды (Мал. 4, 2), прежде скрытое тучами, вышло и засияло ясным светом. Сегодня «жених» Церкви, глава избранных, «выходит из брачного чертога своего» (Пс. 18, 6). Сегодня «прекраснейший из сынов человеческих» (Пс. 44, 3) показал свой желанный лик. Сегодня для нас засиял день нашего искупления, древнего восстановления, вечного счастья. Сегодня нам, людям, возвещён мир, как поётся в ангельском гимне. Сегодня, как поёт Церковь, для всего мира небеса сочатся мёдом. Сегодня «явилась благодать и человеколюбие Спасителя нашего, Бога» (Тит. 3,4)» (ЖХ I, 9, 26).

В разговоре

Одной из отличительных черт комментариев Лудольфа является то, что каждую главу он заканчивает разговорной молитвой, наполнение которой подсказано текстом Евангелия, являющейся объектом размышления[10]. Вот что он пишет в конце главы о Рождестве: «Милый Иисус, Ты родился от смиренной служанки, Ты захотел быть завёрнутым в презренные пелёнки, чтобы Тебя положили в ясли, позволь, чтобы, ради Твоего непередаваемого Рождества, о милосерднейший Господь, возродилась во мне святость новой жизни. Сделай так, чтобы она смиренно оделась в религиозные одежды, чтобы, принимая таким образом всерьёз мои правила жизни, как будто это я лежу в яслях, я мог достичь вершины настоящего смирения. А Ты, снизошедший до того, чтобы участвовать в нашей человечности и смертности, позволь мне быть участником Твоей божественности и вечности. Аминь» (ЖХ, I, 9, молитва).

***

[1] Лудольф Саксонский, Vita Jesu Christi ex Evangelio et approbatis ab Ecclesia Catholica doctoribus sedule collecta, Париж-Брюссель, Societas Generalis Librariae Catholicae, 1878, тома I-IV. Мы будем приводить переводы из этого латинского издания с аббревиатурой ЖХ.

[2] Речь идёт о переводе францисканца Амвросия Монтезино (конец 15-го века). Перевод попросила сделать королева Изабелла, сделав тем самым подарок членам двора. Возможно, именно так эти толстые тома и попали в замок де Лойола. Согласно экспертам, перевод Монтезино был достаточно точным.

[3] См. Игнатий де Лойола, Автобиография №3-5: «И поскольку страстно любил читать светские и фальшивые книги, так называемые книги о рыцарях, почувствовав себя хорошо, попросил, чтобы ему дали несколько для времяпрепровождения, но в том доме не было ни одной книги из тех, что он обычно читал, и тогда в конце концов ему дали “Жизнь Христа” и книгу о жизни святых на вольгаре. Читая и перечитывая их множество раз, он полюбил то, что находил в этих книгах» (Записи Игнатия Лойолы, Рим, 2007, 85s).

[4] Информацию о Лудольфе и влиянии «Жизни Христа» на Игнатия см. Э. дель Рио «Лудольф Саксонский, Жизнь Христа», I-II, Понтификальный Университет Комильяс, 2010.

[5] «Этот Игнатианский год будет длиться 14 месяцев, с 20 мая 2021 года, даты ранения Игнатия во время битвы при Памплоне, до 31 июля 2022-го, праздника святого Игнатия по литургическому календарю. Следовательно, тема обращения связана с опытом основателя Общества. И «благодаря» ранению рыцарю Игнатию пришлось пройти долгое лечение, во время которого он смог поразмышлять над своей жизнью, о смысле, который она имела до того момента, и о смысле, который мог бы появиться в дальнейшем (из «Письма Генерала Артуро Соса от 3 октября 2019 года).

[6] Это заметил Игнатий, который написал в ДУ 264: «Иосиф вышел из Галилеи в Вифлеем, чтобы выразить своё подданство цезарю, вместе с Марией, его женой, которая была беременна».

[7] Игнатий возвращается к этой мысли в ДУ 116: «Смотрите и цените то, что делают (наша Госпожа и Иосиф), каково это: идти и стараться, чтобы Иисус родился в великой бедности и, после долгих страданий от голода, жажды, жары и холода, обид и оскорблений, умер на кресте. И всё это ради меня».

[8] Из этого указания, как и из многих других, можно заключить, что Лудольф посетил Святую Землю. Игнатий научился у него наблюдению мест. См. ДУ 112: «Смотреть взглядом воображения на дорогу от Назарета до Вифлеема, учитывая длину, ширину и то, ровен ли этот путь или идёт по долинам и склонам».

[9] Ясно, что Игнатий был вдохновлён Лудольфом, когда написал в ДУ 111 следующие слова, также упоминая вола: «Первый вестник – история. Здесь надо вспомнить, как наша Госпожа, находясь на девятом месяце беременности, вышла из Назарета, как можно спокойно размышлять, сидя на спине ослицы, как Иосиф и служанка вели вола, идя в Вифлеем, чтобы оплатить дань, которой цезарь обложил все те земли». Видимо, упоминание служанки принадлежит самому Игнатию, потому что Лудольф о ней не говорит, более того, он цитирует отрывок из Златоуста, который исключает это: «Кто беден, да найдёт себе утешение: Иосиф и Мария, мать Господа, не имели ни слуги, ни служанки. Они одни пришли из Галилеи, из Назарета. У них не было лошади! Они сами и господа, и слуги. Нечто новое! Они встали на постой не в городе. Бедность, которая стеснительно идёт средь богатых, не посмела войти» (ЖХ, I, 9, 7).

[10] В своих упражнениях Игнатий тоже советует размышления с «разговором», описанные следующим образом: «Если говорить точнее, то разговор – это то, как друг беседует с другом или как слуга со своим господином, прося о какой-нибудь услуге, виня себя в каком-нибудь проступке, делясь своими мыслями и прося совета по ним» (ДУ 54).