Федерико Ломбарди SJ

5 октября 2021 года был опубликован и представлен французской прессе долгожданный «Доклад», плод труда «Независимой комиссии по расследованию сексуальных злоупотреблений в Церкви» под председательством Жана-Марка Сове, авторитетного экс-президента Госсовета. Составить этот доклад поручили за два года до того Епископская конференция Франции и Конференция монашествующих, чтобы основательнее изучить историю сексуальных злоупотреблений в отношении несовершеннолетних и уязвимых лиц с 1950 года по сегодняшний день[1]. Публикация вызвала широкий резонанс не только во французских, но и в международных СМИ; потрясла читателей, особенно католиков. Не было недостатка в откликах, иногда критических по отношению к докладу и к его заказчикам. Епископская конференция и Конференция монашествующих провели в ноябре свои ассамблеи, где высказали собственную реакцию и немедленно выступили с инициативами в ответ на многие из рекомендаций комиссии[2].

Доклады «независимых» комиссий

Комиссия Сове не первая из «независимых» комиссий, изучавших вопрос о сексуальных злоупотреблениях в Католической Церкви, а Епископская конференция Франции – не первая, кто поручил провести исследование в этой области. Можно вспомнить исследования в национальных масштабах, предпринятые по поручению епископских конференций в США, Голландии и Германии[3], тогда как в Австралии Королевская комиссия направила свое внимание не только на Католическую Церковь, но и на другие учреждения[4]. Доклады были составлены по отдельным епархиям, областям или по более специфическим средам в Ирландии, Соединенном Королевстве, Германии, Бельгии и т. д. У каждого из расследований – свои цели и методы, поэтому сравнивать доклады нелегко, но они очень помогли глубже понять сами проблемы и как с ними бороться.

Труд французской комиссии стоит особняком по нескольким аспектам, в их числе отметим: намерение собирать и выслушивать свидетельства жертв; расширение исследования на взрослых в уязвимом положении; широкий и свободный доступ к церковным архивам; изучение того, как эволюционировал подход Церкви к этой ситуации и его эффективность; большое число рекомендаций (45) по широкому спектру вопросов.

Доклад, толщиной в полтысячи страниц, – целый рудник данных, сведений, анализов, интерпретаций, оценок и предложений. Статистика, социология, история, психология, богословие и право переплелись в этом труде. Он не объявляет окончательными свои результаты и нормативными свои указания. Этот документ – результат полностью автономного расследования, предпринятого междисциплинарной комиссией из 20 экспертов. Французские епископы выказали большое мужество, когда поручили проделать этот труд, предоставили доступ к архивам и приняли к сведению результаты.

Важность цифр и их правильного истолкования

Разумеется, одной из задач комиссии было оценить феномен количественно. Двумя основными инструментами стали: изучение архивов (церковных и светских) и опрос населения. Это оправдано, поскольку в архивах содержатся сведения о случаях, преданных гласности, тогда как опрос населения позволяет выявить многие случаи злоупотреблений, не сопровождавшиеся жалобами. Так, в последние десятилетия все, кто пытался получить представление о масштабах насилия и злоупотреблений в отношении несовершеннолетних и женщин, обнаруживали огромный разрыв между «официальными отчетами», основанными на случаях, известных властям, и результатами, которые были получены, когда удавалось, непосредственно расспрашивая людей, преодолеть плотную завесу молчания, обусловленного страхом, стыдом, неведением и т. д.

Базовое изучение сигналов, содержащихся в архивах, дало следующие цифры: 1 800 священников и монашествующих, с указанием имени, обвинены в злоупотреблениях, еще около 1 400 обвинены уверенно, но без указания имени; всего 3 200, то есть немногим менее 3% от общего числа за изученные 70 лет. Пострадали от этих задокументированных случаев, по оценкам, от 8 500 до 28 000 человек. В докладе не сообщается, сколько случаев было доказано.

Статистический опрос населения[5] был проведен в интернете, анонимно; около 28 000 человек добровольно вызвались поучаствовать. Выборку сочли надежной, исходя из ее состава. Анкета была о сексуальных злоупотреблениях вообще, во Франции, и включала в себя вопросы о злоупотреблениях, которым опрашиваемые подверглись – в бытность несовершеннолетними – со стороны разных категорий лиц, включая католическое духовенство или иных лиц, связанных с Церковью. 0,42% выборки (118 опрошенных) ответили, что претерпели злоупотребления от членов духовенства, 0,19% (58 опрошенных) – от иных лиц в церковной среде. Если в целом взрослое население Франции насчитывает около 51,4 миллионов, этот процент соответствует следующим цифрам: 216 000 человек предположительно пострадали от духовенства, 114 000 предположительно пострадали от иных лиц, итого 330 000. Эта цифра включает в себя все виды сексуальных злоупотреблений: от изнасилования до непрошеных прикосновений (№ 567), без различения.

Этот опросный метод применен компетентными лицами, но нужно осознавать, что ошибки возможны. Со своей стороны, ответственная за исследование, Натали Бажо (Nathalie Bajos), утверждает, что число 216 000 следует ассоциировать с двумя другими: 165 000 и 270 000. Это низшая и высшая границы интервала доверия в 95%. Иными словами, есть 5% риска, что реальная цифра не войдет в «вилку» между двумя указанными цифрами[6].

Еще один проблематичный аспект количественных данных, содержащихся в докладе, выявляется, если соотнести число абьюзеров с числом жертв. Отталкиваясь от вышеуказанных высоких цифр, какими исчисляются злоупотребления, и от предполагаемого количества абьюзеров согласно исследованию архивов (2,8% духовенства), получаем в среднем 63 жертв на одного абьюзера. Расширяя предполагаемое число абьюзеров на 5% духовенства, получаем 35, на 7% – 25. Наконец, если брать 10% духовенства, получаем 17 жертв на абьюзера. Но в том же докладе это число и этот коэффициент сочтены неприемлемыми (ср. № 609). Хотя известно, что бывают серийные абьюзеры с очень большим числом жертв (даже 150! ср. № 597), в специальной литературе никто никогда и близко не подходил к подобным средним цифрам. Таким образом, составители доклада утверждают, что тема остается непроясненной, и признают «ненадежность измерения числа насильников: гипотез, колеблющихся между высокой долей агрессоров среди духовенства и большим числом жертв на одного агрессора» (с. 224).

Напрашиваются два вывода. Прежде всего, масштабы злоупотреблений – в Церкви, как и в обществе – гораздо обширнее, чем до сих пор явствовало из прямых жалоб и, возможно, чем можно себе представить, и нужно еще постараться вывести правду на свет Божий.

Однако следует осознавать границы и степень ненадежности в связи с некоторыми цифрами, полученными с помощью опроса в интернете, комплексной выборки и больших экстраполяций. В этом состоит один из недостатков упрощенной массовой коммуникации: выставлять напоказ эффектные цифры, не заботясь о последствиях. В нашем случае это произошло с числом 216 000. К тому же его озвучивают без дальнейших объяснений с того дня, как доклад был опубликован, и большинство считает, что это точное количество пострадавших от членов духовенства, что вызывает живейшие эмоции и реакции, которые вообще-то не соответствуют докладу, если читать его внимательнее. Ведь эта цифра – оценка на основании заявлений от лиц, утверждающих, что ими злоупотребили, а не количество доказанных случаев. Следовательно, тем важнее продолжать исследования, чтобы располагать более надежной базой для корректного рассмотрения проблем. И это – правильная рекомендация (рекомендация № 2).

Ход драматичной истории

Характерный аспект доклада – возможно, главный – концентрация внимания на выслушивании пострадавших. Это постоянный ориентир. Обширные и красноречивые цитаты следуют друг за другом в тексте, а также составляют отдельный сборник под названием De victimes à témoins, тоже доступный в интернете[7]. Это драматичная история ужасного страдания, которым отмечены очень многие жизни, а в Церкви его слишком долго встречали почти полным неведением, чудовищным невниманием и даже намерением ничего не слушать и всё скрывать.

Доклад не отрицает, что в Церкви, особенно начиная с двухтысячных годов, растет понимание и внимание к данной проблеме и решимость разбираться, но утверждает, что только начиная с 2015 года во Франции произошел настоящий поворот в обращении с пострадавшими, в сторону выслушивания и признания проблемы. Именно из этой точки мы должны исходить, если действительно хотим «рассеять тени».

В докладе тематика злоупотреблений помещена в контекст французской истории с пятидесятых годов по сегодняшний день. За этот период произошли очень глубокие социальные, культурные и религиозные изменения. Сначала было так: Церковь широко представлена по всей территории, у нее много духовенства, интенсивная приходская жизнь, изобилуют учебные заведения, строго раздельные для мальчиков и девочек. Далее: кризис духовенства обретает драматические масштабы, закрываются многие католические школы и предсеминарии, трансформируется пастырская деятельность. И нынешняя ситуация: далеко продвинулась секуляризация, и при этом появляются новые формы религиозной общинной жизни и деятельности, переосмысляется идентичность и служение священника, «смешанные» школы давно стали нормой, и т. д.

Это факт: число несовершеннолетних, контактирующих с Церковью и участвующих в ее делах, сильно сокращается в ходе десятилетий. 70% сегодняшних семидесятилетних утверждают, что вступали в этот контакт в своем детстве, но лишь 30% двадцатилетних могут сказать о себе то же самое. Несомненно, почти полное упразднение интернатов и предсеминарий или иных аспектов пастырской жизни, дававших больше возможностей для злоупотреблений, повлияло на убывающую статистику случаев. Но, согласно докладу, не следует обольщаться: данное явление остается в значительной мере актуальным до сих пор, несмотря на сокращение числа клириков и на повышение готовности бороться со злоупотреблениями.

Один из аспектов, отличающих в плане сексуального абьюза Католическую церковь от других сред социализации, – соотношение между пострадавшими мальчиками и девочками. Если в семейных и дружеских кругах подавляющее большинство пострадавших – девочки, а в других средах (государственная школа, спорт, культурные кружки) пропорция балансирует, то в церковных кругах абьюз направлен преимущественно на мальчиков. В то же время заметна эволюция: девочек из пострадавших в церковной среде было только 10% в годы 1940–69, затем цифра поднялась до 29% в годы 1970–89 и колебалась около 34% после 1990 года. С 2010 года и далее (в выборке полученных свидетельств) цифра достигает, по-видимому, 60%. Однако эти числа надо толковать с осторожностью: в последние годы девочки говорят и обвиняют гораздо больше, чем в прошлом; совершается глубокое культурное изменение, запущенное феминизмом (ср. № 332).

В докладе предложен анализ различных типологий и ситуаций абьюза в церковной среде. Их именование, весьма точное, позволяет легко угадать смысл: абьюз приходской, школьный, семейный, воспитательный, терапевтический, пророческий. Внимательно исследована личность агрессора. Отметим, например, четкое преобладание мальчиков среди пострадавших несовершеннолетних. Половина всех агрессоров называют себя гомосексуалистами (ср. № 546), хотя доклад не декларирует связь абьюза ни с гомосексуализмом, ни с целибатом. Эти данные, согласующиеся с результатами исследований в других странах, требуют уточнений и размышлений. Вот наблюдение общего характера – то есть не только о Церкви: значительная доля агрессоров (около 30%) в свою очередь подверглась нападению в детстве (ср. № 549) и имеет нарушения из области педофилии.

Предложения и рекомендации

Концентрацией внимания на пострадавших объясняются некоторые из важнейших предложений комиссии о том, каким путем идти. Мы здесь хотим выделить одно предложение, очень конкретное: об оценке и совершенствовании системы «ячеек слушания», которую учредили в 2016 году французские епископы во всех епархиях, чтобы принимать обвинения, предоставлять помощь жертвам и содействовать профилактике. Эти ячейки – ответ на распоряжение Папы Франциска всем епархиям мира в «motu proprio» Vos estis lux mundi (2019). По прошествии нескольких лет, признавая намерение благим и важным, комиссия внимательно исследует работу ячеек. Например, задается вопросом: следует ли их размещать в епископской резиденции (как делают чаще всего) и не лучше ли выбрать более нейтральное место относительно церковной структуры? Подняты вопросы: о квалификации персонала; о радиусе компетентности: епархия или несколько епархий – для более эффективного использования ресурсов; о сотрудничестве с ассоциациями жертв и иными консультационными, сопровождающими и терапевтическими учреждениями; как лучше информировать население о наличии ячеек; как давать протоколы для их успешного функционирования; как их координировать. Часть рекомендаций (ср. рекомендации 15–22), позитивно воспринятая епископами, может стать полезной подсказкой для других стран.

Еще одна ветвь предложений – о положении пострадавших в контексте канонического права. Авторы доклада информированы об обновлении Книги VI Кодекса канонического права, посвященной уголовному праву: абьюзы признаны «преступлениями против личности». Высоко оценивая нормы, выпущенные Святым Престолом в последние годы, авторы доклада тем не менее настаивают на том, что права, признаваемые за пострадавшими в канонических процедурах, всё еще недостаточны (рекомендация 41). Интересны наблюдения того, как эволюционирует во времени обращение к каноническим процедурам и мерам. Утверждается, что в период 1970–90 епископы минимально прибегали к каноническому и гражданскому праву: преобладающее беспокойство о кризисе священнической идентичности и недооценка права в церковной жизни привели к тяжким последствиям. А в двухтысячные годы к каноническому и гражданскому праву стали прибегать гораздо чаще (ср. №№ 672, 708). Авторы доклада поддерживают идею создать Национальный канонический уголовный трибунал (рекомендация 40), и епископы уже объявили, что он начнет работу 1 апреля 2022 года. Разумеется, авторы доклада настаивают на сотрудничестве с компетентными гражданскими властями в том, что касается обвинений и информирования. Это рекомендовано документами Святого Престола в общих словах, но должно быть уточнено и применено на практике в конкретных ситуациях; так, епископы планируют составление протоколов об отношениях между каждой епархией и соответствующей прокуратурой.

Наконец, в докладе решительно рассмотрен сложный вопрос о признании ответственности, лежащей не только на абьюзере. Часто бывало, что вышестоящие не проявляли бдительности, не вмешивались, даже по следам озвученных и известных фактов, или реагировали неадекватно: например, просто переводили виновного в другое место, – а то и вовсе его покрывали.

Количество и тяжесть фактов и их последствий и промедление с адекватным ответом (несколько десятилетий!) требует проанализировать причины этой ситуации в специфическом церковном контексте. Здесь возникает вопрос о причинах так называемой «системной» природы, то есть более высокого уровня, чем ответственность отдельного лица: когда создаются опасные ситуации или условия для девиантного поведения. Епископы на своей ассамблее согласно признали «институциональную ответственность Церкви» и «системное измерение» злоупотреблений, «в том смысле, что это не только действия отдельных лиц, но им способствовала общая обстановка. Некоторые порядки, умонастроения, практики внутри Католической церкви позволили этим действиям совершиться и воспрепятствовали обличению и наказанию»[8].

В частности, можно говорить о потенциальных или реальных отклонениях в понимании и применении власти и – параллельно, точнее «зеркально» – послушания; о наличии или отсутствии критериев и действенных инструментов контроля над осуществлением власти, управлением и правосудием; о формировании (в частности, у духовенства) готовности на деле признавать человеческое достоинство и уважать каждого, особенно в отношениях с несовершеннолетними и между мужчинами и женщинами, и о формировании необходимого пастырского благоразумия.

С христианской точки зрения, всякая власть дана для служения, но ценное и данное ради великого блага может стать предметом тяжкого злоупотребления. Священник или «духовный отец» может злоупотребить авторитетом и особым доверием, ему оказываемым. Если же складываются условия и среда, где корпоративная солидарность духовенства и его высокий социальный статус порождают чувство безнаказанности, то риск злоупотребления, его повторения и сокрытия возрастает. В этом смысле оправдана критика «клерикализма», столь частая в устах Папы Франциска; она требует уравновешенности и внимания при подборе кандидатов на священство и при начальной и постоянной формации духовенства. Чтобы преодолеть клерикализм, нужно ориентироваться на жизнь более «синодальной» католической общины, где больше ответственности у мирян, в частности у женщин.

На эту тему в докладе предложены обширные и бескомпромиссные аналитические рассуждения и утверждения; ведется поиск глубинных причин, в том числе и на культурном уровне (экклезиологические, богословские, нравственные воззрения). Однако мы должны признать, что нередко, как нам показалось, движение в этом направлении совершается с ущербом для целостного, объективного и ясного взгляда на деятельность и миссию священника и на учение и духовное служение Церкви. Часто авторы доклада рекомендуют «строго просеять» многие вероучительные темы и тексты, включая Катехизис Католической Церкви. Со своей стороны, епископы не дали на это прямого ответа, а решили организовать исследование, «опираясь на компетенции католических университетов», по «всем пунктам, упомянутым в докладе (сексуальная мораль, антропология, служебное священство, превращение слова Божия в инструмент, различение между святительской властью и властью управления…)». Сколь уместно принять всерьез все рекомендации, столь же уместно их тоже «просеять», а не соглашаться с ними бездумно, особенно в тех областях, которые по своей природе напрямую входят в специфическую компетенцию Церкви, куда, как неоднократно заявлено в докладе, его авторы не желают вмешиваться.

Сфера, где были вскрыты многочисленные злоупотребления, не столько в отношении несовершеннолетних, но чаще женщин и уязвимых взрослых, – так называемые «новые общины», возникшие в последние десятилетия, главным образом после II Ватиканского собора, по инициативе сильных харизматичных личностей. Такие общины широко представлены во Франции. Они привлекают адептов, преданных искренне и радикально, часто молодых, движимых очень глубоким чувством общинной идентичности и принадлежности. В этих случаях нередко наблюдается связь между злоупотреблением властью, совестью и сексуальным абьюзом со стороны основателей или лидеров, обладающих авторитетом, который постепенно трансформируется во власть и господство, в том числе из-за отсутствия контролирующих механизмов. Эту проблематику – в самом широком масштабе монашеской жизни, мужской и женской – недавно рассмотрел во взвешенном и глубоком труде Дисмас де Лассю, генеральный настоятель Ордена картезианцев: Risques et dérives de la vie religieuse[9]. Цитаты из этой работы есть и в нашем докладе[10].

Еще одна реальная проблема касается отношений между епископом и его клиром. Даже если не углубляться в вероучительные вопросы, нет сомнений в том, что ответственность, вверенная епископу в Церкви, очень обширна. Он должен быть отцом, но также и судьей (ср. № 1291). Ему надлежит доброжелательно заботиться о своих священниках. Это, однако, может помешать ему – так большей частью и бывало в прошлом – оценивать серьезность нарушений со всей необходимой объективностью и строгостью. Кроме того, сегодня епископ, желающий должным образом отреагировать на ситуацию, берет на себя очень обременительные и сложные обязанности, возможно чрезмерные: от личного выслушивания пострадавших до расследования и принятия мер.

В докладе много места отведено вопросам юридической ответственности – агрессоров, вышестоящих, институциональной Церкви – и последствий, в том числе экономических. Не приходится удивляться, что эта тема входит в число тех, в связи с которыми доклад вызывает бурные дискуссии. Восемь членов Католической академии Франции составили письмо с подробной критикой многих пунктов[11]. Мы не можем включиться в обсуждение, связанное большей частью с французским позитивным правом, но высоко оцениваем усилия комиссии по запуску долговременных процессов, направленных на врачевание ран.

В докладе настойчиво звучит тема «признания»: надо признать не только страдания жертв, но и вину, и необходимость пытаться возместить долговременный вред. С этим связана рекомендация «приводить в действие конкретные механизмы признания, в согласии с жертвами и их ассоциациями: публичные церемонии, литургические действа в память о причиненных страданиях, воспоминания о жертвах и их страданиях, допросы агрессоров и информирование пострадавших со стороны Церкви» (рекомендация 26). Кроме того, нужно выступать с инициативами в плане «восстановительного» правосудия, которое, в отличие от уголовного, сосредоточено не только и не в первую очередь на наказании преступников, сколько на возмещении нанесенного вреда, не ограничиваясь подсчетом размеров экономической компенсации. Ведь речь идет о восстановлении достоинства и отношений, по возможности об устроении встреч между жертвами, агрессорами и представителями общины или гражданского общества. Комиссия подчеркивает, что меры по улаживанию экономических вопросов отнюдь не достаточны.

Комиссия реалистично утверждает, что не полезно пытаться продлить сроки исковой давности или, еще хуже, отменить их, но полагает, что у жертвы, ожидающей истины и справедливости, должна быть возможность доступа к инстанции, уполномоченной дать ответ. Комиссия предлагает церковным и гражданским властям искать решений согласованно. Так, она рекомендует «учредить, в лоне Церкви, процесс прояснения обвинений в сексуальном насилии, даже когда обвиняемый уже скончался или общественный резонанс угас» (рекомендация 30). Поэтому французские епископы немедля учредили «Независимую национальную инстанцию признания и возмещения» и снабдили ее необходимыми финансовыми средствами, добытыми, в частности, продажей имущества, имеющегося в распоряжении Епископской конференции и епархий. Миссия подобного учреждения требует выйти из «окопов», далеко за линию защиты, не прятаться за нормами государственного или канонического права, но отважно стремиться к правде и, если возможно, к реальному врачеванию глубоких ран. Очевидно, что эта миссия очень трудна, поскольку весьма разнообразны ситуации, ожидания и настроения жертв. Но епископы сочли себя морально обязанными сделать этот шаг, за что им честь и хвала.

Не будем задерживаться на темах профилактики, не слишком развернутых в докладе, но хотим поделиться одним наблюдением. Упомянув и описав очень подробные и строгие протоколы Католической церкви в США о «безопасной среде», авторы доклада высказывают ряд замечаний о специфике, необходимой подобным протоколам в других культурных условиях: «Хотя и убежденная в обоснованности этих профилактических мер, в том числе практических, комиссия всё же желает привлечь внимание к опасности чрезмерного формализма и протоколирования. Например, нам представляется, что слишком жесткая регулировка дистанции между людьми может привести к иссушению отношений, тем более, когда это отношения воспитательные, непременно подразумевающие близость и любовь взрослого к ребенку […]. Подобным же образом, избыток прозрачности может разрушить необходимую доверительность и создать, как ни парадоксально, атмосферу общего надзора и подозрения» (п. 1407). Иначе говоря, строгость должна сопровождаться мудрой человечностью в отношениях.

О «тайне исповеди»

Очень деликатная тема для Католической Церкви – соблюдение «тайны исповеди»: то есть если кающийся – будь то жертва, свидетель или агрессор – рассказывает об абьюзе духовнику на исповеди. В докладе приведен ряд соображений об этом таинстве, авторами упомянута, но не сочтена исчерпывающей Записка Французской епископской конференции (от 8 декабря 2020 года) с отсылками к недавним высказываниям Святого Престола на эту тему. В конце концов, комиссия занимает недвусмысленную позицию в пользу обязательства оповещать гражданские власти и требует от церковных властей дать «четкое разъяснение исповедникам и верным, о том что тайна исповеди не освобождает от обязанности – предусмотренной уголовным кодексом и сообразной, по мнению комиссии, с естественным божественным правом защиты жизни и достоинства личности – оповещать судебные и административные власти о случаях сексуального насилия над несовершеннолетним или уязвимым лицом» (рекомендации 8 и 43).

Королевская комиссия в Австралии тоже поднимала в своем докладе эту тему, и Епископская конференция подтвердила традиционную позицию Церкви, апеллируя также к религиозной свободе, признанной австралийским законом. Французские епископы пока не высказали ничего нового в качестве официальной позиции, но сообщили о созыве рабочей группы – помимо прочих – на тему «исповедь и духовное сопровождение». Оставим епископам вести эту дискуссию применительно к законам Французской Республики, но находим полезным высказать несколько соображений[12].

Несомненно, в учении Церкви тайна исповеди неприкосновенна. Священник, ее нарушивший – по любой причине, даже при опасности для жизни, его собственной или чьей-либо еще, – «автоматически» отлучен. В истории нет недостатка в мучениках, защищавших эту тайну ценой жизни. Уважение, которое Церковь хочет обеспечить священному пространству отношений между совестью кающегося и Богом, находит отражение и в том факте, что злоупотребление таинством исповеди ради обольщения или сексуального абьюза считается одним из тягчайших преступлений для священника.

Абсолютная секретность в исповедальне позволяет людям свободно говорить то, чего они не сказали бы больше нигде. И порой именно по этой причине они сюда приходят. Есть жертвы сексуальных злоупотреблений, которым крайне трудно в первый раз заговорить о том, что они перенесли, поэтому они говорят об этом на исповеди. Если духовник будет обязан разгласить услышанное, очень вероятно, что люди с этим просто не придут, и будет утрачено одно из мест, где можно начать говорить, пробив тяжкую стену молчания.

Также нужно помнить, что духовник отпускает грехи, только если исповедь действительна, то есть соблюдены условия: искреннее сокрушение, ясное исповедание, соразмерная компенсация. Никоим образом речь не идет о том, чтобы простить или успокоить «по дешевке» совесть преступника или покрыть преступление. Если абьюзер не выказывает искреннего раскаяния и намерения загладить нанесенный вред, то ему нельзя отпустить грехи. Духовник может и должен советовать, подталкивать абьюзера ко взятию на себя ответственности и к лечению; может предложить уместную поддержку жертвам и указать конкретные места для ее получения; может пригласить на беседу вне исповедальни, где постарается убедить данное лицо пожаловаться или сдаться правосудию.

Итак, если обязанность донесения гражданским властям возобладает над уважением к тайне исповеди, это может привести к утрате специфического религиозного смысла этого таинства и поставить под вопрос его человеческую ценность, тогда как его правильное пастырское совершение может и должно вписываться в рамки позитивного сотрудничества между Церковью и правосудием, но по-другому. Не случайно правовые нормы об обязанности доносить различаются в зависимости от условий и культур и должны учитывать религиозную свободу и свободу совести. Исповедь может быть местом борьбы со злоупотреблениями и важным инструментом в борьбе. Но для этого духовникам нужна хорошая подготовка. Священник Ганс Золлнер предлагает церковным властям сформулировать надлежащие инструкции, чтобы различные аспекты проблемы были вполне ясны священникам, а также всем, кто – в том числе в гражданском обществе – хочет знать, каким образом представители Церкви борются со злоупотреблениями в этой узловой точке отношений между совестью, Богом и соблюдением обязанностей.

Несколько заключительных размышлений

Доклады независимых комиссий по вопросам сексуальных злоупотреблений могут доставить большую пользу: служат источником информации и объективных оценок, способствуют расширению перспектив и показывают, что Церковь на самом деле борется с абьюзом. Поэтому, помимо Епископских конференций, уже поручивших составить такие доклады, Епископские конференции Швейцарии и Португалии тоже движутся в этом направлении.

Несомненно, тут есть риски и трудности. Так, концентрация внимания на злоупотреблениях в одной только Католической церкви, хотя и необходимая для углубленного исследования, может в то же время сузить горизонт и нарушить пропорции в общей картине, что, также и под влиянием СМИ, скорее обескураживает и смущает, чем вызывает законную и необходимую реакцию противостояния злу и исправления. Если доклады говорят правду о наличии зла, нужно найти способ рассказать и правду о добре и благодати.

Кроме того, стараясь понять специфику злоупотреблений в Церкви, нельзя упускать из виду очень многое, что в злоупотреблениях не специфично для Церкви и с чем тоже надо бороться в интересах всего общества. Например, вспомним волну злоупотреблений, набирающую силу в «цифровом мире». Об этом в «Докладе Сове» почти не сказано, но Церковь и этим должна заниматься, не замыкаясь только на себе. Наконец, нельзя требовать от независимой комиссии, чьи члены в большинстве своем не католики или неверующие (и это правильно), чтобы она поняла и оценила вполне адекватно аспекты, тесно связанные с верой и учением Церкви.

Мы хотим сказать, что епископская конференция, которая с отвагой и доверием заказывает независимый доклад, должна осознавать, что именно она отвечает за продолжение борьбы со злоупотреблениями в церковной общине, используя по максимуму помощь, доставленную докладом, не теряя контроля над запущенными им (в том числе в области социальных коммуникаций) процессами, критически оценивая аналитику и рекомендации. Только Церковь – пастыри и община – несет ответственность за то, как она борется с язвой абьюза внутри себя и вне, чтобы очиститься и быть способной исполнять свою миссию служения человеческому сообществу.

***

ПРИМЕЧАНИЯ:

[1] Ср. Commission indépendante sur les abus sexuels dans l’église (Ciase), Rapport final, в www.ciase.fr/rapport-final/. Доклад и его методология представлены самим Сове здесь: Études, ноябрь 2021 г., 67–80.

[2] Ср. Assemblée plénière des évêques de France, Résolutions votées par les évêques de France le 8 novembre 2021, в https://eglise.catholique.fr/wp-content/uploads/sites/2/2021/11/APLourdes-nov-2021-Resolutions-votees-en-assemblee-pleniere.pdf

[3] John Jay Report (США, 2004; 2006; 2011); Deetman Report (Голландия, 2011); MHG Studie (Германия 2018).

[4] Royal Commission Report (Australia, 2017).

[5] Ср. Inserm-Iris-Ehess, «Sociologie des violences sexuelles au sein de l’Église catholique en France (1950-2020)», в www.ciase.fr/medias/Ciase-Rapport-­5-octobre-2021-Annexe-AN27-Rapport-Inserm-EHESS.pdf

[6] Ср. N. Bajos — Ph. Portier, «Les enquêtes de la commission Sauvé», в Le Monde, 15 декабря 2021 г., 34.

[7] Ср. Ciase, «De victimes à témoins. Témoignages adressés à la Commission indépendante sur les abus sexuels dans l’Église», в www.ciase.fr/medias/Ciase-Rapport-5-octobre-2021-Annexe-AN32-Recueil-de-temoignages-De-victimes-a-temoins.pdf

[8] Assemblée plénière des évêques de France, Résolutions votées par les évêques de France le 8 novembre 2021, цит.

[9] Ср. D. de Lassus, Risques et dérives de la vie religieuse, Paris, Cerf, 2020. Наш журнал выступил с обширной публикацией об этой книге: ср. G. Cucci, «Rischi della vita religiosa», в Civ. Catt. 2020 IV 557–569.

[10] Прибавим, что в докладе также рассмотрена тема злоупотреблений по отношению к монахиням со стороны членов клира. Необходимо исследовать этот ужас решительнее, чем делалось до сих пор. В докладе, главным образом в одном из приложений (№ 27), тема четко обрисована на основании ряда развернутых интервью, однако их число еще невелико.

[11] Analyse du rapport de la Commission indépendante sur les abus sexuels dans l’Église, в www.youscribe.com/BookReader/Index/3257401/?documentId=4290283

[12] Отметим труд о. Цоллнера, к которому восходят многие из наших замечаний: «Abusi sessuali e confessione, la riflessione e la proposta di padre Zollner», в La Stampa (www.lastampa.it/vatican-insider/it/2021/11/13/news/abusi-sessuali-e-confessione-la-riflessione-e-la-proposta-di-padre-zollner-1.40917312), 13 ноября 2021 г.