Джеймс Кэмпбелл SJ

В статье проясняются особенности употребления термина «пастырство» последними Понтификами: для Иоанна XXIII пастырство означало обновление, освящение и открытие миру; для Павла VI оно было способом изложения доктрины и права; для Бенедикта XVI оно имело герменевтическое значение; Франциск же вторит мысли Иоанна XXIII. В данной статье предлагается рассмотреть этот термин в церковном дискурсе.

Автор статьи — профессор канонического права в Университетском колледже Хекима в Найроби (Кения).

***

Несмотря на то, что сегодня слово «пастырство» широко используется во всей Церкви, не существует его определений, и часто возникает путаница в его использовании и интерпретации. Следует отметить, что, хотя данное слово было перенято Церковью в административно-юридическом контексте, его этимология отсылает нас к скотоводству и все еще сохраняет более общее описательное значение таких качеств, как милосердие, прощение и других подобных как в Церкви, так и в миру. Этот факт подчеркивал и Папа Франциск[1].

В этой статье мы попытаемся определить значение слова «пастырство», исходя из того, как его использовали последние Понтифики: Иоанн XXIII, Павел VI, Иоанн Павел II, Бенедикт XVI и Франциск. Мы рассмотрим различные контексты, в которых они употребляли этот термин, в особенности уделяя внимание их обращениям Римской Роте.

Иоанн XXIII: «пастырство» как обновление и открытие миру

Во вступительной речи на Втором Ватиканском соборе Иоанн XXIII выразил желание, чтобы Собор реформировал Церковь, дабы она могла отвечать духовным нуждам мира и служить на благо душам[2]. Папа созвал Собор с целью «обновления» Католической Церкви, которое привело бы к значительным улучшениям в ее деятельности[3].

Таким образом, намерения Иоанна XXIII делают явным его видение «пастырского» характера этого церковного собрания. Папа желал, чтобы оно достигло более глубокого проникновения в Евангелие и тайну Церкви с целью «принять ту форму толкования, которая лучше всего соответствует магистериуму, чья природа преимущественно пастырская»[4].

Павел VI: «пастырство» как стиль представления доктрины

После смерти Иоанна XXIII был избран Павел VI, который во вступительной речи на Соборе, вновь собравшемся в октябре 1963[5], повторил пункты, изложенные его предшественником в Gaudet Mater Ecclesia, и добавил свои опасения, которые касались темы обновления Католической Церкви, «пастырского характера» Собора — термин, который открыто использовал Иоанн XXIII, — и необходимости диалога[6].

За время своего понтификата (1963–1978) и по завершении Собора в 1965 г. Павел VI, начиная с обращения к Роте в 1966 г., использовал термин «пастырство» более 60 раз в подобном жанре обращений. Только в одной аллокуции 1973 г. он упомянул его 26 раз и тем самым дал понять, насколько важен для него этот термин.

После краткого вступления в аллокуции 1973 г. говорится о «пастырской природе церковного права»[7], и тем самым термин «пастырский» становится непосредственно предметом обращения. Папа вводит его, заявляя, что «таким образом каноническое право предстает не только как норма жизни и пастырского правила, но и как школа справедливости, скромности и деятельного милосердия».

Кроме того, характерный «пастырский» стиль или подход предлагает не подчеркивать «строгость закона, жесткость его технического выражения», потому что судью просят избегать их, предпочитая справедливость и милосердие. С помощью этого милосердия он также должен избегать того, «чтобы буква [закона] убивала». И, чтобы вдохновить на этот стиль служения, упоминается Святой Дух. Кажется, что Папа здесь хочет настроить судей против неукоснительного исполнения закона. На самом деле, если правда, что требования справедливости «налагают иногда на судью обязанность применять закон более жестко», то, с другой стороны, они, «как правило, приводят [его] к более гуманному и снисходительному исполнению закона». Поэтому Павел VI утверждает, что закон должен применяться строго, но это должно происходить в исключительных случаях, и что в любом случае мы должны позволить себе руководствоваться состраданием. Итак, можно сказать, что «пастырский» подход отождествляется с применением закона в определенном «стиле».

В папской аллокуции 1973 г. не упоминаются отклонения или исключения в отношении правового подхода: речь идет только о том, как следует применять закон. Следует также отметить, что если, с одной стороны, делается упор на милосердие и справедливость, то, с другой стороны, также подчеркивается авторитет, доктрина и право.

Иоанн Павел II: «пастырство» как угроза доктрине

Что касается аллокуций Иоанна Павла II Римской Роте, важно понимать, что он унаследовал от своего предшественника задачу реализовать решения Собора и итоговую редакцию нового Кодекса канонического права. Он был обнародован в 1983 г. и назван Папой «последним важным документом Собора»[8].

Тем не менее после Собора и завершения пересмотра Кодекса в Церкви был период «междуцарствия», ознаменовавшийся кризисом права и возникновением формы антиномизма, желавшей заменить легализм существующего Кодекса[9]. Как следствие, были предложены и реализованы «пастырские» решения канонических проблем. Это послужило фоном для папских аллокуций, в которых термин «пастырство» использовался и комментировался Папой в контексте дебатов о преемственности и изменениях[10].

В своем обращении к Римской Роте 1990 г. Иоанн Павел II озабочен «пастырским измерением канонического права и, другими словами, отношениями между пастырством и законом в Церкви»[11]. Интересно отметить, что здесь Папа ссылается не на пастырскую конституцию Собора Gaudium et spes, а только на догматическую конституцию Lumen gentium.

Иоанн Павел II критически рассматривает «искажение», обуславливающее видение «пастырства» канонического права и доктрины, на которой оно основано: «Приписывать пастырское значение и цель только тем аспектам умеренности и человечности, которые непосредственно связаны с aequitas canonica (канонической справедливостью)». Папа подчеркивает, что сосредоточение внимания только на исключениях из права, на возможном отказе от обращения к каноническим процессам и санкциям и на упорядочении юридических формальностей представляет собой искажение «пастырской значимости», потому что таким образом забывается именно то, что является «пастырским», то есть что «общие нормы, процессы, санкции и другие типичные проявления законности […] являются […] в сущности пастырскими реалиями».

Иоанн Павел II полагает, что «пастырские», доктринальные и юридические аспекты канонического права были разделены, и это прискорбно. Он заявляет, что «следует учитывать и применять многочисленные проявления той гибкости, которая, именно по пастырским причинам, всегда отличала каноническое право. Но следует уважать и требования правосудия, которые гибкость может превзойти, но никогда не отрицает». Папа утверждает также, что «настоящее правосудие в Церкви, одухотворенное любовью и смягченное справедливостью, всегда должно обладать пасторским свойством», и что «не может быть проявления подлинной пастырской любви, которое не принимает во внимание в первую очередь пастырскую справедливость».

Иоанн Павел II затем вводит новое гибридное выражение относительно норм о браке: они «имеют собственное юридическое и пастырское значение». Таким образом, он еще раз связывает «пастырское» измерение с юридическим измерением канонического права.

Из этой речи мы можем сделать вывод, что Иоанн Павел II считал, что термин «пастырство» приобрел значение, которое, по его мнению, не должен был иметь, то есть что он использовался как эквивалентен доктрине и в определенных обстоятельствах мог даже вытеснять ее. Папа решительно выступал против этой тенденции, потому что, по его мнению, «пастырство» представляло угрозу доктрине и праву, и прежде всего потому, что оно стало восприниматься как имеющее свое собственное стратегическое богословское содержание.

Бенедикт XVI: «пастырство» как герменевтика

В обращении к Римской Роте 2012 г. Бенедикт XVI дважды использует термин «пастырство», по-новому его интерпретируя. Он утверждает, что «были предложены герменевтические способы, которые удовлетворяют подход, более соответствующий богословским основаниям и в частности пастырским интенциям канонической нормы»[12]. Папа говорит об этом в связи с недавними «течениями мысли, предупреждающими против излишней привязанности к церковному праву, начиная с Кодексов, которые рассматриваются как манифестация легализма». Бенедикт XVI признает различные варианты употребления термина «пастырство», то есть в герменевтическом значении, а не только по отношению к пастырям, как использовал термин он сам и его непосредственный предшественник.  Бенедикт XVI никак не ссылается на то понимание термина, которое было у Иоанна XXIII.

 Франциск и «необходимость пастырства»

Папа Франциск начинает свое обращение к Римской Роте 2014 г. с утверждения, что юридическое и пастырское измерение служения Церкви «не противоречат друг другу»[13].

В аллокуции Римской Роте 2016 г. Папа дважды использует термин «пастырский». Первый раз чтобы указать на «духовное и пастырское отношение» Роты к семье и идее семьи, которую Церковь выработала в ходе недавнего посвященного ей Синода. Второй раз Папа прибегает к выражению «необходимость пастырства», которое относится к церковным структурам, вовлеченным в «новый катехуменат» для подготовки к таинству брака[14]. В первом случае термин «пастырский» связан также с милосердием, с «милосердной любовью Бога к семьям» и в особенности к «семьям, раненным грехом и жизненными испытаниями». Во втором случае термин отсылает к церковным структурам, призванным к общему служению по подготовке к браку. В обоих случаях речь идет о работе пастырей, а не о качественном значении термина, которое Папа вводит, говоря о милосердии.

Использование Франциском термина «пастырский» в его аллокуциях к Римской Роте углубляет интерпретацию Иоанна XXIII и Gaudium et spes, не ограничиваясь пониманием термина как одной из обязанностей пастырей.

«Пастырство» без определенного значения

До сих пор мы видели, что, начиная с Иоанна XXIII и до наших дней, термин «пастырство» употреблялся Папами не однозначно, а как многозначное слово, поскольку его значение колеблется от референтного до описательного, от квалитативного до герменевтического. Поэтому оно уже вошло в язык церковных диспутов без определенного значения. Таким образом, его можно использовать как квалитативный термин, говоря о милосердии, прощении, сострадании и так далее, но также и в разговоре об обязанностях пастырей. Для профессора права Джереми Уолдрона эта возможность важна, поскольку указывает на то, что термин «пастырство» имеет дополнительное значение, подобно таким словам, как «свобода» или «достоинство»[15].

Можно сказать, что в церковном дискурсе термин «пастырство» имеет скорее контекстуальную трактовку, нежели единое значение. В этом случае «пастырство» в своем квалитативном смысле конкурирует с «пастырством», понимаемым как обязанности пастырей.

У этого термина есть и «институциональная функция», поскольку «пастырский» характер Церкви упоминался до, во время и после Второго Ватиканского собора, и его значение все еще разрабатывается Церковью.

Кроме того, термин «пастырский» обладает и «концептуальной функцией», поскольку вмещает в себе качества и ожидания, которые Церковь намеревается продвигать. К нему как к понятию могут прибегать разные люди, даже если они необязательно подразумевают одно и то же.

Данный термин может способствовать постоянному диалогу с теми, кто желает внести вклад в жизнь Церкви: например, путем обращения к «пастырским» решениям для удовлетворения «пастырских» нужд[16].

Кроме того, в Церкви термин «пастырство» в своем квалитативном значении используется по-разному. Во-первых, он может использоваться «как флаг», под которым различные группы или люди просят о милосердии, прощении, сострадании и т. д., тем самым позволяя удовлетворять свои потребности, особенно когда доктрина и право этого сделать не могут. Во-вторых, его используют «как фундаментальное понятие» относительно того, как Церковь должна обращаться с людьми и выполнять свою миссию, потому что оно выражает лучшее в ней. Наконец, это термин, используемый, когда конкретный вопрос не решается удовлетворительным образом доктриной и правом, и тогда отстаивается «пастырское решение».

Термин «пастырство» может быть воспринят и как «средство достижения взаимопонимания» в случае разногласий. Таким образом, он может способствовать диалогу, поскольку призывает к милосердию, состраданию и прощению, то есть к желаниям и надеждам, которые должны быть центром самой миссии Церкви и превалировать даже над доктриной и правом. Термин «пастырство» может не давать ответа, но создает условия для его поиска или по крайней мере для принятия противоположных ценностей и прав конфликта — квалитативного смысла термина и обязанностей пастырей, когда они расходятся между собой, — и, следовательно, имеет «интегративную функцию».

***

ПРИМЕЧАНИЯ:

[1] См. O. Rush, Toward a Comprehensive Interpretation of the Council and its Documents, in Theological Studies 73 (2012) 547–569. По поводу терминов «пастырство» и «доктрина» автор пишет: «Второй Ватиканский собор и его документы следует интерпретировать в свете преимущественно пастырской направленности, которую он принял. Собор, изменяя доктрину, стремился учить словами и делами, направленными на содействие народу Божиему в более глубоком духовном понимании спасения и Божественного откровения (там же, 553). В этом контексте термин «пастырство» представляет собой изменение доктрины.

[2] См. G. Alberigo, L’annuncio del concilio. Dalle sicurezze dell’arroccamento al fascino della ricerca, in A. Melloni (ed.), Storia del concilio Vaticano II, vol. 1, Bologna, il Mulino, 1995, 19–70.

[3] Cм. там же.

[4] Иоанн XXIII, Речь по случаю торжественного открытия Второго Вселенского Ватиканского Собора (Discorso nella solenne apertura del Concilio Ecumenico Vaticano II), 11 октября 1962 (речь известна как Gaudet Mater Ecclesia); курсив наш.

[5] См. Павел VI, Торжественное начало второй сессии Второго Вселенского Ватиканского Собора (Solenne inizio della seconda sessione del Concilio Ecumenico Vaticano II), 29 сентября 1963.

[6] Cм. A. Melloni (ed.), Storia del concilio Vaticano II, vol. 3, Bologna, il Mulino, 2013.

[7] Павел VI, Обращение к Трибуналу Священной Римской Роты по случаю открытия нового судебного года (Discorso al Tribunale della Sacra Romana Rota per l’apertura del nuovo anno giudiziario), 8 февраля 1973. Cм. M. Amen, Canonical Equity Before the Code, in Jurist 33 (1973) 1–25, где автор рассматривает значение и значимость aequitas canonica в исторической перспективе.

[8] Иоанн Павел II, Послание по случаю V Международного конгресса по изучению канонического права (Messaggio in occasione del V Congresso internazionale di studio sul diritto canonico), 10 августа 1984.

[9]  Cм. C. Donahue Jr., A Crisis of Law? Reflections on the Church and Law over the Centuries, in Jurist 65 (2005) 22.

[10] См. J. W. O’Malley, Che cosa è successo nel Vaticano II, Milano, Vita e Pensiero, 2010.

[11] Иоанн Павел II, Обращение к чиновникам и адвокатам Трибунала Римской Роты (Discorso agli officiali e avvocati del Tribunale della Rota Romana), 18 января 1990.

[12] Бенедикт XVI, Речь по случаю открытия судейского года Трибунала Римской Роты (Discorso in occasione dell’inaugurazione dell’anno giudiziario del Tribunale della Rota Romana), 21 января 2012.

[13] Папа Франциск, Обращение к Трибуналу Римской Роты по случаю открытия судейского года (Discorso al Tribunale della Rota Romana per l’inaugurazione dell’anno giudiziario), 24 января 2014.

[14] См. Id., Discorso in occasione dell’inaugurazione dell’anno giudiziario del Tribunale della Rota Romana, 22 января 2016.

[15] См. C. McCrudden (ed.), Understanding Human Dignity, Oxford, Oxford University Press, 2013, 13, примечание 42.

[16] См. B. Schlink, The Concept of Human Dignity: Current Usages, Future Discourses, in C. McCrudden (ed.), Understanding Human Dignity, cit., 635.